Древняя магия Рождества. Йольские традиции темнейших дней года - Линда Рэдиш

признаков насильственной смерти, фермер действительно не мог догадаться о причине. Хильда казалась бы очевидной подозреваемой, но ведь она, знамо дело, была слишком занята полировкой подсвечников и вырезанием красивых узоров на масле, чтобы кого-то убивать. И какая у нее вообще причина желать смерти всем этим пастухам?

Похоронив несколько молодых людей, фермер решает больше не брать новых работников; сам останется с овцами, если придется. Однако тем летом на ферму прибывает юный крепыш и говорит, мол, хочет работу. Отчаянный, наверное, раз ему так не терпится, несмотря на слухи. Фермер не спешит соглашаться, однако парень настаивает и, конечно же, остается присматривать за овцами в канун Рождества.

В повествовании не упоминается никаких неловких встреч пастуха и ключницы в течение дня. Если это место хоть немного похоже на историческую ферму Глёймбайр на берегах Скага-фьорда на севере страны, то в этом нет ничего удивительного. Исландские фермы весьма обширны, и работа пастуха вынуждала его уходить на некоторое расстояние от них. Возвращаясь к ночи в бадстову, или главную жилую комнату, он ужинал, сидя на кровати, в то время как Хильда продолжала хлопотать на кухне.

Усталый пастух вытирает миску и ложку пучком соломы, убирает их на место и укладывается в постель. Он борется со сном, но битва тяжела, и глаза его уже закрываются, как вдруг он слышит, что в бадстову заходит ключница. И теперь только притворяясь спящим, пастух позволяет Хильде закрепить ему на голове уздечку. Парень не сопротивляется, когда она тянет за оголовье и выводит его в холодную звездную ночь. Ключница забирается ему на спину и на огромной скорости мчится на нем в глубь гор.

Зрелище вышло бы менее смехотворным, используй Хильда уздечку, чтобы превратить пастуха в типичного очаровательно-лохматого исландского коня, но здесь не тот случай. Ее скакун остается человеком, а магический инструмент – гандрейдарбейзли [23], или «уздечка для Эльфийской Скачки», или, как даже чаще переводится, «ведьмина уздечка». Изготовленная из костей и кожи недавно похороненного человека, она позволяет ведьме превращать любое существо или предмет в быстрое и удобное средство передвижения. Возможно, чтобы добраться туда, куда она направлялась, гуманнее было бы использовать табуретку, маслобойку или пивоваренный чан, но тогда у нас не получилось бы истории.

И прежде чем мы осудим ключницу слишком строго, следует упомянуть, что подробные инструкции по изготовлению так называемой ведьминой уздечки возникли только в семнадцатом веке, когда исландцы, как и континентальные жители, помешались на ведьмах сатанинского толка и вредоносной магии, для которой требовалась свежая кладбищенская земля. В то время как практики раннего нового времени могут быть откровенно отвратительны, гандрейдарбейзли – это по сути артефакт древнего гандрейда, Эльфийской Скачки или Дикой охоты. Пусть полет Дикой охоты всегда считался зловещим событием, его языческие свидетели, как правило, оказывались преисполнены скорее благоговения, чем ужаса. В «Саге о Ньяле», глава CXXV, скандинавский бог Один появляется черной фигурой на сером коне в кольце пламени. Конь описан как существо изо льда и огня, и всадник своим факелом поджигает небо над восточными горами. Может ли это быть северным сиянием? Рассказчики из Боргар-фьорда утверждают, что гандрейдарбейзли издавали свистящий, дребезжащий звук, который иногда, как говорят, сопровождает северное сияние.

А наша ключница на своем человеческом скакуне, тем временем, уже приблизилась к глубокой, слабо светящейся расщелине среди скал. Без колебаний Хильда спешивается, забирается туда и вскоре исчезает из виду. Что же делать нашему пастуху? Хоть он все еще в человеческом облике, магия лишила его возможности пользоваться руками, а потому, чтобы избавиться и от уздечки, и от чар, он должен потереться головой о валун. Этот юный незнакомец, по всей видимости, не так уж прост, как на первый взгляд, потому что у него в кармане, между прочим, лежит магический камень. И как только уздечка снята, он берет камешек в левую руку и тут же исчезает. Невидимый, пастух следует за Хильдой среди скал.

Миновали трещину – и мы уже не в Исландии. На другой стороне местность гораздо более гладкая. Нам известно маловато описаний Эльфландии, но можно догадаться, что тут нет снега и равнина залита золотыми сумерками, потому что, несмотря на поздний час, пастух без труда различает очертания ключницы и величественного золоченого зала, в который та направляется. Хильда входит в его двери – и сразу же меняет фартук на королевские регалии, а затем, подобрав пышные юбки, усаживается на высокий трон рядом с королем Эльфландии. Королеву сопровождают пятеро ее детей и целая толпа придворных. Эльфы, которые выглядят вполне себе как люди, все разодеты в пух и прах, длинные подмостки приготовлены к пиру. В углу, однако, пастух замечает старую даму, сидящую в стороне от сверкающей толпы, сложив руки, с кислым лицом и темной аурой злой феи.

Королева Хильда обнимает своих детей и беседует с мужем. Королевское семейство эльфов выглядит одновременно счастливым и безутешным. Пастух наблюдает за этим горько-сладким действом, при этом стараясь не наступить никому из танцующих на ногу. Королева, тем временем, дала младшему ребенку золотое кольцо, поиграть. Когда малыш роняет его на пол, пастух бросается вперед, хватает кольцо и надевает на свой невидимый палец.

Как мы прекрасно понимаем, настает час отъезда королевы. Хильда встает, снимает царственное одеяние, повязывает волосы платком. Ее муж и дети плачут и рвут на себе эльфийские локоны, но что она может поделать? Она обречена возвращаться в мир смертных. Король эльфов взывает к мрачной фигуре в углу, но если старуха и может помочь по этой части, она отказывает. Пока королева Хильда слезно со всеми прощается, пастух тайком выбирается из зала, спешит обратно через равнины Эльфландии к расщелине в скалах и успевает прибежать как раз перед возвращением ключницы. Когда она поднимается вслед за ним, пастух смотрит пустым взглядом – он уже убрал и золотое кольцо, и камень-невидимку в карман и надел уздечку. Бывшая королева садится на него верхом, ничего не подозревая, и они отправляются домой.

Рождественское утро выдается для разнообразия счастливым: нового пастуха видят в постели живым. Он рассказывает фермеру о странном «сне», что ему приснился, и о роли, которую в нем сыграла загадочная ключница. Хильда все отрицает… если, конечно, пастух не предоставит какое-нибудь доказательство своего приключения! И тут он достает из кармана маленькое колечко из эльфийского золота.

Увидев это, Хильда вздыхает и признается, что ее история – это прыжок из грязи в князи. В Эльфландии она была всего лишь скромной служанкой, но король эльфов все равно в нее влюбился. Его мать не одобряла этого союза. Хоть Хильда и эльфийка сама, на нее наложили алог, или «проклятие, произнесенное эльфом», в ее случае – свекровью. Изгнанная из королевского дома и самой Эльфландии, Хильда оказалась вынуждена заезжать человека до смерти каждое Рождество, пока ее не разоблачат и не казнят как ведьму. Таков был план ее свекрови, однако в этом году человек выжил и все рассказал. Потому как ему хватило смелости проследовать за Хильдой по Нижнему Пути, он освободил ее от алога. (Непонятно, правда, почему путешествие в уздечке его не убило; возможно, Хильда не гнала его столько миль, как других. Или, может, причина в том, что он не заснул.) Рассказав все это, королева Хильда перестает нуждаться в уздечке, чтобы добраться домой; она попросту исчезает.

Наш пастух, как говорят, в конце концов женился и тоже занялся сельским хозяйством. Он так преуспел, что люди приписывали его процветание благодеяниям королевы эльфов [24]. А что до фермера, так теперь, когда проклятие было снято, мы можем предположить, что проблем с наймом хороших работников у него больше не случалось.

(Не) один дома

В сказке «Хильда, королева эльфов» герою приходится отправиться в Эльфландию, но на самом деле эльфы обычно сами напрашиваются в гости на ферму. Этот сказочный мотив известен как «Рождественские гости». Чаще всего дома в одиночестве (но не совсем) оставляют девушку. Как, например, в исландской версии, которая вышла из-под пера Хольмфридюр Аурнадоттир, чьи