Одержимая - Стася Вертинская

пошла назад в дом, хоть пока и не знала, с чего начать свой тернистый путь. Вообще-то попадать в другой мир я никогда не планировала. Даже профессию выбрала не такую, чтобы она могла помочь выжить в дикой природе или отсталом мире. Не думаю вообще, веб-дизайнер может пригодиться в этом месте в ближайшие тысячу лет. Но какие-то знания еще со школьных времен имелись, не пропадём.

Если судить по прочитанным мною книгам, в другие миры попадали исключительно неудачницы, провалившие свою жизнь и получающие второй шанс на счастье, но имеющие рояль в виде подходящего новому месту рода занятий и какого-нибудь принца под боком. Меня моя прошлая жизнь вполне устраивала. Да, мама ворчала, что в свои двадцать семь я еще не нянчу её внуков. Но мне нравилась моя свобода, жизнь в большом городе и тусовки с друзьями. Интересная работа и раз в году отпуск у моря, пусть и в эконом-классе. Даже намечались какие-то отношения. Еще не любовь, но видно было, что человечек надежный, стоит присмотреться.

Теперь же предстояло начать всё заново. Из преимуществ — элементарные школьные знания о технологиях и байкер Вазелин, которого, судя по произошедшему на свадьбе, люди здесь уважали. Стоит держаться за него, пока я тут не освоюсь. Из минусов — всё остальное. И, как уже говорила, о деревенской жизни, хоть как-то приближенной к окружающим меня реалиям, я знаю только то, что она есть. Идей, как улучшить мою жизнь, кроме как съездить в несуществующую здесь «Мегу» купить пару синтетических пледов на жёсткие деревянные лавки, пока не было. Старалась надеяться, что это всё временно, и на завтра я проснусь в родном теле.

Я уселась за стол напротив Анчутки, закатала рукава и потянулась к тесту.

В последний раз пироги я пекла с мамой ещё в детстве. Сейчас если захочешь сдобы — есть булочные и доставка, ни к чему пачкать всё вокруг мукой. А я, как и многие девушки, следила за фигурой и булки усиленно игнорировала. Потому лепить тесто не умела. За неумение готовить могло прилететь и в современном мире, где готовка не была главным достоинством девушки. А раньше, как говорили мама, это было одним из показателей пригодности к семейной жизни.

— Жалко платье, — покачал головой бес, глядя при этом на то, как я издеваюсь над кусочком теста. — В таком не пироги лепить, а на гуляниях плясать надо.

— Да что платье, — мне красный подпоясанный балахон жалко не было. — Незачем его жалеть.

— Слыхал, хозяин тебя со свадьбы забрал. Не скучаешь о женихе? — продолжил Анчутка, с сочувствием посмотрев на кривой пирог в моих руках. У беса они получались ровненькие, аккуратные, один к одному. У моего тесто не хотело слипаться и расползалось.

— Чего мне скучать? Он и сам, наверное, рад, что от меня избавился, — пошутила я, отложив в сторону кривой пирожок. С самоиронией у меня было все в порядке, а с умение готовить без полуфабрикатов — не очень. Однако я потянулась за следующей порцией теста: Вазелинчик должен видеть, что я стараюсь, и помочь мне в новом для меня мире.

— И меня ты, смотрю, больше не боишься, — мурлыкнул бес.

— Я тебя и не боялась, — улыбнулась я. С Анчуткой тоже дружить надо, раз он на подхвате у хозяина дома.

— А кто ж при виде меня к ногам Велизара свалился? — усмехнулся Анчутка, а я снова попыталась запомнить имя байкера.

— Так то не при виде тебя. Перенервничала за день, — возразила я.

— Пере-что? — Анчутка уставился на меня, перестав лепить зажатый в ладони пирог. Я прикусила язык, подбирая более подходящее для этого мира слово. Ничего, кроме ещё более непонятного «стрессанула», в голову не шло.

— Переволновалась, — осторожно закончила я. Надо сделать для себя словарик — что говорят тут, а о чем еще не знают.

Закончили с пирогами, и бес оставил их расстаиваться перед печкой. Мои, кривые, сиротливо лежали на самом краю.

— Ты ж, поди, есть хочешь? — спросил Анчутка.

Я прислушалась к себе и кивнула. Поесть и правда бы не помешало, хоть и не вся начинка дошла до пирогов — несколько ложек я запихнула в рот. Анчутка тут же засуетился, достал откуда-то пару глиняных тарелок и похожий на чугунок горшок. Такую древность я видела впервые, даже потрогать захотелось. Но сдержалась — надо ведь всеми силами изображать местную. Между тем, бес разложил по тарелкам тушёный с мясом горох.

Привычную мне горошницу это блюдо не напоминало от слова совсем. Да, после печи пахло костром, но до аромата магазинных копчёностей этот запах не дотягивал. Горох был пресным, даже без соли. Я запихивала в себя пищу без удовольствия, но с мечтой о старой доброй пицце. Мечта манила своей недостижимостью. В своем списке первоочередных дел пометила: найти какого-нибудь первооткрывателя, показать, где Америка, а в награду вытребовать помидор и заодно пару мешков картошки.

Вечерело. Пироги были готовы, а хозяин дома всё-так же крепко спал. Аромат сдобы витал в воздухе, а Вазелинчик не бежал к столу. Мои кривые пироги Анчутка отложил в отдельную миску. Выглядели они не аппетитно, даже край подгорел. Я стыдливо косилась на них, мечтая уничтожить следы своего позора.

— А когда хозяин проснётся? — тоскливо протянула я.

— Да кто ж его знает, — ответил Анчутка. — Если всю ночь охотился, да охота была тяжела, может и до завтра проспать.

— И на кого он охотился? — спросила я, потому как никакой добычи при нём не видела.

— Понятно на кого: на гулей и прочих тварей Бездны.

— А одержимые тогда кто? — я-то думала он там только по мою душу явился. А оказывается, и правда мимо проходил.

Анчутка улыбнулся и хитро посмотрел на меня. Но ответил:

— Люди, чьё тело захватывает злой дух. Обычно они сильно вредят окружающим. А поймать их сложно. О большем не спрашивай, то лишь ведьмакам известно.

— А я похожа на одержимую? — выпалила я.

— Мне откуда знать? Велизар проснётся, у него и спросишь.

— Так Велизар — самый настоящий ведьмак? — прицепилась я к еще одному знакомому слову. Велизар на известного всем Геральта не очень был похож и не внушал доверия. Но оно