Путешествие вокруг моего черепа - Фридеш Каринти

Старик этот – грабитель и убийца, в клинике находится под наблюдением. Вот уже две недели он не ест, и ему вводят искусственное питание. Он с подозрением отворачивается от еды, дрожа всем телом. Человек явно не в своем уме, среди чудовищного хаоса, в который повержена его душа, корчится в муках единственная мысль: не есть, не есть, умереть с голоду, – этой добровольно возложенной на себя карой, пожалуй, удастся избежать людского возмездия.

Шестилетний мальчонка из рабочей семьи; санитарка не знает, почему он находится здесь, судя по всему, в соответствующем отделении не нашлось свободной койки, и к вечеру его переведут отсюда. Mальчик робок, но отнюдь не подавлен, окружающая обстановка ничуть не тревожит его, он самозабвенно играет какой-то тряпочкой, связанной в узелок. Потупив глаза, он тем не менее решительно утверждает, будто бы тряпица эта – заводной конь-качалка и дома у него таких качалок полным-полно валяется повсюду, по всей комнате. И вообще, если ему верить, у них не дом, а страна чудес, пьют там только малиновый сироп, кастрюли полны мороженым, мебель в доме вся сплошь из шоколада, и ее, что ни день, меняют на новую. Выясняется, что правды от него и случайно не дождешься, мальчик врет, даже если говорит во сне. И с ним надо держаться начеку, потому что он ворует.

Внезапно меня охватывает беспокойство, хочется поскорее очутиться за стенами этого заведения; зачастую приходилось мне бывать в домах для умалишенных, но на сей раз я впервые испытываю страх. Проанализировав свои ощущения, я обнаруживаю причину беспокойства: в мысли мои проникла навязчивая идея. Что-то заставляет меня думать, будто бы жена за моей спиной шутки ради натравит на меня кого-либо из безумцев, чтобы попугать меня и доказать, что шутка возымела должное действие. Безумец набросится на меня, его не сумеют обуздать, и дурная шутка обернется немалой бедою. Разумеется, жена моя и не помышляет о подобном, и все же я с облегчением вздыхаю, когда мы покидаем отделение для буйных.

В коридоре царит неприятный, нежилой дух, запах чистоты, достигнутый с помощью карболки, средь голых стен унылым эхом отдаются шаги. По пути в неврологическое отделение мы на минуту сталкиваемся с профессором Пецлем: солидный, дородный мужчина с чрезмерно вежливыми, почти подобострастными манерами, говорит приторно-сладко, чуть выпячивая губы. В палате заняты лишь очень немногие койки, больные лежат, погруженные в апатию, не выказывая ни малейших желаний.

Прикрепленные к кроватям таблички с исчерпывающей полнотой раскрывают «клинический случай»; сами эти таблички и их стандартный язык, изобилующий латинскими терминами, напоминают воткнутые в землю или приколоченные к клеткам дощечки-этикетки, с названиями растений в ботаническом саду или животных в зоопарке.

Вот вам, пожалуйста: актиномикоз. Диковинная болезнь, – иначе про нее и не скажешь. В тело человека каким-то образом проникают грибки или некие жесткие водоросли, напоминающие мелкие, острые зацепки зерновых колосьев, которые невозможно выплюнуть, если они попали в горло; вцепившись в слизистую оболочку, они упрямо, настырно пробираются по дыхательному тракту все ниже и ниже. Грибок этот распространяется по всему организму, частично попадает и в мозг, а там, образовав целую колонию, вызывает невероятные нарушения и даже приводит к «метастазам». Перед нами пациент с прогрессирующей болезнью. Вывернутая левая нога его, парализованная и ссохшаяся до кости, безвольно свисает, один глаз непомерно выпучен, взгляд тупо устремлен куда-то вниз, губы трясутся, не в силах удержать потоки слюны. Человек тихо стонет, жалуясь на невыносимые боли, умоляет дать ему морфия.

Другой случай будет еще пострашнее: cisti cercus, мозговой червь, – разновидность ленточного червя, он обладает способностью проникать в центральную нервную систему и, угнездившись там, откладывает личинки. Голова превращается в источенное червем яблоко, даже на глаз видно, какое оно скороспелое, морщинистое, дряблое. На лбу у больного компресс, глаза закрыты, однако горестно вздрагивающие уголки рта и крылья носа выдают, что больной не спит, мучения терзают его.

Следующий экспонат паноптикума – акромегалия, чрезмерный рост. У основания мозга, ровно посередине, висит небольшая железа – мозговой придаток, гипофиз. Одно из его заболеваний вызывает непомерную активность клеток, железа по-прежнему побуждает наши конечности и кости лица к росту, словно бы мы пребывали в младенческой стадии развития. Подбородок этого больного размерами напоминает здоровенный каравай хлеба, одна нога за несколько недель вдвое переросла другую. Человек погружен в сосредоточенное молчание, взгляд его внимателен и скромен – в странном противоречии с манией величия, овладевшей плотью.

Жена стоит у двери и нетерпеливо понукает меня, а я застыл у одной койки, словно ноги мои приросли к полу. В чем дело, мы и без того замешкались, чего доброго, опоздаем на встречу с переводчиком.

– А что за болезнь у этого человека? – задаю я вопрос вот уже в третий раз.

– Некогда нам сейчас вдаваться в подробности. Случай тяжелый, сами видите.

– Что я могу видеть? Вот выражение лица у него странное.

– Terminalis,[8] как у нас это принято называть. Ему осталось жить считанные дни. Tumor cerebri,[9] не операбелен. Неизлечимая опухоль.

– Ага, теперь мне все ясно!.. Хаваш, мой приятель, умер от этого… двадцать пять лет назад. Значит, вот отчего у него такой странный вид… Бедняга!

– Я же говорила, что ни в коем случае нельзя выказывать больному сочувствие, это может вызвать тяжелую депрессию.

– Но ведь он не понимает по-венгерски… А слово «бедняга» я произнес на своем языке.

– Все равно. Больной улавливает выражение вашего лица, лишь делает вид, будто не замечает. Тут уж следует вести себя крайне осмотрительно. Ну, идемте скорее, нам пора!

Она сбегает по широкой лестнице вниз. Я медленно плетусь вслед за нею. Мы встречаем знакомого врача, заходит речь о пештских новостях, мы оживленно беседуем, смеемся. И вдруг я обрываю свой смех. Что за важная мысль мелькнула у меня сейчас? Я еще отметил про себя – не забыть бы, лучше записать в блокнот.

Ага, вспомнил: какое странное выражение лица у того больного на третьей койке справа. Кого он мне напоминает? Кого или что?

– Боже мой, ну что же вы плететесь еле-еле?

А я даже не плетусь – вдруг застываю на месте вроде того вола на бойне, которому не хотелось подставлять себя под топор.

В этот момент на меня находит прозрение: теперь я все понимаю! Странное, рассеянное выражение лица больного напомнило мне мою собственную физиономию, какою я вижу ее последние недели в зеркале во время утреннего бритья.

Сделав два шага, я снова останавливаюсь. Ухмыляясь, с хвастливой гримасой обращаюсь я к жене и, словно шутя, даже кичась, с этакой наигранной легкостью сообщаю ей:

– Аранка, у меня в мозгу опухоль.

– Полно дурачиться, как вам не совестно! Будто студент-первокурсник.

Капли крови на глазном дне

– Что вы этим хотите сказать?

– Давно известная истина: каждый студент-первокурсник в обязательном порядке «переболевает» всеми болезнями, с которыми сталкивается в процессе обучения. Он обнаруживает у себя все симптомы оспы и холеры, туберкулеза легких и рака в той последовательности, как описаны эти заболевания в учебнике или как их демонстрируют в клинике на больных. Это неизбежная «профессиональная ипохондрия», обучение медицине без нее не обходится, и ее не принимают всерьез, каждый студент проходит через это. Да вы, вероятно, и сами помните, занимались ведь медициной один семестр.

– Значит, вы полагаете, дело только в этом… Но поймите, мне не двадцать лет и неврастенией я не страдаю… Болезней и смертей на своем веку тоже перевидал предостаточно… мнительным никогда не был, да и сейчас мнительность здесь ни при чем… Просто выражение лица у того больного показалось мне настолько знакомым, что это навело меня на мысль…

– Оставьте эту мысль в покое. Если хотите знать, опухоль мозга сопровождается классическим набором четырех симптомов, на которых и основывается диагноз: головные боли, головокружения, рвота и папиллит.

– Что касается головных болей и рвоты… я просто не хотел говорить вам об этом. А что такое папи… или как вы там назвали?

– Внутриглазной застойный папиллит. Опухоль давит на мозг, выбирая место наименьшего сопротивления. Через крошечное отверстие, которое открывается из глазного дна, кровь просачивается на оболочку, и глазное зеркало констатирует этот факт. Это верный признак, можно сказать, непременное условие заболевания. Не каждое кровоизлияние означает наличие опухоли в мозгу, но при опухоли мозга оно обязательно присутствует, а все эти симптомы вместе взятые настолько же надежно подтверждают заболевание, как при люэсе – положительная реакция Вассермана… Давайте поторопимся, Гашпары обедают в половине второго. Значит, я прошу вас помнить о четырех вещах.