Одержимая - Стася Вертинская

были порваны и в пятнах неизвестного происхождения. Хорошо, что ткань тёмная, если что не отстирается, то и видно не будет. Может потому Велизар и носил черное, а не чтобы от чудищ прятаться.

Вот так, попала в сказку, а меня тут же озадачили стиркой портков незнакомого ведьмака. Нехорошая какая-то сказка, неправильная. Хотя меня уже накормили, напоили, спать уложили — пора отрабатывать.

Мыла тут не было, вместо него бес вручил мелкую золу, а в качестве помощницы-стиралки — деревянную палку, которую нежно назвал «рубель». Я смотрела на эту вершину инженерной мысли, которую Анчутка отрекомендовал как чудо-машину для стирки и глажки, и готова была выть от тоски. Что мне с ней делать, я не имела ни малейшего представления. Ни одной подсказки или кнопки, где переключать режим стирки на глажку и обратно, не было. Вспомнила, что стирали в любимой многими «какраньши» не в тазу, как предлагал мне бес, а в реке. Особо извращенные вспоминали порой даже о проруби. Сейчас тепло, лето. Найти прорубь будет проблематично — не сезон. А до реки сходить можно — посмотреть, как другие справляются.

— Может мне на реку сходить? — с отчаянием пискнула я, уже надеясь, что Анчутка меня выпустит, а там пусть хоть водяной утащит подальше от этого кошмара.

— Так ведь не выйти нам со двора, — ответил Анчутка, и впервые я уловила в его взгляде то ли сочувствие, то ли печаль. — Коли пошла в услужение к ведьмаку, да магическую клятву принесла, то по его закону жить станешь. А он двор свой невидимой стеной окружил. Чтобы такие, как мы, за порог не показывались, люд честной не пугали.

— Никаких клятв я не приносила, — ответила я и решительно направилась к воротам. Не чтобы к реке уйти, а проверить, прав ли Анчутка.

Ворота были обычные, деревянные на кованных металлических петлях. А рядом калитка на простом деревянном крючке. Подходя к ней, ждала, что сейчас завоет сирена, и набегут добры молодцы с дубинками, ловить нарушителей спокойствия ведьмака.

Калитка поддалась и открылась внутрь двора. Сирены не ревели. Я сделала шаг навстречу улице. Но едва подступила к самому выходу, что-то невидимое больно ударило по лбу. От боли и неожиданности попятилась назад и свалилась на землю.

— Это что ж такое? Он в плену меня держать удумал? — возмутилась я такой несправедливостью. И снова подбежала к калитке, от которой так же отлетела назад.

А Вазелин-то наш — маньяк. Запирает невинных девиц в доме, и портки стирать принуждает.

Сердце испуганно замерло — уж лучше бы замуж пошла. Но тут же вскочила и закричала:

— Спасите! Помогите! Меня удерживают насильно!

Никто из проходящих по улице людей никакого внимания на мои отчаянные крики не обратил.

— Не старайся, — Анчутка заскочил на поленницу и уставился на меня с улыбкой. — Пока мы во дворе Велизара, нас никто не видит, и не слышит. Да ежели бы и слышали — думаешь станет кто пленённой нечисти помогать?

— Я не нечисть, — возмутилась я. Руки мелко дрожали от ужаса.

— А кто тебе поверит? Ты ж вроде как одержимая, — усмехнулся бес. — Какой срок?

— Что? — я с непониманием уставилась на Анчутку.

— Сколько времени обещала служить Велизару?

Я лихорадочно вспоминала, что несла, когда сговаривала незнакомого байкера увезти меня из деревни.

— Кажется, пока он не отпустит, — ответила упавшим голосом. Что-то подсказывало: моя шутка обернулась ко мне не той стороной.

— Это как же тебя угораздило? — удивился бес. — Или правда одержимая?

— Да какая я одержимая? — и поплелась на задний двор топить свою печаль в тазу со стиркой.

7. Велизар. Заморская колдунья

Велизар был не единственным ведьмаком в городище. Белодворье было крупным поселением, в одиночку с его бедами ведьмаку бы не справиться. Были тут, как и везде, ведуньи, что заговорить могли любую хворь, продать целебных трав или сплести оберег на удачу. А были и ведьмаки-охотники, как он. Каждому из них был вверен участок окружных земель, где они следили за прорывами из Бездны. А в случае большой беды ведьмаки-охотники собирались вместе, чтобы одолеть сильного противника сообща.

Были в городе и дружинники, которые были защитой городища от врагов и опорой ведьмакам. А над всеми ними стоял воевода. Хоть и было так, что ведьмаки — люди вольные, да всё равно считались с воеводой, как с главным. Воевода Пересвет был мужиком мудрым, и совет мог дать, коли надобно, и собрать стекающиеся в Белодворье вести, да распорядиться силой городища с умом. От того и уважали его не только служивые люди, но и ведьмаки.

И сегодня Велизар решил навестить Пересвета и рассказать о тревожных открытиях. Может знал воевода и от других ведьмаков о поумневших гулях. А нет, так даст совет, что делать, да предупредит других. Только не мог решить Велизар: говорить ли Пересвету об одержимой? Не сказать, так всё равно узнает, но слова против Велизара не молвит — что делать с магической напастью, решать только ведьмакам. А поведать о подозрениях, так не высмеет ли, что обычная девка одержимой прикинулась, да его, Велизара, обдурила?

У Пересвета новостей не было. Выслушал он Велизара, да велел не тревожиться раньше времени, но быть внимательнее.

— Не все ведьмаки-охотники с дозора вернулись, — отвечал ему Пересвет, задумчиво поглаживая бороду. — А как вернутся, соберем совет, может прознал еще кто о странностях. А ежели не происходило больше ничего тревожного, то и переживать не о чем.

— Думаешь, не о чем? — раздраженно спросил Велизар. — А коли твари бездны задумали чего?

— То гули. Вдруг они, будто зверь лесной, заприметили, как ты охотишься, вот и попрятались? Смени тактику, спроси у кого пару новых заклятий — глядишь, не смогут гули бегать от тебя.

— Думаешь, что я плохой охотник?

— Думаю, что сейчас нужно тщательнее следить за прорывами. А коли случится чего, сам людей служивых на помощь подниму.

Не нравилось Велизару ждать напасти. Но и сам понимал, что делать нечего — других странностей в Сокрытом овраге не было. К тому же ему еще надобно разобраться с одержимой.