Пиар во время чумы - Алексей Макеев

– Я не про Ролана сейчас думаю, – сказал сквозь зубы Крячко. – Я про Джиттера этого. Что-то больно круто он за нас взялся, Лева. Одно предупреждение, второе… Как ты полагаешь, третье будет? Или…

– Я не гадалка, – ответил Гуров. – Мне одно сейчас ясно – этот человек постоянно где-то рядом с нами. И то, что мы тычемся вокруг него как слепые котята, не очень-то красиво. Кстати, как продвигается у тебя дело с домом на улице Светлой?

– Ни шатко ни валко продвигается, – честно признался Крячко. – Что касается самого дома, тот тут все просто – решение об отселении и новой застройке принимала комиссия мэрии. Там будет муниципальное жилье. То есть тут вообще не за что уцепиться. Об этом мог знать кто угодно. Насчет жильцов малость попроще, но все равно труба. Двести шестнадцать жильцов. Если отбросить стариков, женщин и невинных младенцев, все равно остается шестьдесят две кандидатуры. Все они давно разъехались по разным районам, а кое-кто наверняка поменял уже и новую квартиру. То есть непаханое поле, Лева!

– А в списке жильцов никакая фамилия тебе не показалась любопытной?

– Пока нет, – ответил Крячко. – На первый взгляд, наших с тобой клиентов в списке нема. По профессиям тоже ничего выдающегося – ни взрывников, ни инструкторов по стрелковому делу. Даже военнослужащих на удивление мало. Обыкновенный дом, каких тысячи. В любой ткни пальцем, и будет то же самое.

– Ладно, – подумав, сказал Гуров. – Что выросло, то выросло. Потом надо будет самому посмотреть твой список. А пока скажи: что представляет из себя сожительница Ролана?

– Этого я и сам не знаю, – покачал головой Крячко. – Сам понимаешь, в гостях я у него не бывал и про его женщину знаю только с его слов. Надо сказать, что, хотя он, в сущности, свинья, к даме своего сердца относится уважительно. Вроде бы она обыкновенная женщина и даже не догадывается, чем на самом деле занимается спутник ее жизни. То есть она знает, что он сидел, но относится к этому с пониманием, потому что Ролан ей наплел, будто работал бухгалтером в крупной фирме и его подставили нехорошие люди. Он полностью ее обеспечивает и даже за глаза называет Галиной Ивановной.

– И все это благодаря покровительству полковника Крячко из главка, – усмехнулся Гуров. – Если бы не он, считал бы сейчас «бухгалтер» сучки на лесоповале.

– Делай добро из зла, как говаривали в каком-то фильме, – вздохнул Крячко. – Если отбросить сегодняшний номер, то все-таки от Ролана был толк. Он сдавал своих коллег охотно и, я бы сказал, с душой. Правда, он любит поломаться, но тут уж ничего не поделаешь – артистическая натура.

– Да, у каждого свои недостатки, – согласился Гуров, притормаживая машину. – Куда теперь сворачивать?

Крячко повертел головой, прикидывая в голове маршрут.

– Я тут один раз был, – сказал он. – Подвозил этого артиста. Не до самого дома, конечно. Дом я издали видел. А сворачивать, кажется, направо, а потом еще раз направо. Короче, давай поближе к лесу!

Поехали, куда указывал Стас. Вскоре жилые кварталы кончились, и их глазам открылась зеленая пустошь, за которой виднелась темная прохладная стена леса. Немного в стороне располагались несколько аккуратных частных строений, весело посверкивающих на солнце оцинкованными крышами, окруженных добротными заборами.

– Красный забор с зелеными воротами – его, – кратко прокомментировал Крячко.

– Ну, конспирация наша все равно уже к черту, – рассудил Гуров. – Поэтому Ваньку валять не станем. Подъедем прямо к дому. Только бы хозяйка оказалась на месте.

– Она всегда на месте, – успокоил Крячко. – Она домоседка. Отлучается только за продуктами.

Они остановились возле зеленых ворот и вышли из машины. Крячко, не долго раздумывая, нажал на белую кнопку электрического звонка, закрепленного на кирпичной стене рядом с калиткой. Прошло около минуты, и где-то в глубине двора загремел дверной засов. Зацокали легкие шаги, а потом зеленая калитка отворилась, и оперативники увидели перед собой миловидную полноватую шатенку лет сорока, на лице которой была написана полнейшая безмятежность. Кажется, перед ними стоял человек, абсолютно довольный жизнью.

– Здравствуйте, Галина Ивановна! – сказал Гуров. – Надеюсь, я не ошибся? Вот и хорошо. Мы с товарищем из милиции. Полковник Гуров, к вашим услугам. Мы хотели бы с вами поговорить.

Счастливое выражение на лице хозяйки не исчезло даже после упоминания о милиции, что уже само по себе было удивительно. Гуров привык, что даже честные граждане в таких случаях напрягаются и настроение у них портится сразу и надолго. Но Галина Ивановна, похоже, полностью доверяла милиции. Она жизнерадостно улыбнулась и произнесла нараспев, с едва заметным украинским акцентом:

– Ой, что же мы тут стоим? Заходите в дом, товарищ полковник! Я как раз борщ сготовила. Ролан Петрович его очень любит, и вы, может, заодно перекусите. Заходите же! За машину не беспокойтесь – днем у нас тут спокойно. А хотите, можно во двор загнать…

Загонять машину во двор Гуров отказался, равно как и от соблазнительного предложения откушать борща. Он проигнорировал плотоядные взгляды Крячко, поблагодарил хозяйку и сказал:

– С удовольствием бы, Галина Ивановна, но совершенно нет времени! С вашего разрешения мы зададим несколько вопросов и покинем вас. Служба! А кстати, вас не удивляет, что к вам в дом нагрянула милиция?

Двор за красным забором оказался таким же миловидным и аккуратным, как и хозяйка. Чистота и благополучие были и внутри дома. В душе Гуров искренне пожалел, что источником этого благополучия являлось сомнительное ремесло афериста, но тут уж, как говорится, нельзя было ничего поправить.

– А чего мне удивляться? – искренне сказала Галина Ивановна, усадив гостей в мягкие кресла посреди уютной гостиной. – Если я знаю, что Ролан Петрович сам в милиции работает.

Ее благодушное лицо лишь на секунду омрачилось, когда после такого сообщения Крячко до красноты закашлялся и, пряча глаза, поспешно полез за носовым платком. Гуров с юмором на него покосился, но вопрос задал абсолютно серьезным тоном:

– Ролан Петрович говорил вам, что работает в милиции? А что конкретно говорил? Про свою работу?

– Мужчины про свои дела мало говорят, – махнула рукой хозяйка. – Тем более, тут такая профессия… Говорил только, что он там вроде консультанта. Предупреждал, что это секрет и чтобы я ни одной живой душе… – Тут она с тревогой посмотрела на Гурова и неуверенно добавила: – Но ведь вы же сами из милиции, правда?

– Совершеннейшая правда, Галина Ивановна! – подтвердил Гуров, старательно пряча улыбку. – Поэтому можете разговаривать с нами безо всякой опаски. Мы, собственно, хотели бы увидеть самого Ролана Петровича. Случайно не знаете, где он сейчас?

Женщина посмотрела на Гурова непонимающим взглядом.

– Он ушел. С утра, – сказала она. – Сказал, по делам. Сказал, будет к обеду. А вот уже время обеда, а его все нет. Я ужасно волнуюсь, не случилось ли чего.

«Да уж, случилось, – подумал Гуров. – Если не с Роланом Петровичем, то с нами наверняка. Услуги „консультанта“ вышли нам сегодня боком».

– Почему вы думаете, что могло что-то случиться? – спросил он. – У вас есть основания так думать?

– Ну как же иначе? – широко открыв глаза, сказала Галина Ивановна. – Я всегда как на иголках. Ведь у Ролана Петровича такая сложная работа. Ведь сейчас такая преступность кругом!

В чистосердечности ее тона невозможно было сомневаться. Оперативники немного помолчали, а потом Крячко сказал ободряюще:

– С преступностью мы, слава богу, боремся, Галина Ивановна. Показатели снижаются. Поэтому не стоит так волноваться. Вы лучше припомните хорошенько, куда сегодня собирался пойти Ролан. То есть, Ролан Петрович, конечно. Он нам срочно нужен, а мы не можем никак его найти. Он ничего не сказал?

– Ни-че-го! – торжественно произнесла хозяйка. – Он никогда мне ничего не говорит. Во-первых, это его служебные дела; а во-вторых, он всегда меня бережет. Ролан Петрович очень заботлив. Он не хочет, чтобы я огорчалась.

– Это похвально, – заметил Гуров. – Сейчас таких мужчин почти не осталось. Но неужели совсем ничего, ни одного слова? У нас тут произошла некоторая неразбериха в кадрах. Правая рука не ведает, что творит левая… Не удивляйтесь, такое и в милиции бывает. Мы должны взаимодействовать с Роланом Петровичем, а детали начальство не согласовало. Теперь вот не можем найти друг друга. Поэтому нам очень важно знать, где он бывал последние три дня. Припомните, может быть, Ролан Петрович о чем-нибудь все-таки говорил?

Эту диковатую версию Галина Ивановна проглотила, не поморщившись. Она была из тех редких женщин, для которых мужчина является непререкаемым авторитетом и предметом поклонения. В его словах она никогда не сомневалась. Но зато она и не владела, как говорится, информацией. Поэтому на вопрос Гурова смогла ответить только грустной улыбкой.