Отто фон Штиглиц - Андрей Готлибович Шопперт

огляделся, видимо, искал командира.

– Постройте солдат. – Брехт говорил короткими фразами, держась за щеку. Всё же и немецкие разные и акцент русский будет слышен истинному носителю.

– Есть. У вас что-то с зубами, гер оберст?

– Потом… – Иван Яковлевич махнул рукой, показывая, что всё после, сначала орднунг. – Постройте.

– Есть. Зигифрид, построй парней.

– Есть.

Брехт досматривать не стал, как и маячить на пути у пуль, он прошёл к большим двухстворчатым дверям церкви и открыл их. Сразу бросившись в образовавшийся проход из диверсантов.

Те в трёх плоскостях работали, чтобы увеличить плотность огня. Четверо лежали, четверо стояли на коленях и четверо стояло. Итого первый залп получился из двенадцати винтовок. Точнее, из карабинов Mauser 98k (Kar.98k). Магазин на пять патронов. Вот шестьдесят выстрелов по настоящим немцам, немцы ряженные и сделали.

Брехт только успел пройти сквозь толпу диверсантов и прочих товарищей из его отряда, приготовившихся броситься в атаку, как всё уже было закончено. Маузеры были разряжены, а искатели места для госпиталя, нафаршированные свинцом, лежали плотной кучкой. Все, в том числе и стоящий чуть поодаль как там его – Обер-штабсарцт.

Всё теперь можно не стараться запомнить вычурное звание. Помер майор.

Джон Томпсон с первым образцом своего пистолета-пулемёта

Глава 4

Событие десятое

– Карты к оплате принимаете?

– Да, конечно!

– Вот – два валета и шестёрка червей.

Священника – падре Рамона и прибежавшего на выстрелы дедушку алькальда пришлось связать. Путами. Так на всякий пожарный, ещё пошлют мальчонку в Ториху на пегой кобыле или даже на вороном мерине, а то и на кауром жеребце. А гномы у Толкиена на козлах скакали?! Спросить нужно у местных про козлов. Хотя, испанцы хоть и низкорослый народ, но не гномы. Так вот, отправят на козле кауром пацана. За помощью. Наших бьют. В смысле, побили. И начнётся веселуха. Где они потом их всех хоронить будут, вон погост у церкви плюгавенький? Не выздоравливают здесь люди как мухи.

Алькальда звали Перец. Нет. Правда. Это у португальцев и прочих бразильцев там «s» на конце (португальское – Peres), а у испанцев совсем и не «s» ни какое, (испанское – Pérez). Вот чего этот перец прибежал? Адонсия сказала, что к болгарскому перцу, отношение не имеет ни какого. Это переводится, как «сын». Перчик, в общем.

Зачем Перец прибежал? Так стреляли. Так и сказал. Поразительная страна Испания. Идёт война, там стреляют, а дедушка хвост задрал и понёсся посмотреть, кто это и зачем там стреляет на территории вверенного ему поселения. Не трус.

Первым решили после того, как немецкие трупы раздели и снесли за церковь на небольшое кладбище, допросить и договориться именно с алькальдом Перцем. Развязали посадили на лавку в церквушке. Нельзя католикам стоять. Сидя должны проповеди слушать. И орган. Здесь органа не было. А скамья была. Вот на такую скамью и посадили. Показали мешок денег и предложили договориться по-хорошему. Вы нам еду, сколько сможете, а мы вам денюжку.

Зачем еду? Ну, Брехт уже столкнулся со снабжением продовольствием у республиканцев. Почти на подножном корму армия. Голодает, в прямом смысле этого слова. Еле наладил Иван Яковлевич снабжение продовольствием своей бригады. В основном у противника продукты захватывали.

Снова проходить через это не хотелось, да и фронт тут почти настоящий, десятки тысяч воюют с обеих сторон. А тут три вполне себе большие машины образовались. Можно приехать к «своим» затаренными продуктами. Ну, и по ту сторону фронта эти песеты не действует. У республиканцев свои. Всем выгодно.

– Настоящие? – Перец помял банкноту, пожевал кончик, на солнце посмотрел.

– Конечно, сеньор алькальд. Дадим двойную цену за любое продовольствие.

– Тройную. И так интенданты почти всё выгребли, – ну, не все выходит. Пропустили закуток в закромах.

– Базар вам нужен, в смысле: «Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон».

– А чего связали меня и падре? – потёр развязанные руки в запястьях.

– Опасаемся утечки информации. И не хотим лишних жертв. Вокруг вашего города несколько наших дозоров стоит, вы отправите кого к франкистам с весточкой, а дозорный его пристрелит. – Брехт ткнул пальцем в зверскую монголоидную рожу Монгуша. Тот жёлтые клыки показал. Жуть.

– Не, господин колонель, приедут, узнают, что мы продукты вам продали, так у нас последнее отымут, в том числе и ваши песеты, а ещё меня и повесить могут. Так что не сумлевайтесь, никого ни о чём мы ставить в известность не будем. Лучшая сделка – это та, о которой никто не знает.

– Надеюсь, что вы, господин-товарищ Перец себе не враг. Идите, пройдитесь по дворам. Пусть сюда несут продукты. Любые. Купим все и в любом количестве. Ярмарка.

Ухромал. На сильно-то много продуктов не надеялся Брехт. Зима. Да и, правда, уже интенданты не раз деревеньку прошерстили, со слов алькальда, но что-то же принесут.

После мэра этого дошли руки до священника.

– Тот же вопрос. Продукты и молчание.

– Обманули вы, гер оберст, моё доверие, и стрельбу на территории храма устроили. Прокляну.

– Ну, и ладно. Мы коммунисты – все безбожники, нам пофиг, что с продуктами и молчанием.

– Торговать со слугами антихриста … Точно тройную цену дадите?

– «И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли».

– Приёмный отец Иисуса, праведный Иосиф, будучи плотником, тоже торговал своими изделиями или отдавал их торговцам для сбыта.

– Вы победили в диспуте падре Рамон. Сдаюсь. Пойдёмте в закрома?

Отправил Брехт с падре майора Павла Красницкого и Адонсию Хилэрайовновну в качестве переводчика.