Напиши обо мне песню. Ту, что с красивой лирикой - Алена Никифорова

как я в голубые твои глаза уходила. Но я берегу, дорожу тобой. Я берегу, дорожу этими воспоминаниями.

Солеными волнами лижет море лицо. Волосы мои тяжелеют, легкие волнуются. Я хочу открыть глаза, но не могу, начинаю тревожиться и бить руками воду, пытаюсь кричать, что это ошибка, что я не хотела так. Отпусти меня, пожалуйста, я не готова еще уходить.

Сильная теплая рука Д. вытаскивает меня на берег, точнее, на сиденье его машины, опасливо оглядывая мое лицо. Он спрашивает, с кем я говорила во сне. Я говорила с морем, оно было темным, оно было неспокойно, я не знала, где холодные его пески, а где шанс а глоток воздуха. Я запаниковала, я не справилась бы, не вытяни меня Д. из этого кошмара. Шея сильно затекла и я попросила его остановиться. Воздух на улице был немного колючим, прохладным, но прибитая дождем земля пахла детством, проведенным у бабушки в деревне. Она пахла смехом, босыми ногами в лужах, самой зеленой на свете травой у дома, горячей печкой, о которую такое наслаждение греть замерзшие ступни, старая кожаная куртка дяди, под весом которой немного сгибаешься, но зато так тепло, те самые блины из печи на старой сковороде, которые только что грелись на углях, деревянный стол, проживший целую вечность, клеенка с яблоками, старый школьный плакат. Я забираюсь с ногами на скамейку возле стола, нетерпеливо хватаюсь за пышный блин, обжигаю пальцы, еще раз пытаюсь его схватить, оторвать кусочек, погрузится в это чудное деревенское утро, где заставляют умываться росой и бежать до соседки с каким-то нелепым вопросом, где вечером нужно мыть ноги в жестяном тазу и ерзать на холодном матрасе, пока не согреешься, но есть только что собранный липовый чай, залитый кипятком из кастрюльки, бабушкины блины, земляника с кустов, и подушками кидаться тоже можно.

Д.обнимает меня за плечи. Я понимаю, что стою какое-то время неподвижно, счастливо улыбаясь, почти плача, дышу и не могу перестать вспоминать те моменты из своего детства. Я хочу туда. Вот бы он отвез меня туда. Вслух ничего не произношу. Мы прогуливаемся до ближайшей кофейни, берем еду и кофе на вынос. Я предлагаю Д. поесть внутри, но он отводит глаза и говорит, что у нас мало времени, новый попутчик уже ждет. Я тихо киваю и забираюсь обратно в машину, делаю глоток. Горячий, крепкий. Теплая волна быстро разбегается по моему тело, я слегка трясу плечами и с нетерпением принимаюсь за еду.

Мы останавливаемся у неприметной парикмахерской на углу. Д.открывает окно и машет рукой высокому худощавому блондину, который выходит из дверей той самой парикмахерской. Интересно, это мы опоздали, и он решил пойти постричь волосы, или он просто очень занятой молодой предприниматель, у которого каждая минута на счету. Судя по его осанке, он и родился то уже в кресле с мониторами на коленях. Вижу его, и как будто бы он напоминает мне кого-то, кого я раньше встречала, но ничего не откликается внутри. Перебираю своих знакомых. Нет, показалось.

Наш новый попутчик садится сзади меня, протягивает Д. руку, мне приветливо кивает и начинает сходу шутить. Я улыбаюсь, шутит он неплохо.

Мы едем на юг, мы смеемся над рассказами О. Когда я представила его очень занятым успешным молодым бизнесменом, я не ошиблась. Парень работал партнером в успешной айти компании, вставал рано, приходя домой после работы, отвечал на вопросы партнеров, разбирал жалобы, давал поручения своему отделу, дежурившему в ночь. Он жил работой, она вдохновляла его, а он был вдохновлен вниманием и уважением, которые получал от своих коллег. Сильно сутулясь, то и дело наклонялся к нам делиться шуткой, нетерпеливо стучал левой ногой по коврику, вжимал руку в мой подголовник, чем немного меня раздражал, а после легонько коснулся моего плеча и показал картинку на телефоне, пожелав вдруг узнать моего мнения о чем-то, что казалось для него очень важным.

На экране его телефона была фотография обручального кольца. Он немного нервничал и выпытывающее смотрел на меня, пока я пыталась выдавить из себя что-то больше, чем «ого». Тиффани, камень как крыло от самолета, можно и самолет купить, наверное, небольшой. Прошу его рассказать о женщине, которой он собирается сделать предложение, после ловлю себя на мысли, что забираю работу терапевта у Д.

Они познакомились летом возле станции метро. Жара в тот день пробивала крыши пятых этажей хрущевок, стирала ноги под жесткой кожей сандалей, скашивала уставшие головы в дрем. В этот день они столкнулись на станции М., в М., куда привез ее скоростной поезд М-М., и где он уже жил шестой год, работая, любя свою мать, любя свою девушку. Нет, не ту, которой он выбирал кольцо.

Она приехала на интервью, он шел к себе в офис. Будучи в М. только второй раз, она плохо ориентировалась и подошла уточнить дорогу. Д.рассмеялся и провел ее до дверей офиса, где должно было состояться ее интервью. Интервью, на которое он пришел спустя десять минут после их расставания. Он слегка ослабил хватку моего подполковника и откинулся на сиденье, пытаясь вытянуть ноги. Выдохнул, радостно подытожив начало их истории.

Я хмурюсь и спрашиваю о той его девушке, ждущей дома и не подозревающей о том, как мало дней осталось им спать на одной кровати.

О.отмахивается от моего вопроса, хмурит лоб и хочет перевести тему. Я смотрю на Д., в окно, на Д., черт бы тебя подрал, какой ты красивый… Резко поворачиваюсь к нашему попутчику, и говорю, чтобы выкладывал все как есть. Он чуть трясет головой и говорит, что был несчастлив. Мне странно слышать, как парень рассказывает о том, что подвергался абьюзу со стороны женщины, моральному и физическому. Я затихаю, понимаю, почему так непросто далось ему открыться и рассказать о тех пяти годах, что они были вместе. Он рассказал, как она ревновала и злилась, закрывая его в ванной, выбрасывала ключи, не пуская на работу, била себя, била его, а потом котенком сворачивалась на груди, прося прощения, убеждала его в том, что это временные трудности, но они одна семья, и все должно наладиться. Год за годом, крики за криками, пьяные прокуренные ночи сутулились на нем, зажимали, нашептывали тупую надежду, что однажды утром все изменится, что она поправится, что будет все так, как первые полгода их любви.

Утро наступило, но не с ней. Как человек чести, он сначала расстался с одной (и пришел на работу с расцарапанной щекой), и начал отношения с той другой