Жажда смысла. Практики логотерапии по Виктору Франклу - Берта Ландау

На следующий день я получила от нее письмо: «Мне нужен был этот разговор. Я снова вспомнила все подробности того странного дня: все звуки, ощущения, запахи. Я прожила его заново. Но уже не как камень. Мне не хотелось плакать, я отошла от горя на порядочную дистанцию. Но если бы захотелось, я легко могла бы плакать. Я поняла, что вернулась в жизнь». А закончила она письмо словами: «Это конец», – скажешь и все равно будешь жить!».

Как видим, этой сильной и жизнелюбивой женщине понадобилось три года, чтобы дистанцироваться от горя. И ощущение «окаменения» оказалось спасительным для нее (в стадии шока). И ее устремление к новой жизни, осознанное прощание с прошлым сослужило ей добрую службу. А встреча наша была для нее проверкой себя – может ли она уже спокойно и открыто говорить о своей утрате? Не застряла ли в горе?

Какие рекомендации клиентам уместны (для «выздоровления» от горя):

1. Примите свое горе.

2. Проявляйте свои чувства. Не скрывайте своего отчаяния. Плачьте, если хочется, смейтесь, если можете. Не игнорируйте свои эмоции.

3. Следите за своим здоровьем.

4. Уравновесьте работу и отдых.

5. Проявите к себе терпение. Вам нужно время для восстановления.

6. Поделитесь болью утраты с друзьями.

7. Посетите людей, находящихся в горе.

8. Помогайте другим.

9. Не перегружайте себя делами.

10. Примите решение вновь начать жизнь.

Личный опыт

Рукопись этой книги уже была в издательстве, когда в нашей семье случилась беда. Я приняла решение дополнить книгу рассказом о собственном испытании бедой и о том, что помогло мне справиться с тяжелыми переживаниями.

Одним весенним вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, мне позвонили и сообщили, что мой средний сын был сбит машиной.

Этапы восприятия известия:

1. Полное непонимание. Я находилась еще в той, спокойной и размеренной жизни. Я не испытала даже шока. Просто мне что-то сказали о сыне. Я переспросила. Мне повторили. В голосе звонившего звучали страх и сочувствие. Именно из-за звучания голоса я поняла, что произошло что-то очень страшное.

2. Начало осознания. Я спросила: «Он жив?» Мне ответили: «Да». Я не поверила. Я совсем недавно столько прочитала о страдании и смерти, о том, как поначалу от родных скрывают самую страшную правду, что заподозрила самое худшее. Я спросила: «Он точно жив?» «Да, точно», – последовал ответ. Но я все равно не верила. «Вы меня не обманываете?» – «Нет, уверяю вас, он точно жив. Об остальном надо узнавать у врача».

3. Шок. И тут я поняла, что все вокруг меня изменилось. Что теперь у меня другая жизнь. А какая – я не понимала совсем. Меня словно сбросили с горы в какую-то темную пропасть. Там было так страшно, что ужас сковал меня. Одна нога отказывалась мне повиноваться. Я совершенно не понимала, что мне теперь делать. У младшего сына был спектакль. Телефон дочери был вне зоны действия сети. Я не знаю, с какой целью я сделала то, что сделала. Я вышла на свою страницу в ФБ и написала: «Моего сына сбила машина». Это было совершенно бессознательное действие. Не было слез. Был леденящий ужас. Если бы я в таком состоянии все же вышла на улицу, я не знала бы, куда ехать, как остановить такси. В подобном состоянии человек не должен находиться один. Это аксиома.

4. Помощь. Сразу после своего поста в ФБ я позвонила младшему сыну. Оказывается, спектакль уже закончился. Он сказал, что бежит домой. Заработал и телефон дочери. Она тут же отправилась в больницу, где находился ее брат. Все время ожидания сына я внутренне металась: связных мыслей не было, не было даже надежды. Были вопросы – самые бесцельные и пустые из всех возможных, но я буксовала именно на них: «Как же так?» и «Что делать?» Я сидела неподвижно за своим рабочим столом, но мне казалось, что я бегаю по коридору, плачу, падаю, встаю, рыдаю… И при этом я оставалась совершенно неподвижной. Жизнь была внутри. Тело от нее отключилось. Прибежал сын. Обнял меня. И тут я услышала, как невероятно быстро стучит его сердце. Мое сердце так не стучало! Он утешал меня, а я стала бояться за него. И этот новый страх помог мне собраться. Я пришла в себя. Я поняла, что должна показать сыну, что в силах все выдержать. Я не имела право усугублять горе. Кто знает, что нам предстоит? «Я выдержу! Я готова принять все!» – так я сказала. Мы поехали в больницу.

5. Понимание и оценка ситуации. В больнице к нам несколько раз выходил из реанимационного отделения врач и терпеливо, подробно говорил о состоянии сына, не утешая, не скрывая правды и возможных последствий. Сын был в коме. И никто не мог сказать, как долго он в ней пробудет и каковы будут последствия травмы, если он выживет. Состояние крайне тяжелое. Но врачи принимают все необходимые меры. Лично мне очень помогали эти сообщения врача. Сын жив. Врачи рядом. Больница и весь персонал, начиная с охранника, нянечек, медсестер и заканчивая профильными специалистами, производила самое лучшее впечатление. Во время первого разговора с врачом меня стала бить сильная дрожь. Это началось неожиданно и проявлялось настолько интенсивно, что я не могла справиться с ней и скрыть ее. Но пугать никого я не имела права! Это я уже знала. Поэтому попросила не обращать внимания: «Я в порядке. Это физиология», – так объяснила я свое состояние.

6. Решение. Полночи мы все провели у дверей отделения реанимации. Я вполне осознала, что перешла в другую жизнь с другими целями и заботами. Мне теперь нужно было гораздо больше сил – ведь прежние смыслы оставались и требовали осуществления. Я не могла ничего бросить. И не могла позволить себе распыляться на проявления горя: плач, причитания, отчаяние. «Я могу себе позволить реагировать только по делу», – так сказала я себе. Близким же я убежденно повторяла: «Я принимаю все!» Это принятие помогло сберечь много сил.

7. Развитие событий. Сын вышел из комы, но находится в тяжелом состоянии. Врачи сказали, что потребуется долговременная реабилитация. Но жизни сейчас ничто не угрожает. И теперь есть возможность подвести небольшой итог на тему реакции моих друзей из ФБ на мое сообщение о беде и моих чувств по этому поводу. Комментариев было огромное количество. Больше всего меня поддерживали слова: «Молимся!» Они добавляли мне сил. Много сил! Я их перечитывала много раз. И мысленно благодарила того, кто написал именно так. Еще были хорошие слова: «Я с тобой». Я чувствовала правду этих слов. Но были слова, которые воспринимались тогда как фальшь. Я понимаю, что люди искренне выражали свое сочувствие. Я сейчас хочу лишь сказать о том, как действуют некоторые слова на человека, переживающего горе. Совершенно неуместным казалось мне слово: «Держись!» Не за что держаться, когда горе рядом. Потом восклицания: «Какой ужас!» или, еще хуже: «Какое горе!» Или рассуждения на тему того, что для матери не может быть ничего страшнее, чем (то-то и то-то). Восклицания «Какое горе!» пугали еще сильнее. А от рассуждений веяло холодом. Все равно – я благодарна всем, кто выразил сочувствие. А анализ высказываний – это, скорее, в помощь логотерапевту, оказавшемуся рядом с пациентом в стадии горя. И совершенно верны выводы о том, что страдающему человеку необходим рядом другой человек. Достаточно быть рядом. Это великая помощь.

Тренинг «Исцеление от горя»

Хороший результат при терапии реакции утраты дает работа с письмами. Они помогают понять и выразить значимые мысли и чувства.

Перед написанием писем – упражнения на расслабление.

Упр. 1. «Исцеляющие письма»

Если вы чувствуете вину, недосказанность и нет возможности уладить конфликт.

Первое письмо. Вы пишете письмо ушедшему, излагаете свои переживания, события. Можно задать вопросы адресату.

Второе письмо. Вы пишете ответ от лица этого человека, который вы боялись бы услышать.

Третье и последующие письма – должны принести освобождение. Нужно представить, что вы и тот человек раскаиваетесь одинаково. Вы рассказываете человеку о своих позитивных намерениях. А он о своих.

В итоге вы прощаете друг друга и на этом прощаетесь.

Упр. 2. «Письмо благодарности умершему человеку»

Напишите обо всем хорошем, что связано у вас с памятью о нем.

Упр. 3. «Письмо умершему»

О делах и радостях вашей жизни, которые порадовали бы и его.

Вот пример письма, которое написано молодой женщиной внезапно умершему возлюбленному в годовщину его смерти:

«Прошел год с тех пор, как я видела тебя живым. Через несколько дней тебя не стало. О нас можно было снимать кино, такие мы разные и очень хорошо понимающие друг друга люди. Я не знала, что больше ни поговорить с тобой, ни посмеяться, ни обидеться на тебя, ни встретить тебя счастливой, просто оттого, что ты есть, мы есть. Жизнь продуманна, а смерть? Я потом долго задавала вопросы, много разных вопросов и получала ответы. Когда мне было особенно тяжело, я почувствовала, что ты обнял меня, и это было счастьем. Спасибо тебе за последние твои мне слова, ты позвонил мне за час до своей смерти, я была на взводе, что-то кричала, а ты сказал мне: «Я очень люблю тебя, я никого так никогда не любил». Потом я видела тебя уже в Храме, твое лицо было умиротворенным и это было счастьем. Мне очень не хватает тебя здесь, Антон. Спасибо, что ты был в моей жизни».