Монахиня секс-культа. Моя жизнь в секте «Дети Бога» и побег из нее - Фейт Джонс

езды от города, он кажется другим миром. Наше новое жилище — это традиционный китайский фермерский дом, столетнее сооружение из гранитных блоков и самана[13], с балками на крыше из стволов сосен и черепичной крышей из белой и черной глины. В доме две большие комнаты. Но только одна из них пригодна для жилья — наша спальня с небольшим чердаком в дальней ее части. Остальная часть дома — в аварийном состоянии: стены осыпаются, крыша вся в прорехах — это обнаруживается во время первого же ливня.

Маленький навес снаружи дома — это «кухня» со встроенной бетонной столешницей и переносной походной плитой. Стирать приходится в пластиковом чане, наполняя его водой из колодца.

Отец говорит, что это место пустовало семь лет, с тех пор как владелец его покинул, чтобы переехать в двухэтажный дом, который построил неподалеку. Неудивительно, что он сдает его нам по дешевке — 500 патак в месяц, то есть примерно 80 долларов.

Приведя меня внутрь, мама Рути указывает на чердак в задней части спальни. «Я сплю там, наверху, но я не хочу, чтобы ты карабкалась по лестнице, это небезопасно», — говорит она мне. Шаткая бамбуковая лестница прислонена к краю открытой чердачной платформы. Перил нет. За цветастой простыней, которая разделяет чердак, стоит кровать мамы Эстер.

К этому моменту уже готов завтрак. Эстер приносит из уличной кухни большую дымящуюся кастрюлю с овсяными хлопьями. Дети толкаются вокруг складного стола в поисках табуреток, когда входит отец. Его брови нахмурены.

«Ребята, — говорит он, — пора серьезно поговорить». Его серьезный голос — это глубокий рык, на три октавы ниже его радостного, славящего Господа голоса.

«Мы прячемся от плохих людей, — начинает он. — Они хотят помешать нам трудиться во благо Господа. Мы не можем позволить им нас найти, поэтому очень важно, чтобы никто, включая ваших друзей в городе, не знал, где мы находимся».

Мне хочется спросить: кто эти плохие люди? Что они с нами сделают, если найдут? Но я не разжимаю губ. Я знаю, что происходит, когда христиан берут в плен. Обычно в библейских историях, которые нам каждый вечер читают перед сном, это пытки, смерть или львы.

После того, как речь отца окончена, мы молимся и молча едим, едва глядя друг на друга. Когда он сидит за столом, мы боимся шумно разговаривать, как обычно делаем, когда просто едим с мамой Рути или мамой Эстер.

В Макао мы часто завтракали одни или за нами присматривали другие члены Семьи, потому что у наших родителей есть очень важное дело — они редактируют и печатают Письма Мо, которые дедушка рассылает своим ученикам по всему миру. Все, что говорит дедушка, записывается на пленку его секретарем, который следует за ним с диктофоном и фиксирует все его мысли для Писем Мо и других публикаций Семьи. И потом расшифровки пересылают нашему отцу и матерям.

Я чувствую очень тесную связь с дедушкой, хотя никогда его не видела. Он начал скрываться еще до моего рождения, и все его фотографии были сожжены, чтобы сохранить его инкогнито. Черно-белые картинки, разбросанные по Письмам Мо, — это либо рисунки, либо, если это настоящая фотография, на то место, где должна быть голова дедушки, наклеено изображение головы льва. Он начал называть себя Папой Львом после того, как ему приснилось, что он — могущественный царь зверей. Или там лицо седобородого мужчины, похожего на Моисея из фильма «Десять заповедей».

После завтрака мама Эстер выдает нам бамбуковые шляпы с заостренным верхом.

«Вы должны надевать их всегда, когда выходите из дома, — говорит она. — В этой деревне никогда не жили белые люди. Если кто‑нибудь увидит ваши светлые волосы, это вызовет подозрение. Мы не хотим, чтобы плохие люди, пытающиеся нас преследовать, нас обнаружили».

«Как это нам поможет? — думаю я. — Конечно, каждый сможет определить, что мы не китайцы, в шляпе мы будем или без».

Мы напяливаем шляпы и не можем удержаться от смеха: они норовят съехать вперед или назад, а широкими полями мы то и дело задеваем друг друга.

«Дети! — Голос у отца резкий, как удар хлыста, и мы вытягиваемся по стойке «смирно». — Это очень серьезно. Силы Сатаны хотят навредить Семье и дедушке», — рявкает он, после чего с силой сжимает сухожилия на шее Калеба сзади и поднимает его на ноги.

Я морщусь от сочувствия. Все мы не раз переживали подобные болезненные щипки.

«Почему мы должны сейчас скрываться?» — храбро спрашивает Хобо отца.

Голос отца перерастает в глубокое рычание. «Нас предали. Линн Уотсон».

По комнате проносится ропот. Я вспоминаю Линн Уотсон — британку со светлыми волнистыми волосами, примерно одного возраста с моей мамой. Родители приводили ее к нам, чтобы изучать Письма Мо. И она совсем не кажется мне воплощением зла.

«Она только притворялась нашим другом, чтобы подобраться ближе и все узнать обо мне, — продолжает папа. — Она написала о нас ужасные вещи и обнародовала наши настоящие имена в газетах».

«Хо?» — шепчу я. Моего отца все зовут Хо, это сокращение от Осия[14], но также это и распространенная китайская фамилия.

«Нет, не Хо, — объясняет мама Рути. — Речь идет о другом имени, его официальном имени, которое мы никогда не должны произносить».

Я и понятия не имела, что у отца есть еще какое‑то имя.

«Мы никогда не используем нашу фамилию, — с нажимом говорит отец, глядя на старших мальчиков, видевших эту фамилию в своих паспортах, которые обычно хранятся в его сейфе. — Мы даже не сообщаем ее другим членам Семьи. Если кто‑то проговорится, враги Бога могут найти дедушку. А дедушку необходимо защищать любой ценой».

«Не могу поверить, что она нас так обманула! — бледно-голубые глаза мамочки Эстер сверкают. Обычно она кроткая и тихая, держится на заднем плане, но сегодня утром она кипит от ярости. — Она солгала, что хочет познакомиться с Иисусом и изучить Его Слово, просто чтобы завоевать наше доверие и выведать наши секреты!»

Я проникаюсь чувствами взрослых — ощущением того, что нас предали, и пониманием того, что никому нельзя доверять.

«Мы будем молиться против нее!» — заявляет мама Эстер, глядя на нас, детей, с необычайной свирепостью. Как кто‑то смеет угрожать ее детям?

Отец ее успокаивает: «Дьявол всегда посылает гонения. Это дает нам понять, что мы делаем то, что велит Господь. Мы — Семья Бога. Его воины Последнего Времени — истинные ученики, выпавшие из злой Системы. Слава Богу!» — заканчивает он нараспев.

Воздух становится неподвижным и тяжелым, никто из нас не осмеливается