Мыс мертвой надежды - Сергей Зверев

– Великий Посейдон! И этот человек числится моим заместителем!..

– Первый раз слышу, что у нас в отряде кто-то поклоняется древним греческим богам. – Андрей сделал вид, что смутился.

– Это название комплекса. «Посейдон».

Банка Каневского, 14 миль от Краснодарского побережья Черного моря, район пос. Шепси

Андрей без всяких объяснений понял, почему те люди, которые отвечали за проведение испытаний, не использовали при этом ни один из военных кораблей. Любое судно, удалившееся от берега на расстояние большее, чем двенадцатимильная зона территориальных вод, уже попадает в сферу внимания посторонних персон, особенно тех, которые интересуются этим по долгу службы. Тем более если речь идет о военном корабле.

А тут это всего лишь старый буксир КЩ-28 с плавучей платформой за кормой. Мало ли. Может, гидрологи, может, экологи какие-то.

Специально обученные люди собирали эту платформу в Туапсе в течение двух месяцев. Они очистили небольшую старую баржу для насыпного груза и разделили всю ее внутреннюю полость переборками на пару десятков помещений. Здесь были каюты для ученых, испытателей, кубрик для отделения морских пехотинцев, осуществляющих охрану посудины, помещения для оборудования и обслуживания подводного снаряжения. Снаружи баржа нисколько не изменила своих очертаний, так что никто не мог догадаться о ее секретной начинке.

Банка Каневского – это участок материкового склона, где в результате подъема морского дна в далеком геологическом прошлом образовались подводные скалы. Глубины здесь небольшие – в пределах 20–30 метров. Сложный рельеф банки позволял использовать различные впадины, хребты, извилистые проходы между скалами, среди колышущихся морских растений и мириад рыб для полноценных испытаний электроники комплекса «Посейдон». Все его системы можно было проверять здесь при различных режимах. Тем более что площадь банки является довольно приличной – около шести квадратных километров.

Капитан-лейтенант Заварзин оказался крепким высоким парнем. Ростом и телосложением он не уступал Андрею. Но вот характер у него оказался сложным. Он был молчаливым и крайне необщительным, в пространные разговоры на общие темы не включался, сам с Андреем не заговаривал. Даже на самое обычное «доброе утро» Истомина Заварзин отвечал лишь легким кивком. А еще он никогда не смотрел собеседнику в глаза.

Все, что Андрей знал о Заварзине, запросто укладывалось в пару строк рукописного текста. Уроженец Ростова-на-Дону, кадровый офицер флота, спортсмен-аквалангист еще со школьных годов, служит командиром подразделения водолазов на Севастопольской базе. Остальное подразумевалось само собой, учитывая специфику службы. Под воду идут только люди, обладающие железной выдержкой в любых чрезвычайных ситуациях, отличными профессиональными навыками, идеальным физическим и психическим здоровьем.

Надо сказать, что огромное недоумение у Андрея вызывало именно психическое здоровье напарника. Как раз оно-то и должно было выражаться в общительности, поддержании ровных отношений в коллективе. А тут полная замкнутость. Может, у Заварзина что-то случилось, произошла какая-то личная трагедия, и умное командование решило дать офицеру возможность сменить обстановку, устроить ему встряску в виде серьезной тяжелой работы, которая потребует от него напряжения всех сил?

Возможно. Но при своей толерантности Андрей понимал, что после тяжелых потрясений военнослужащего лучше отправлять в санаторий, под наблюдение врачей, а не под воду с новым сложным снаряжением. Но, как говорится, начальству видней. Может, и не было никакого потрясения? Вдруг этот Заварзин таким уродился? Чудны дела твои, природа!

– Подъем, ребята! – В каюту испытателей сунулась голова молодого ученого, одного из конструкторов «Посейдона». – Погодка – чудо!

– Спасибо, осчастливил, – недовольно отозвался Истомин, хотя проснулся уже минут десять назад. – И не смотри на меня так, противный! Я стесняюсь.

Ученый что-то фыркнул и захлопнул дверь. Андрей рывком выбросил тело из постели, встал на руки и прислонился спиной к холодной переборке. Заварзин завозился и опустил ноги на пол. Он опять молчал.

– Доброе утро, Саша, – произнес Истомин, принимая нормальное положение. – Как спалось?

– Нормально, – без тени каких-либо интонаций отозвался Заварзин, натягивая шорты и футболку.

– Это хорошо, – жизнерадостно ответил Андрей и в очередной раз кое-как удержался от шуток по поводу угрюмости Заварзина.

Сунув ноги в легкие плетенки, он застегнул ремешки и с довольным уханьем выбежал в коридор. Лестницу в четыре пролета, ведущую из недр баржи на палубу, Андрей преодолел на одном дыхании. Прохлада утра под ясным голубым небом обняла его за плечи и ласково заурчала тихим шелестом воды у борта платформы. День и правда начинался чудесно.

Андрей сделал несколько упражнений, растягивающих и согревающих мышцы и связки, а потом припустил рысью по периметру верхней палубы. Из двух небольших надстроек на носу и корме, которые были очень похожи на дощатые деревенские туалеты, на него с любопытством смотрели морпехи, круглосуточно несущие сторожевую вахту.

Андрей вихрем пронесся вдоль бортов баржи. Он радовался силе и молодости своего тела, мощному ровному дыханию, послушным конечностям и тут с неудовольствием увидел Антона. Этот молодой ученый, который только что приходил будить пловцов, раздражал Истомина еще больше, чем Заварзин. Напарника вполне можно было терпеть, потому что он не мешал, просто молчал и хорошо, надежно делал свое дело. А вот этот Антон с грузинской фамилией Микиашвили мешал Андрею ухаживать за молоденькой докторшей, присланной на баржу из гарнизона.

Женщина, которая следила за всеми параметрами физических кондиций пловцов-испытателей, была удивительно хороша собой. Высокая, с быстрыми карими глазами, которые могли сказать очень многое. Они ясно выражали ее отношение к тебе, когда женщина не в настроении, а ты слишком докучаешь ей своими симпатиями, и насмешливую игривость, когда у нее появлялась охота пофлиртовать. А еще в ее взгляде частенько угадывалась такая глубокая и таинственная грусть, что сердце любого неравнодушного мужика заходилось в трепете и томлении. Звали ее Виктория Щастливцева.

Сейчас этот самый Антон Микиашвили тоже оказался на палубе совершенно не вовремя.

– Андрей! – Виктория подошла к остановившемуся Истомину и внимательно посмотрела ему в глаза.

Этот взгляд вызвал легкую дрожь в глубине его груди.

– Андрей, вам с Сашей надо до завтрака сдать кровь.

Антон мгновенно оказался рядом и тут же выдал одну из своих шуточек:

– Правильно! На завтрак будут бифштексы. А мы любим с кровью. Потом уже никакой анализ не сделаешь. Правда, Вика?

– Антон! – Карие глаза докторши сверкнули укоризной. – Прекрати, пожалуйста, трепаться. Вчера у ребят были сложные погружения, и у меня есть основания беспокоиться. Я не знаю, насколько качественно проводилась декомпрессия. Так что, Андрей, зови Сашу, и отправляйтесь ко мне в кабинет.

– Вика!.. – жалобно протянул Антон и приложил руку к левой стороне груди. – У меня который день вот тут ноет и свербит.

Виктория снисходительно посмотрела на него, потом прищурилась и весьма решительно сказала:

– Будешь доставать меня своими чувствами, пропишу клизму.

Антон смущенно хмыкнул и промолчал. Он хотел было сказать, что даже клизма, поставленная прекрасными руками Виктории, принесет ему самое настоящее наслаждение, но посчитал это неприличным.

Зато Истомин не сдержался, расплылся в широченной улыбке, хищно оскалил зубы и заявил:

– А делать эту клизму по просьбе доктора буду я.

– Ф-фу, противный! – Антон сморщил нос и удалился в сторону лестницы, ведущей вниз.

Истомин усмехнулся вслед молодому ученому. Антон был очень уж красивым, чтобы не беспокоиться о том, что Виктория предпочтет именно его, а не Андрея. Вообще-то, соревнование у них было гласное, даже в какой-то степени дружеское. Они часто обсуждали достоинства докторши и строили друг другу безобидные козни.

Сбежав по ступеням трапа, Андрей распахнул дверь их каюты и не увидел там Заварзина. Пришлось искать его в кают-компании, как тут по-морскому называли обширное помещение столовой. Заварзин находился здесь. Он как раз усаживался за отдельный столик, за которым их с Истоминым кормили индивидуально, по строго рассчитанному рациону.

– Саша, подожди с завтраком, – сказал Андрей. – Пошли в медпункт. Ты как себя чувствуешь?

– А ты что, нянька мне? – привычно огрызнулся Заварзин. – Или хочешь в начальники поиграть как старший по званию?

– Ладно тебе, – примирительно ответил Андрей. – При чем тут это? Просто Виктория волнуется из-за вчерашних погружений и просит до завтрака сдать кровь. Чтобы натощак.