Древняя магия Рождества. Йольские традиции темнейших дней года - Линда Рэдиш

действо происходило в закрытом дворе?

Возложить всю вину на «старуху», как называет ее Сигват, нельзя, потому что поведение самого скальда столь же невыносимо. Да, он исландец и христианин, но происхождения, по-видимому, норвежского. Поэтому он должен был знать о Дисаблоте, или «жертвоприношении дисам», которое его собственные языческие бабушка и дедушка, а возможно, даже родители совершали «зимними ночами» в те же дни года. Дисаблот проходил у алтаря, посвященного дисам – родовым женским духам, предшественницам наших фей-крестных и некоторых ведьм.

Между дисами и норнами, что пряли среди корней Мирового Древа, есть много сходств. Как и дисы, норны временами наведывались в дома, но в целом считались более обособленными от людей. Иногда дисы вели себя скорее как кровожадные валькирии, нежели феи-крестные, и во время Дисаблота алтарь действительно был залит кровью, хотя мы и не уверены чьей. В «Саге о Хервёр и Хейдреке» обряд проводит некая принцесса Альфхильд из Альвхейма, так что вполне вероятно, что Дисаблот и Альфаблот были ровно одним и тем же. Если бы Сигват проявил хоть каплю уважения к традициям Хова, ему, возможно, позволили бы тихонько проскользнуть внутрь и поучаствовать в празднестве.

Его могли бы даже попросить сыграть на арфе, если бы оная у него имелась и если бы его пальцы не оцепенели от холода, поскольку для христианина участвовать в языческих ритуалах в трудные времена – дело не то чтобы неслыханное. В «Саге об Эрике Рыжем» Гудрид, тоже исландку, принявшую христианство, убеждают помочь пророчице Торбьёрг распевать магические заклинания, которые Гудрид выучила в детстве. К сожалению, в тот вечер в Хове такого синкретического взаимопонимания не случилось, и Сигвату отказывают еще четыре фермера, прежде чем он оставляет поиски гостеприимного очага. Когда он наконец прибывает в пункт назначения, зал ярла Рагнвальда, его хвалят и награждают золотым кольцом, так что жалеть его, в общем-то, и нет причин.

Был ли Альфаблот уникальным явлением для той части Швеции? Единственное другое упоминание о жертве, принесенной эльфам, встречается в «Саге о Кормаке». Здесь ведьма приказывает раненому Торвальду призвать исцеляющую силу эльфов, вылив на близлежащий эльфийский курган бычью кровь и устроив для обитающих там эльфов мясной пир. Могли ли ховианцы приносить в жертву нечто более ценное, чем домашний скот? Человеческие жертвоприношения, разумеется, в те времена в той части света – достаточно известное явление, но если бы дело обстояло именно так, то фермеры, несомненно, стали бы врать в лицо христианину Сигвату, ссылаясь на болезнь в доме, а не объявлять о жертвоприношении открыто. Да и часть скота в любом случае должны были забивать в начале зимы, а вот люди – ценная рабочая сила, от которой не могли так легко отказаться.

Так к чему вся секретность? Празднующие, вероятно, как раз вводили в транс одного (или больше) члена семьи – или даже пришлую пророчицу вроде Торбьёрг. Изречение пророчеств служит кульминацией нескольких праздников в древнескандинавских сагах. На подготовку как прорицателя, так и места уходило много сил, а потому неудивительно, что старуха ограничилась столь короткой беседой с Сигватом. Женщине не терпелось узнать, что уготовано ей в будущем – и потому не хотелось разрушать чары, которые сотканы вокруг места прорицания.

По иронии судьбы, человек, что изначально послал Сигвата с поручением, христианский король Олав, сам был в некотором отношении эльфом. Хотя Олав отрицал даже саму возможность этого, кое-какие его последователи верили, что он – реинкарнация другого правителя, Олава Гейрстада, который после захоронения в «хове» (т. е. в могильном кургане) был удостоен подношений, а также получил добавочное álf, или эльф, к имени. Интересно отметить, что Хов лежал как раз к востоку от границ королевства, все еще известного в раннем Средневековье как Альвхейм. Ученые утверждают, что это название не имеет ничего общего с эльфами, а относится к слою гравия, который лежит под пахотной почвой этого района – факт, который поклонники Толкина быстро забудут, когда узнают, что в девятом веке Альвхеймом правил король по имени Гандальв. Согласно одной из «Саг Форнальдара», или «Саг древних дней», обитатели этого земного Альвхейма были настолько прекрасны лицом, что их затмевали только ризиры. А кто такие ризиры – это, полагаю, уже иная история.

Само Рождество

Вам в любом случае, вероятно, придется убирать дом перед Днем благодарения, так почему бы не провести в этом году собственный Альфаблот? (Эльфы, как и большинство рождественских духов, любят чистоту в доме.) Как было засвидетельствовано в Хове, не нужно открывать дверь никому, кроме членов семьи – разумеется, ныне живущих, – так что много ходить по магазинам и украшать комнаты не придется. Теперь возникает вопрос: как бы эльфы хотели, чтобы их чествовали?

Если вы уже следуете по пути скандинавских или саксонских язычников, то можете пообщаться с эльфами и спросить сами. Остальным придется обращаться за наводками к старинным сказкам. Одна из самых полезных – норвежская «Дочь финского короля». Здесь мы встречаем финскую принцессу, которая играет главную роль в норвежской истории, чьи корни восходят к датской Ютландии – вот такое всескандинавское народное предание [19]. Все, чего не хватает – это шведского элемента, но я скажу, что шведы упустили шанс вставить свои пять крон, когда закрыли дверь у Сигвата перед носом еще в 1017-м году.

Хотя в самой сказке дочь финского короля не относят к числу эльфов, Рикард Берге в 1900-м году определил, что она так похожа на альвов, что наверняка была одной из них. Вот костяк ее истории.

Прежде чем отправиться на войну, финский король заключает свою любимую дочь в курган – главным образом потому, что заметил, как она переглядывается с новым юношей из прислуги. Когда принцессу и ее девять служанок в буквальном смысле запирают в оснащенном всем необходимым новом земляном доме, король уходит… и больше не возвращается. Заточенные сразу же начинают копать выход наружу. Попытки отнимают девять лет и жизни всех служанок. Все же вырвавшись на свободу, принцесса оказывается в незнакомой сельской местности. Пока девушка скитается, потерянная, люди короля наконец возвращаются к кургану ее освобождать. И не находят ничего, кроме, по-видимому, костей служанок.

Когда поиски принцессы по всему королевству не увенчались успехом, во дворец финского короля заявляется женщина-тролль, которая утверждает, что пропавшая девушка – это она. Троллиха сразу же начинает планировать свадьбу с юношей-слугой, который к этому времени уже успел признаться, что он принц в изгнании – разумеется! – и, ранее получив от короля на смертном одре благословение, поселился во дворце. Он соглашается на бракосочетание (люди же меняются, не так ли? а девушка провела девять лет в кургане!), однако ждет грядущую свадьбу явно без нетерпения.

Наконец из леса выходит настоящая принцесса, изможденная и замерзшая. Вместо того чтобы заявить, кем она является на самом деле, девушка устраивается в свой старый дом горничной и помогает троллихе пройти череду испытаний, которыми принц надеется разоблачить самозванку. Нам не объясняют, почему настоящая принцесса так долго тянет, но троллиха в итоге прокалывается в инциденте с перчатками, и дочь короля по праву занимает место рядом с принцем.

Однако это лишь костяк; эльфийство проступает в деталях. В отличие от самозванки-троллихи, которая еле-еле вдевает нитку в иголку, наша отважная принцесса – виртуоз в шитье и ткачестве, а в фольклоре девятнадцатого века и то и другое – вполне эльфийские черты, вспомните «Румпельштильцхена», «Эльфов и сапожника». Еще она хорошо обращается с лошадьми, как скандинавские домашние эльфы, которые чистили конюшни и заплетали коням гривы.

Считалось, что эльфы живут в курганах, и именно к ним смертные приходили приносить жертвы. В начале «Дочери финского короля» отец укомплектовывает курган «едой и питьем, одеждой, чашами и сосудами». Бедным девушкам, конечно, все это понадобится, однако именно эти вещи в языческие времена клали с мертвыми в хове (кельтские фейри и брауни очень обижались на подарки в виде одежды, а вот северные коллеги их ожидали). Помимо оставленных запасов финский король не учитывает никаких практических моментов, вроде трубопровода для свежего воздуха или системы удаления отходов. И разве не было проще и гораздо гуманнее назначить опекуна, который бы присматривал за дочерью