Образы и мифы Цветаевой. Издание второе, исправленное - Елена Айзенштейн

Так же, как и Пушкин, Цветаева не была уверена в том, что Душа бессмертна, «от тленья убежит» не только в поэзии («Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»); пыталась представить Страну Свободы, «где смерти нет», улететь вслед за Пушкиным, за Рильке, оказаться в запретной стороне бытия. Неужели там, за гранью видимого мира, нет ни мысли, ни любви?! «Как, ничего!.. <…> Мне страшно!..» – могла бы написать и она. Пушкин заканчивал стихотворение «Надеждой сладостной младенчески дыша…» словами о необходимости долгой земной жизни. Цветаева своей поэмой жаждет утвердить потустороннее бытие, словно заранее предчувствуя: десятилетие спустя ее семья разделится пополам и замаячит отъезд в страну, где мысль несвободна.

«Имеет ли сама поэма качество красоты?» – задается вопросом О. Г. Ревзина, находя в концовке поэмы «как будто нечто альтернативное красоте» – «предзноб блаженства»114. «Поэму Воздуха» трудно назвать лучшим произведением или любимым произведением Цветаевой115. Цветаева писала ее после «С моря», «Попытки Комнаты», «Новогоднего», немного из последних сил и сама это чувствовала. На наш взгляд, поэма страдает некоторым нагромождением ассоциаций. В ней преобладание умозрительного начала над гармонией, она трудна для восприятия и истолкования. Отсутствие любовно-эротического начала Цветаева справедливо видела концом лирики. «Поэма Воздуха» не лирична, нелюбовна, кризисна. В 1941 году Цветаева подарит ее Ахматовой вместо новых стихов в момент поэтического молчания как весть о собственном конце116. Несмотря на антилиричность, отвлеченность, поэма, в которой Цветаева попыталась найти «новые слова» для воплощения таинственной сущности Посмертия, равно как рукописные материалы, к которым мы прикоснулись в процессе чтения, вероятно, еще долго будут предметом споров, исследовательских концепций.

Чье-то победы великодушье всех созвало за зеленый стол

К истории поэмы «Автобус»…

Публикация и текст поэмы

Победи изнуренья измор,

Заведи разговор по-альпийски.

Б. Пастернак

Альпийской реки по краям

Спешащим и шепчущим: что с ней?

Как будто бы всем тополям

Всё сразу сказали все сосны!117

М. Цветаева

Неоконченная поэма «Автобус»118 (апрель 1934 – июнь 1936 гг.), изданная дочерью поэта на основе полубеловых отрывков, – последняя поэма Марины Цветаевой. В 1938 году Цветаева взялась за переписывание некоторых своих вещей набело, в том числе поэмы «Автобус». Это было время разбора архива перед отъездом в СССР119. Поэма переписывалась с пометами о необходимых вставках, которые Цветаева собиралась ввести в основной текст и дописать концовку (БТ-7). Именно в 1938-ом году она читала ее М. Л. Слониму, на которого поэма произвела сильное впечатление, о чем он сообщает в своих воспоминаниях. Впервые поэма «Автобус» была издана в серии «Библиотека поэта» в 1965 году по БТ-7 А. С. Эфрон с восстановленными по тетради 1936 года (ЧТ-27) строфами 13,14, 25120. Читая рукопись, можно сделать вывод, что поэма действительно опубликована согласно последним авторским пометам, за исключением нескольких неточностей, как лексических, так и пунктуационных, а также введения строфы 13, пропущенной автором, и чернового варианта 14 строфы, заменной А. С. Эфрон, а также строфы 25, введенной в поэму по авторской помете121. В связи с искажениями при публикации приведем фрагменты из тетради поэта (БТ-7), записанные в 1938 году, а затем перейдем к самой поэме. В угловых скобках приведены строки, введенные в поэму А. С. Эфрон из черновой тетради на основе авторских указаний.

Препонам наперерезАвтобус скакал как бес.По улицам, у‘же сноски122,Как бес оголтелый нессяИ трясся, как зал, на бисЗовущий, – и мы тряслись —Как бесы. Видал крупуПод краном? И врозь, и вку‘пе —Горох, говорю, в супуКипящем! Как зёрна в сту‘пе,Как вербный черт123 – в спирту,Как зубы в ознобном рту!

Кто – чем тряслись: от трясниТакой – обернувшись люстрой:Стеклярусом и костьми —Старушка, девица – бюстомИ бусами, мать – груднымРебенком, грудной – однимУпитанным местом. ВсехТрясло нас, как скрипку – трелью!От тряса рождался – смех,От смеху того – весельеБезбожно-трясомых груш:В младенчество впавших душ.

Я – в юность: в души восторг!В девичество – в жар тот щёчный!В девчончество, в зубный свёркМальчишества, словом    ∞∞∞∞∞∞∞∞ – точноНе за-город тот дударьНас мчал – а за календарь.

От смеха рождалась леньИ немощь. Стоять не в силахЯ в спутнический ременьТоварищески вцепилась.

Хоть косо, а напрямик —Автобус скакал как быкВстречь красному полушалку.Как бык ошалелый – мчался,Пока, описавши крюкКрутой – не вкопался вдруг.

И лежит, как ей повелено —С долами и взгорьями.Господи, как было зелено,Голубо, лазорево!

Отошла январским оловомЖизнь с ее обидами.Господи, как было молодо,Зелено, невиданно!

Каждою жилою – как по желобу —Влажный, тревожный, зеленый шум.Зелень земли ударяла в голову,Освобождала ее от дум.

Каждою жилою – как по желобу —Влажный, валежный, зеленый дым.Зелень земли ударяла в голову,Переполняла ее – полным!

Переполняла теплом и щебетом —Так, что из двух ее половинМожно бы пьянствовать, как из черепаВражьего – пьянствовал славянин.

Каждый росток – что зеленый розан,Весь окоём – изумрудный сплав.Зелень земли ударяла в ноздриНюхом – так буйвол не чует трав!124

И, упразднив малахит и яхонт:Каждый росток – животворный шприцВ око: – так сокол не видит пахот!В ухо: – так узник не слышит птиц!125

По сторонам потянувши носом,Вижу, что был совершенно здравТот государь Навуходоносор —Землю рыв, стебли ев, траву жрав126 —

Царь травоядный, четвероногий,Злаколюбивый Жан-Жаков брат…Зелень земли ударяла в ноги —Бегом – донес бы до самых врат

Неба… – Все соки вобрав, все токи,Вооруженная, как герой…– Зелень земли ударяла в щеки —И оборачивалась – зарей!

Боже, в тот час, под вишней —С разумом – что – моим,Вишенный цвет помнивши127Цветом лица – своим!

Лучше бы мне – под башнейСтать, не смешить юнца,Вишенный цвет принявшиЗа своего лица —

Цвет…

«Седины»? Но яблоня – тожеСедая, и сед под ней —Младенец…Всей твари Божьей128(Есть рифма: бедней – родней)

От лютика до кобылы —Роднее сестры была!Я в руки, как в рог, трубила!Я, кажется, прыгала?

<Так веселятся на каруселиСтаршие возрасты без стыда.Чувствую: явственно поруселиВолосы: проседи – ни следа…>129

Зазеленевшею хворостинойСпутника я, как гуся, гнала.Спутника белая парусинаПрямо-таки – паруса была!130

По зеленям, где земля смеялась:– Прежде была – океана дном! —На парусах тех душа сбираласьПлыть – океана за окоём!131

<(Как топорщился и как покоилсяВ юной зелени – твой белый холст!)Спутник в белом был – и тонок в поясе,Тонок в поясе, а сердцем – толст!>

Не разведенная132 чувством меры —Вера! Аврора! Души – лазурь!Дура – душа, но какое ПеруНе уступалось – души за дурь?

Отяжелевшего без причиныСпутника я, как дитя, вела.Спутницы смелая паутинаПрямо-таки – красота была!

И вдруг – огромной рамойК живому чуду – Аз —Подписанному – мрамор:Ворота: даль и глаз

Сводящие. (В сей рамкеОстанусь вся – везде.)Не к ферме и не к замку,А сами по себе —

Ворота… Львиной пастьюПускающие – свет.– Куда ворота? – В счастье,Конечно! – был ответ

(Двойной)…

Счастье? Но это же там, – на Севере —Где-то – когда-то – простыл и след!Счастье? Его я искала в клевере,На четвереньках! четырех лет!

Четырехлистником! В полной спорности —Три ли? четыре ли? Полтора?Счастье? Но им же – коровы кормятсяИ развлекается детвора

Четвероногая, в жвачном обществеДвух челюстей, четырех копыт.Счастье? Да это ж – ногами топчется,А не воротами предстоит!

Потом была колода —Колодца. Басня – та:Поток воды холоднойКолодезной – у рта —

И мимо. Было малоЕй рта, как моря – мне,И всё не попадалаВода – как в странном сне,

Как бы из вскрытой жилыХлеща на влажный зём,И мимо проходилаВода – как жизни – сон…

И, отеревши щеки133,Колодцу: – Знаю, Друг134,Что сильные потоки —Сверх рта и мимо рук

Идут!

И какое-то дерево облаком целым —– Сновиденный, на нас устремило135 обвал…– Как цветная капуста под соусом белым! —Улыбнувшись приятно, мой спутник сказал.

Этим словом – куда громовее, чем громомПораженная, прямо сраженная в грудь:– С мародером, с вором, но не дай с гастрономом,Боже, дело иметь, Боже, в сене уснуть!

Мародер оберет – но лица не заденет,Живодер обдерет – но душа отлетит136.Гастроном ковырнет – отщипнет – и оценит —И отставит – на дальше храня аппетит.

Мои кольца – не я: вместе с пальцами скину!Моя кожа – не я: получай на фасон!Гастроному же – мозг подавай, сердцевинуСердца, трепет живья, истязания стон.

Мародер отойдет, унося по карманам —Кольца, цепи – и крест с отдышавшей груди.Зубочисткой кончаются наши романыС гастрономами.∞∞∞∞∞∞∞∞∞Помни! И в руки – нейди!

Ты, который так царственно мог бы —∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞ любимымБыть, бессмертно-зеленым (подобным плющу!) —Неким цветно-капустным пойдешь анонимомПо устам: за цветущее дерево – мщу.137

Апрель 1934 – июнь 1936 гг.

Походка автобуса