Образы и мифы Цветаевой. Издание второе, исправленное - Елена Айзенштейн

Походка автобуса

«„Автобус“ – этика человека как существа, включенного в природный мир и занимающего в нем особое место»138, – определяет основную тему поэмы О. Г. Ревзина. Поэма «Автобус» комментаторами однотомника Цветаевой охарактеризована как «непримиримое отрицание эстетского, гурманского, потребительского отношения к жизни, природе, человеку»139. Как вспоминала А. С. Эфрон, поводом к поэме «Автобус» явилась реальная поездка за город с неким спутником. На эту подлинную (?) историю наслоилась хроника цветаевских диалогов с Пастернаком: М. Л. Гаспаров связал гастрономическую тему «Автобуса» с реакцией на книгу Пастернака «Второе рождение» (1932), вобравшую стихи 1930—1931 годов, а финал поэмы в 1936 году, обобщенный образ эстета – потребителя или «гастронома», – с разочарованием от парижской «не-встречи» Цветаевой с Пастернаком в 1935 году на антифашистском конгрессе140.

Тетради поэта позволяют уточнить и конкретизировать историю создания «Автобуса».

Б. Л. Пастернак

23 апреля 1935 года Цветаева писала А. Тесковой о своей нелюбви к автомобилям, причем выделяла часы и поезд как предметы из детства, которые ее не пугают: «Должно быть Вы, как я, любите только свое детство: то, что было тогда. Ничего, пришедшего после, я не полюбила. Так, моя „техника“ кончается часами и поездами»141. Почему же Цветаева называет свою поэму «Автобус»? В России автобусы появились в июне 1907 г. Цветаевой тогда было пятнадцать. В Москве автобусное движение началось с 13 августа 1908 года. Постоянно в Москве автобусы стали использоваться с 8 августа 1924 г. между Каланчевской площадью и Тверской Заставой. Образ автобуса, напоминающий «Заблудившийся трамвай» Н. Гумилева, Цветаева в 1926 году собиралась ввести в связи с замыслом произведения, посвященного уходу из жизни С. Есенина (запись в тетради 2/15 января 1926 года):

По порядку – как запомнилосьМчал автобус – лучше б омнибус!<…>Заблудившийся автобус142.

Причем, в плане произведения о Есенине – воспоминания о встрече с ним «нездешним вечером» конца 1915 года, когда вместе с С. Я. Парнок она ездила в Петербург: омнибус – карета, запряженная лошадьми, поддерживавшая регулярное сообщение между пунктами, вытесненная автобусами (первый в мире автобус появился в Англии в 1801 году143), по-видимому, вспомнена Цветаевой из-за названия гостиницы «Англетер», в которой Есенин покончил с собой. Цветаева собиралась расспросить обо всем Пастернака: « (1) на чем ездят – на извозчиках или на автомобилях? 2) Какова <гостиница> Англетер (где? <Богатая> или <средняя> Троцкий речь)»144 запись в тетради.

Первые стихи будущей поэмы «Автобус» находятся в тетради, содержащей цикл памяти Волошина «ICI-HAUT», созданный в октябре 1932 года. Воспоминаниям о коктебельской юности и Максимилиану Александровичу поэма также обязана образом автобуса. Автобус воспет Волошиным в стихотворении «Шоссе… Индийский телеграф…» (Коктебель, <1912>):

Взметая едкой пыли виры,Летит тяжелый автобус,Как нити порванные бус,Внутри несутся пассажиры.От сочетаний разных тряскСпиною бьешься о пол, о кол,И осей визг, железа лязгИ треск, и блеск, и дребезг стекол.Летим в огне и в облаках,Влекомы силой сатанинской <…>

Стихотворение Марине Цветаевой было известно, видимо, из уст Волошина, поскольку его опубликовали только после смерти автора, в 1984 году. Вероятнее всего, Волошин написал о коктебельском автобусе, которым пользовалась и Цветаева, когда гостила в Коктебеле весной—летом 1913 года. Первые строки будущей поэмы «автобус скакал как зверь / как бес»145 находятся в черновой тетради весны 1933 года, в непосредственной близости от цикла, обращенного к Волошину. Затем Цветаева работала над поэмой «Автобус» в феврале—апреле 1934 года, в ноябре—декабре 1935-го (она вернулась к работе 25 ноября), а затем в июне и сентябре 1936 года, но так и не закончила поэму146. Любопытно отметить, что к циклу, посвященному Волошину, Цветаева возвращалась в мае (месяц рождения поэта) 1935 года и летом 1935 года в Фавьере, у моря, то есть тогда же, когда работала над поэмой «Автобус». Следовательно, Цветаева отлично помнила, чьи стихи явились одним из первых импульсом к поэме. Воспоминание о коктебельской юности вводит в поэму тему творческой молодости. Мотив молодости отразился в черновиках 1934 года:

Господи <как> было молодо,Зелено, <невиданно>147!

В окончательном тексте:

Господи, как было зелено,Голубо, лазорево!

Цветаева вспоминает себя в последней неоконченной поэме, влюбленная в молодость 1914 года, «в свой голос, в свой вид, в свой взгляд / В себя <двадцать> лет назад»148, то есть видит себя двадцати двух лет. 26 августа 1933 года в 11.30 утра от разрыва сердца скончалась Софья Парнок. Возвращаясь к поэме в 1934 году149, Цветаева, уязвленная мужским безразличием Пастернака, вспомнила подругу, которой уже не было на свете, и свой бурный роман 1914—1915 года. Именно в 1914 году Цветаева начала цикл замечательных стихов к Парнок, первую поэму «Чародей», посвященную поэту, переводчику, блестящему импровизатору и «святому танцору» Эллису. А в 1915-ом году близкий друг Пастернака, «красивый двадцатидвухлетний» Владимир Маяковский написал свою первую лирическую поэму – «Облако в штанах». Так что Цветаева вспоминает не только начало собственного творческого пути, МОЛОДОСТЬ и свои «Юношеские стихи», но начало ЛИРИКИ и лирической поэмы 20 века.

План поэмы «Автобус» впервые встречаем после письма по-французски неустановленному лицу между 22 марта—19 мая 1933 года:

1) Автобус

2) Дорога вверх

3) Папоротник жара

4) Ворота в пустоте, акведук, шум воды

5) Кафе, хозяйка, граммофон, танцы (вошел <танцовщик> последнее – ПОКОЛЕНИЕ!) —

6) Автобус обратно – торговец – завистливый150

Не все из плана 1933 года было реализовано. В черновиках «Автобуса» июня 1936 года мотив танца перекликается со сном о балерине Иде Рубинштейн во время работы над «Тоской по родине»: «Танцевать с живою башней / Это – <страшно>»151. «Дорога вверх» в плане «Автобуса» превратилась в путь «за календарь»; папоротник, акведук (мостовое сооружение с каналом для подачи воды через овраг или реку) исчезли вовсе, как и дорога обратно. В той же тетради 36 года Цветаева намечает: «Дать: Ворота – Счастье —

Что еще? М.б. не давать всего, а сразу – харчевню, <мотор> и обратный путь (сокращения) А то овчинка не стоит выделки.

Дать танец (клейкий, вклеились) и пару

Наш танец – был вальс (м. б. дать вальс, старинный вальс, размер вальса) Вообще пару, парность. Единоличники…»152 Разрозненная пара и рифма в цикле «Двое» (цикл переписан в ту же тетрадь, что и «Автобус») соотносится с парой танцующих в плане «Автобуса». В слове «единоличники» – память о Пастернаке, единоличнике-поэте, живущем вне общественного колхоза, а старинный танец – символ душевной жизни обоих. Позже именно слово «колхозы» из уст Пастернака в 1935 году более всего ранит Цветаеву, воспринятое ударом по одиночеству и личной свободе. «Странная вещь: что ты меня не любишь – мне всё равно, а вот – только вспомню твои Колхозы – и слезы. (И сейчас плачу)»153, – пишет Цветаева в тетради после отъезда Бориса Леонидовича. Так «колхозом», а не наедине они и встретились в 1935 году… Следовательно, образ попутчика – собирательный портрет Поэта как наиболее интересного и близкого Цветаевой человеческого типа, к которому она тянулась.

Автобус, набитый народом (старушка, девица с бусами, мать с младенцем), – воплощение певучей души поэта, отождествляемой с бесом, с зовущим на бис залом, с крупой под краном, с горохом в кипящем супе, с зубами в ознобном рту, с люстрой, со скрипкой, разливающейся трелью, с грушевым деревом. Водитель автобуса назван «дударем», то есть музыкантом, играющим на дудке (народный инструмент пастухов) или на волынке (мысль об Англии Байрона? Шотландии?). Смех героини, от которого трудно удержаться на ногах, также символ поэтического состояния души. Для поддержки лирическая героиня «товарищески» держится за ремень спутника. Ремень роднит попутчика героини с Царевичем, с Федрой и с самой Мариной Цветаевой154. Очевидна множественность ОБИДЫ Цветаевой на равнодушие не только Пастернака155, но и Блока, никак не отозвавшегося на ее стихи к нему, на равнодушную доброжелательность Ахматовой. Танцовщик в плане к поэме, из ПОСЛЕДНИХ, из близкого Цветаевой поколения танцовщиков-поэтов, похожая на нее, на Есенина, Пастернака, на А. Белого, на Эллиса танцующая душа. Фрагмент записи беловой тетради 1938 года свидетельствует о намерении Цветаевой закончить поэму «Автобус» танцем и дорогой назад: «Мечта – кончить. – Их танец. – Кафэ может быть под вишней. – Потом дать погасание. Вся гасну… (в свою особость.) – Гремя подходил автобус. Так, по крайней мере, та боль будет иметь смысл»156. Об этом же говорит фрагмент, приведенный сразу после текста поэмы: