Капитан 2 ранга Черкасов. Смертью запечатлел свой подвиг - Владимир Виленович Шигин

руках немцев, получивших доступ к Риге и Пернову. Наш Северный фронт оказался перед угрозой немецкого десанта в тыл его правого фланга. Сосредоточенно-тревожное настроение охватило всех. На север залива Минная Дивизия и подводные лодки готовились к отпору, но крепость Усть-Двинск и Рига как бы висели в воздухе. Вопрос их охвата с тыла, при владении немцами Рижским Заливом, был вопросом нескольких дней.

В этот момент в Усть-Двинске находились две наши канонерские лодки: «Сивуч» и «Кореец», командированные в распоряжение Северного фронта для обстрела побережья, в которое упирался левый фланг германских армий. Эти канонерки своею отличной боевою службой и постоянным участием в боях уже успели заслужить добрую славу у сухопутных собратьев, поддерживая их своим огнем с моря.

4-го августа, при наличии неприятеля в Рижском заливе, «Сивуч» и «Кореец» успешно бомбардировали расположение немецких батарей у местечка Кемерн, заставив немцев отвести эти батареи в тыл. Вернувшись в тот день в Усть-Двинск, канонерки приняли последнюю похвалу сухопутного начальства: «Покорно благодарим славных братьев моряков за; помощь. Ваша стрельба была поразительно точна. Полковник кн. Меликов».

Но похвальная телеграмма не меняла обстановки. Командиры лодок знали, что дни их сочтены. Но эти сочтенные дни не должны быть пропущены даром. Несмотря на присутствие немцев в заливе, они успели еще раз выйти в море и ночью поставить минное заграждение на путях неприятеля к Усть-Двинску».

Немецкие эсминцы

Именно в это время в Усть-Двинск, пришел опоздавший ровно на сутки приказ вице-адмирала Кербера срочно следовать в Моонзунд. Одновременно пришла радиограмма и от Стеценко: «Немцы большими силами вошли в залив, следуют генеральным курсом на Моонзунд». Посовещавшись, Черкасов с Федяевским решили прорываться с наступлением темноты.

– Думаю, Иван Константинович, что без боя нам теперь из силков не вырваться! – мрачно констатировал ситуацию Черкасов. – Да и боевые возможности наши в сравнениии с германскими, кот наплакал.

– Может быть, лучше затопиться? – испытующе посмотрел на командира дивизиона Федяевский.

– Ну уж нет! – Черкасов даже в лице изменился. – Хватит с нас того, что в Порт-Артуре назатапливались, будем прорываться с боем!

– Но шансы у нас не велики! – гнул свое Федяевский.

– Почему же, вполне приличные – пятьдесят на пятьдесят! – усмехнулся Черкасов. – Выходим немедля, чтобы ночью быть у Моонзунда. В случае гибели от подводной лодки, другому кораблю людей не снимать, а в случае встречи с более сильным противником, не держаться соединено. Бог даст, кто-то и прорвется!

– Где наша не пропадала! – мотнул головой Федяевский – Все одно пропадать, так хоть с музыкой!

Из книги воспоминаний А. Зернина «Балтийцы. Морские рассказы»: «С рассвета, в день Преображения, началась срочная погрузка угля. Нельзя было терять ни минуты, так как у входа в Двину могли появиться неприятельские корабли.

На сердце камень. Рушилось дело, которому многие месяцы самоотверженно служили лодки. Командир «Корейца» от имени обоих лодок отправился к коменданту крепости проститься. Расставание было грустно, – совместно пережитые минуты опасности и ответственной работы связывают людей узами родства.

– Но, ведь, неприятель уже в заливе, – удивлялся генерал, – вы можете встретить сильнейшего врага и погибнуть совсем напрасно.

– Мы это знаем, – отвечал командир «Корейца».

– Сколько же шансов за то, что вы дойдете до Моонзунда?

– Один на сто, – ответил командир.

Перед командирами лодок был выбор, – сдаться у пристаней или рискнуть гибелью в неравном бою. Они выбрали последнее. И они условились, что в случае гибели одной из лодок – оставшаяся должна уходить, не спасая тонущих людей, дабы не увеличивать триумфа неприятеля и своею гибелью, неминуемой при такой задержке. Решение это было принято на основании прецедента, имевшего место в английском флоте, когда одна и та же подводная лодка утопила три английских крейсера подряд вследствие того, что они останавливались у гибнувшего сотоварища, чтобы снять людей.

Перед выходом в море командир «Сивуча», капитан 2 ранга Черкасов, чувствовал себя нездоровым. Его мягкой, женственной натуре уже пришлось выдержать много серьезных испытаний. Ныне судьба назначила ему совершить акт бессмертного геройства. В виду его нездоровья капитан 2 ранга Федяевский, командир «Корейца», сделал прощальные визиты и в полдень лодки вышли в море, взяв кротчайший курс на Моонзунд. «Сивуч», как старший, шел головным».

Последний бой

Итак, 6 августа в 13 часов 25 минут канонерские лодки «Сивуч» и «Кореец» под общим командованием капитана 2 ранга Черкасова начали свой прорыв из западни Рижского залива.

Из книги воспоминаний А. Зернина «Балтийцы. Морские рассказы»: «Позади – тихий благовест Преображения. Впереди – тихое, притаившееся море. Штиль. Влажная мглистая дымка, точно гарь от лесного пожарища, легкой завесой легла между лодками и невидимым врагом, дыхание которого сразу же коснулось обреченных. Едва выйдя в море, лодки приняли радио командующего флотом о неприятельских крейсерах, идущих в сопровождении миноносцев от поста Медис курсом на норд-ост. Отступить? Отсрочить развязку? Но это означает бесславный плен у пристаней. Потеря Рижского залива казалась неотвратимой.

Лодки продолжают путь вперед. В море тихо и мглисто. Пахнет гарью. И этот запах так успокаивает, близит с землей, хотя ее уже не видно.

Еще радио: «Два неприятельских крейсера и миноносцы – в квадрате 238». Командиры и штурмана склоняются над картой: квадрат 238 прямо по носу в 25-ти милях. Но солнце клонится к закату. Ночь спасет, укроет.

Лодки идут прежним курсом.

Новое радо с наблюдательного поста на острове Кюно: «Неприятельский крейсер и два миноносца проходят курсом на Пернов». И от начальника Минной дивизии, собравшейся в Моонзунд: «Большая неприятельские силы подходят с юга».

Куда идти? Неприятель движется к Моонзунду и к Пернову. У лодок отрезаны все базы. Вернуться? Невозможно. Обратный путь отсечен гранью сильнее смерти. Нужны немедленные указания, а спрашивать нельзя. Но лодки все слышат. Телеграфисты все время приносят на мостик радиотелеграммы. Самим же говорить нельзя, так как их характерная для небольших судов радиоволна немедленно навлечет на них неприятельские силы. Командующей флотом должен сам вспомнить о них. Лодки ждут и продолжают идти прежним курсом.

И вот сквозь телеграфные волны неприятельских судов, открыто разговаривающих в заливе, пробивается голос командующего флотом:

– «Сивучу» и «Корейцу» идти под восточный берег и ждать темноты. С темнотою продолжать путь в Моонзунд».

Солнце уже вступило в серую полосу гари и багровело красным шаром, посылая лодкам свой прощальный взор.

«Кореец» спрашивает по семафору: – «Куда пойдем? Неприятель занимает пути на Пер нов и на Моонзунд».

«Сивуч» показывает прежний курс. Идти под восточный берег согласно радио командующего флотом уже не имеет смысла, так как туда только что прошел неприятельский отряд.

Опять телеграфист бежит на мостик и подает новый голубоватый бланк.

– «Начальник Минной дивизии оповещает о постановке мин у входа в Моонзунд. Для встречи и проводки лодок будет выслан конвоир».

И сейчас же вслед за сим: «Неприятельские крейсера и миноносцы держатся на