Черная дыра Сибири - Евгений Кукаркин

- Хорошая мысль. Завтра постараюсь пораньше вырваться... и к нему.

- Это правда, что генеральный директор сделал тебе выволочку, за то, что ты съездил на свалку?

- И это знаете. Почти правда, но итог беседы очень странный, эту свалку он от меня отобрал.

- Как это?

- Так. Приказом, передал в хоз цех.

- Почему? Что за этим стоит?

- Не знаю.

- А там страшно?

Я понял о чем она спрашивает.

- Да. Это ужасно.

- Неужели дирекция ничего не может сделать?

- Сделали. Отдали свалку в другие руки.

- Я не про это.

- Я понимаю о чем ты говоришь, но пока не могу разобраться ни в чем...

На следующий день, после работы я поехал в городскую больницу, чтобы повидаться с Григорий Павловичем. Длиннющая пятиэтажка разместилась перед обильным кустарником, изрезанным пешеходными дорожками, занимающим почти пол гектара площади. У главного хода, несколько машин скорой помощи. У больницы и в ней полно народа. С трудом пробился к регистратуре.

- Простите, я могу видеть Григория Павловича?

- Кто это? - спросила уставшая изможденная женщина в белом халате.

- Главный энергетик...

- А... Сразу так бы и сказали... На третьем этаже, палата номер 13.

Больше я ее не интересовал. Женщина тупо уставилась на стол и автоматически перебирала медицинские карты, вываленные грудой на столе.

В узенькой, светлой комнатке только одна кровать и один стул. На подушке небритый, обтянутый кожей череп с закрытыми глазами. Все остальное, по горло, аккуратно прикрыто армейским одеялом.

- Кто пришел? - проскрипел череп, но так и не открыл век.

- Ваш коллега. Теперь замещаю вас на заводе.

Глаза распахнулись и я увидел бесцветные зрачки.

- Ага... Это хорошо, что вы пришли. Так вы и есть Андрей Николаевич?

- Да. Это я.

- Садитесь коллега, я уже много о вас слышал... и даже ждал вас.

Осторожно присаживаюсь на стул.

- Как вы здесь?

- Никак. Скоро сдохну, вот только врачи мешают, не дают.

- Бросьте такие мысли...

- Чего бросать то... Я ведь понимаю чем болен и не тешу себя выздоровлением. Этот завод съел меня, как и тысячи других. Если вы не поумнеете, он и вас подомнет под себя...

- Простите, я не понял...

- Чего понимать то. В городе, каждый второй человек отравлен химией, каждый пятый готов от этого умереть. Я тот самый пятый...

- То что вы говорите, это очень ужасно, но я думаю...

- Лучше не думайте по этому поводу, иначе я испорчу хорошее мнение о вас. Пока мне рассказывали, что вы в здравом уме. Поверьте мне, чтобы спасти людей этого города, тайгу, реки, завод надо взорвать, уничтожить... Другого пути здесь нет.

- Все дело в отходах?

- И в них тоже. То что завод выпускает так же дурно влияет на человека. Пройдитесь по цехам. Вытяжки почти нет, вместо них разбитые стекла, респираторы и противогазы не соответствуют стандарту и свободно пропускают ядовитые пары, спецодежда не выдерживает соприкосновения с химикатами и разваливается после третьего дня работы. А самое страшное, это свалка... Когда-нибудь вся эта горящая гадость ринется на город и все сдохнут.

- Неужели нельзя как то навести порядок, соорудить вытяжки, сделать очистку, организовать переработку отходов? Я слышал, что отходы можно даже продавать.

Череп разинул рот изображая улыбку.

- Я все это тоже хотел сделать, но... До нас нет дела никому, ни министерство, ни комитет, ни дирекция, совсем не заинтересованы в восстановлении завода. Мы гоним полусырье для крупных химкомбинатов, себестоимость которого - копейки за тонну. Однако, продаем за бешенную цену в несколько сотен рублей. Улавливаешь разницу... копейки и несколько сотен рублей. Это же бешенная прибыль. Вот это и есть камень преткновения. Зачем восстанавливать завод, зачем перерабатывать отходы, если от этого подымится себестоимость продукции и разница в прибыли будет почти равна нулю.

- Как же это им удается и кто получает эту прибыль?

- Шайка ловкачей. Вся верхушка затянута туда.

- А прокуратура, милиция, куда они смотрят?

- Никуда. Кто с деньгами, тот и власть. А эти... прислуживают власти.

- Выходит, на заводе ничего сделать нельзя?

- Почему нельзя? Можно. Для этого нужно его взорвать...

В это время двери в палату открываются и появляется худенькая девушка.

- О... Настенька пришла.

- Здрасти, - тихо говорит мне девушка.

- Здравствуйте.

- Настенька, это новый главный энергетик, вместо меня. Звать его Андрей Николаевич.

- Очень хорошо, что вы пришли, а то папа совсем закис... К нему последнее время мало кто с работы приходит.

- Брось, дочка, я вынашиваю планы мести, этим и живу.

- Сейчас я тебя кормить буду.

- Ну вот, все время не вовремя. Только разговорились и на тебе... то процедуры, то еда...

Я понял, что дальше мне находиться здесь не следует. Встал со стула и во время. В палату, под управлением толстой медсестры въехала тележка с накрытыми бачками.

- Ну как, больной..., - заголосила она. - Сейчас будем кушать... Так, таблетки я принесла, выпейте до еды.

- Мне уже пора.

- Андрей Николаевич, зайди ко мне еще, кое что я не успел тебе рассказать. Пожалуй самое важное...

- Хорошо, зайду. До свидания.

Раскланялся перед всеми.

В доме меня ждет Катя.

- Где ты был? Звонила к тебе в отдел, там сказали, что давно ушел домой.

- Был в больнице у Григория Павловича.

- Так... Он тебе... кое что разъяснил?

- Да. Я тебе все позже расскажу.

Но по виду Кати понял, что придется все рассказать сейчас.

Утром опять неприятности. Только зашел в свой кабинет, как на пороге появился невзрачный, прилизанный мужчина с портфелем в руках.

- Можно к вам, Андрей Николаевич.

- Заходите.

Я с удивлением посмотрел на него. Почему секретарша мне ничего по селектору не сообщает. Словно прочитав мои мысли, незнакомец говорит.

- Я попросил вашу секретаршу ничего не докладывать. Майор милиции Говорухин Степан Степанович.

Он протягивает свою волосатую руку. Я жму ее и мысленно перебираю, что мог совершить, от чего милиция вломилась в кабинет.

- Садитесь, - предлагаю ему.

Майор на коленях раскрывает чемоданчик и вытаскивает несколько листков бумаги.

- Андрей Николаевич, простая формальность. Вы ведь вчера были в больнице у Григория Павловича?

- Да, был.

- Мне нужно знать, о чем вы говорили?

Ничего себе формальность, может его попросить от сюда. Какое ему дело о чем мы беседовали? Пока я размышлял, Степан Степанович дополнил свою речь.

- Видите ли, вчера вечером, после вашего ухода, Григорий Павлович скончался.

- Как? Но при чем же здесь я?

- Это я и хочу выяснить. Медсестра сказала, что он был очень взволнован после вашего ухода.

- Мы говорили о работе.

- Конкретнее.

Так я тебе все и выложил.

- О том, в каких цехах и где лучше установить вытяжку или вентиляцию.

- Ну и...?

- Все.

Майор явно разочарован.

- А что, Григорий Павлович, вам хотел сказать особенное. Медсестра слышала его последнюю фразу...

- Не знаю.

- Очень жаль. Ну вот и все. Не буду вас больше задерживать.

Он аккуратно складывает листки в чемодан и поднимается.

- Надеюсь, что еще встречусь с вами.

Только он ушел, я вызвал секретаршу.

- Татьяна Юрьевна, чем дело? Почему вы без предупреждения пустили ко мне посетителя?

- Но ведь он же из милиции и потом, сказал, что вы обязаны принимать его в любое время.

- Я никого не обязан принимать в любое время, запомните это пожалуйста, а сейчас вызовите мне Гуляма Шакировича. У нас беда, скончался Григорий Павлович.

- Ой, - пискнула секретарша и выскочила из кабинета.

Днем позвонил Виктор Владимирович.

- Андрей Николаевич, хочу высказать свое соболезнование. Григорий Павлович был отличный мужик, только вот болел часто. Я слышал, ты у него был перед смертью?

- Да.

- Хоть поговорили немного о заводе?

- Поговорили.

- Ну и как?

- Да никак. Общие проблемы, энергетика, вытяжки...

- А..., - голос на той стороне явно разочарован. - Ну ладно, работай, не буду мешать.

Трубка брошена и тут же опять звонок. Это Катя.

- Андрей, ты слышал, Григорий Павлович умер?

- Слышал.

- Господи, какое несчастье. Он же перед смертью хотел тебе что то сказать.

- Хотел.

- Как же так? Может это самое важное, что ты должен знать.

- Наверно это так, Катя. Ты меня извини, но у меня много дел....

- Конечно, конечно...

Потом целый день неслись соболезнования. Не позвонили только из дирекции.

Дома Катя бесновалась весь вечер. Она придиралась ко мне по всякому пустяку.

- Ты опять не туда повесил свое полотенце.

- Я его оставил в ванне.

- Мокрое полотенце нужно повесить на сушилке.

- Катя, что с тобой? Успокойся, ради бога.

- Я спокойна. А вот...

Тут она словно споткнулась и вдруг разрыдалась и бросилась в свою комнату. Я зашел к ней. Катя стояла перед окном и размазывала слезы по лицу. Приблизился к ней сзади.