Мыс мертвой надежды - Сергей Зверев

– С ним все нормально, – устало пробормотал Андрей, когда два морпеха схватили его под руки и втащили в шлюпку. – Следом идет. Если бы не он, то хрен его знает, чем бы дело кончилось.

– Вон он! – загалдели в лодке, видимо, заметив Заварзина, всплывшего на поверхность. – Давай к нему. У него тоже разгерметизация!

– Андрей, что, черт возьми, произошло? – присаживаясь рядом с Истоминым на корточки, спросил Антон. – Все-таки датчик?

– Боюсь, что хуже, Антоха. Дело в программе. Сбой какой-то, глюк. Нужно перепрограммировать. Комплекс не просто стал врать об истинных глубинах погружения. Он начал реагировать на ложные показания, гнать в систему дыхания глубинные смеси. Мы с Сашкой дышали через его загубник по очереди, пока поднимались.

Когда Заварзина втащили в лодку, Андрей молча протянул напарнику руку. Тот впервые посмотрел ему в глаза, чуть помедлил, крепко пожал руку и снова отвел глаза в сторону.

На платформе их ждал Полонин. Профессор не просто нервно мерил шагами палубу, он буквально бегал по ней из конца в конец, то стискивая кисти рук за спиной, то размахивая ими.

Услышав первые объяснения причин происшествия, профессор накинулся на Антона:

– Как можно относиться к делу с такой халатностью? Ты понимаешь, Антон, что поставил под угрозу не только испытания новой системы, но и чуть людей не угробил?!

– Дмитрий Сергеевич, мы как раз и тестировали систему! – пытался защищаться молодой ученый. – Андрей ведь предупредил о неполадках, вот мы ими и занимались. Как на борту можно было выяснить?..

– На компьютере, милый мой! Надо было сесть за него и смоделировать глубину погружения. А вы как мальчишки!.. Кстати, вы тоже хороши, Истомин!

Андрей смотрел не на разбушевавшегося профессора, не на смущенного и красного как рак Микиашвили, а на взволнованную Викторию, которая спешила к ним со своим медицинским чемоданчиком. Сколько тревоги в этих карих глазах, как вскинуты брови!.. До чего же ей идет эта короткая прическа!

Как только Истомина освободили от снаряжения, докторша тут же усадила его на легкий стул и принялась прослушивать пульс, оттягивать веки и заглядывать в глаза. Потом то же самое она проделала с Заварзиным.

Андрей не понял, что беспокоило ее, но ему хотелось, чтобы Виктория подольше трогала его руками, прикасалась к нему, чтобы ее лицо было так близко. Правда, трудно удержаться и не поцеловать ее в щеку. Ох, как трудно!

– Оба быстро ко мне в медпункт на комплексное обследование! И никаких погружений сегодня! Я категорически протестую!

– Да какие еще погружения, – остывая, проворчал профессор. – С оборудованием разбираться надо, да и шторм может нас захватить.

Все люди, находящиеся на палубе, как по команде повернули головы на юг, где небо затягивалось темным покрывалом надвигающейся непогоды.

Освободившись от гидрокостюма, Андрей растерся полотенцем, натянул привычные шорты и футболку. В медпункт они с Заварзиным спустились молча и без слов терпели все, что с ними проделывала Виктория.

Примерно через час в медпункт заглянул улыбающийся Антон. Он посмотрел на моряков, потом на докторшу. Андрей сразу отметил, что глаза у ученого стали масляными.

– Парни, с берега прислали информацию. Шторм нас должен миновать. Его сносит к западу, и он нас почти не заденет. Так что к берегу не идем. Стоим на якоре. – Это последнее предложение было произнесено с некоторым морским шиком и, кажется, специально для Виктории.

Потом Антон шумно вздохнул, снова обратил свой взор к Истомину и сказал:

– Андрей, вы с Сашей потом к нам в лабораторию зайдите. Обсудить надо кое-что. По поведению комплекса. Мы там уже немножко поработали, но программу придется переустанавливать.

– Антон, сегодня больше никакой работы! – строго сказала женщина. – Пловцам нужен отдых.

– Да мы и не устали, – попытался возразить Истомин, но Виктория так посмотрела на него, что он сразу замолчал.

Зато теперь в разговор ввязался Заварзин, чем очень удивил Андрея. Капитан-лейтенант вдруг стал убеждать Викторию в том, что они не успели получить никакой чрезвычайной нагрузки. Так только, поплавали немного, потренировались в задержке дыхания. Обычное дело, привычное занятие. Сашка даже стал спорить с докторшей, которая утверждала, что последствия стресса могут сказаться при повторном погружении, если таковое сегодня состоится. Андрей усмехнулся, но промолчал.

Если бы эта кареглазая молодая женщина знала, через какие опасные ситуации и стрессы пришлось пройти Истомину за время службы, то сегодняшнее погружение показалось бы ей простым купанием в ванне. Разве это стресс?

Через час Истомин отправился искать Антона. Нашел он его в лаборатории. Молодой ученый возился там с почти полностью разобранным шлемом комплекса, подключенным к компьютеру.

– Нашел причину, Антоха? – спросил Истомин, усаживаясь рядом.

– Раздевайся, – буркнул тот, не отрываясь от экрана, на котором виднелись какие-то таблицы.

– Ну, зачем же так сразу? – пошутил Андрей. – Может, сначала поухаживать, цветы, мороженое? Да и вообще, ты не в моем вкусе.

– Мне твой чип надо проверить. – Антон не принял шутки, чем насторожил Истомина. – Такое ощущение, что в системе… нет, не то чтобы вирус, а было какое-то некорректное вмешательство. Например, когда от компьютера отключаешь съемный накопитель без соблюдения процедуры. Комп может зависнуть или сам начать проверку.

– Выходит, мой чип может дать сбой?

– Я не знаю, Андрей. Нужно все проверять и смотреть. Теоретически ломаться нечему. Там просто электронный ключ к программе, пароль. Вот и все.

Глава 3

К ночи погода успокоилась. Звездное небо и тихий плеск волн за бортом располагали к задумчивому созерцанию природы или любовным встречам. Но экипаж испытательной платформы как будто вымер. Боевых пловцов Виктория категорически отправила отдыхать, ученые погрузились в проверку обоих комплексов, проводимую в недрах лабораторных отсеков. Пока стояла хорошая погода, надо было максимально ускорить программу испытаний. Только молчаливые морпехи дежурили по двое на носу и корме платформы в специальных кабинках, вдыхали морской воздух и поглядывали на небо.

В восемь утра после легкого калорийного завтрака на палубу было вынесено оборудование контроля, сонарные системы и оба комплекса. Истомин облачился в гидрокостюм, застегнул все пряжки и ремешки, водрузил на голову шлем. Антон суетился рядом, проверяя работу клапанов.

– Слушай, ко мне вчера Вика приходила, – вдруг сказал он.

– Что-что? – удивился Истомин и схватил ученого за руку. – Ты хочешь сказать?..

– Руку-то отпусти, – заявил Антон и рассмеялся. – А то сломаешь.

– Если ты собрался мне всякие гадости про нее рассказывать, то я тебе не только руку сломаю, – пообещал Истомин, сам не понимая, шутит он или говорит серьезно.

– Ты прямо как ребенок? – сухо ответил Антон. – Она, между прочим, про тебя расспрашивала. Мы сидели у меня в лаборатории и разговаривали о тебе.

– И что?.. Чего она хотела, – заторопил его Истомин, отпустив руку.

– Не совсем понял. Не могу гарантировать, что она на тебя запала, но все может быть. А расспрашивала Вика вот о чем. Мол, правда или нет, что ты потомок известного контр-адмирала Истомина.

– Антоха! – блаженно улыбаясь, сказал Андрей. – Смотри, если с комплексом снова начнется всякая ерунда, то я теперь буду знать причину. Учти, что соперник я серьезный.

Антон некоторое время очень серьезно смотрел через стекло шлема Андрею в глаза, потом с грустью заметил:

– Ну и юмор у вас, господа офицеры! Он какой-то… военно-морской. – Антон вдруг повернул голову и посмотрел куда-то на восток.

Андрей взглянул в том же направлении. К платформе на приличной скорости шел большой катер. Морпехи насторожились.

Пока шлем еще не загерметизировали, Андрей успел услышать, как кто-то сказал, что связи с берегом нет. Опять какие-то помехи. Сигнал не проходит.

Высоко поднимая ноги, шлепая ластами по палубе, Андрей подошел к трапу и в ожидании, пока Заварзин сойдет в воду, посмотрел на Викторию. Молодая женщина стояла рядом с инженером, перед прибором, на который оба комплекса отправляли показания о состоянии пловцов. Истомину хотелось, чтобы она посмотрела на него, чтобы легкой улыбкой проводила в пучину, сделала небольшой, совсем незаметный знак рукой.

Андрей вспомнил, как Антон только что сказал ему, что он ведет себя как ребенок. Мысль была неприятная для кадрового офицера, участника нескольких специальных операций, проводимых в самых разных морях и океанах, на форменном кителе которого красовалось немало боевых наград.

«Тоже мне, нашелся моралист, – подумал Андрей. – Нечего путать профессиональные качества и отношение к женщинам. Может, я так ухаживаю?!»