Послание к коринфянам - Татьяна Апраксина

Аналитик безмолвно выслушивает всю эту филиппику. Любой другой человек на месте де Сандовала или перешел бы к драке, или плюнул бы уже, но господин директор - крайне последовательный, если не сказать, упрямый в некоторых вопросах человек. Говорит прямо все, что думает - и так часто, как считает нужным.

А еще он периодически грабит террариум - между прочим, достаточно умело отключая систему наблюдения; если бы он еще догадался, что после второй пропажи там появилась маленькая независимая веб-камера, был бы и вовсе молодец. Но для любителя и так неплохо.

- Максим?

Находись он тут в любой другой роли... сказал бы да. Никогда не думал, что пожалеет, что отвечает именно за безопасность. Жизнь всегда смешнее, чем ожидаешь.

- Нет. И да. Совет нам не поверит. А у них самих - не получится. Я поддерживаю господина де Сандовала с одной оговоркой. После победы такой эксперимент стоит запустить. Как тут уже было сказано, где-нибудь на севере Паневропейского региона, в контролируемых условиях. Если получится, можно будет думать дальше.

- Благодарю, Максим, - кивает Сфорца, поворачивает голову к другому краю стола. - Вы?

Маленькая забавная особенность: за все это время Франческо ни разу не обратился к "ручному скорпиону" по имени. Нигде и никогда. Пленника зовут "Вы", "Скажите, пожалуйста" и "Будьте любезны" - точь-в-точь как преподавателя у нерадивого или просто забывчивого студента. Такая маленькая тихая акция протеста.

- В текущей ситуации - я против, - медленно говорит сэр дракон. - Дело даже не в высокой цене поражения, дело в высокой цене самой революции. Совету придется проламывать сопротивление большинства корпораций и частных компаний, по ходу конфликта стороны радикализируются, в воронку окажутся вовлечены низовые структуры. В самом удачном случае, счет потерь пойдет на сотни тысяч, хуже чем в войнах за веру. Если позволить себе историческую аналогию, гражданская война в Альбе по последствиям своим оказалась однозначным благом. - Большинству пояснять не нужно. - Да, Алваро, именно это событие на Островах и во всех их бывших колониях семьсот лет спустя все еще называют Бедствием. Так что я против. Если конфликт перейдет в стадию открытой войны и потребуется запустить встречный пал, тогда оно будет стоить свеч, но не раньше.

- Спасибо. Мое мнение уже ничего не изменит. Алваро, Джастина, мы оказались в меньшинстве. Что ж... And never breathe a word about your loss, - улыбается Франческо. Максим прислушивается - нет, не так обижен, как должен был бы. Но никакого облегчения тоже нет. Странное такое ощущение... словно Франческо уверен, что рано или поздно все будет так, как хочется владельцу корпорации, а ему мало Камелота, ему хочется и царства Божия на земле. - Переходим ко второй части собрания.

- И каков же, - интересуется Рауль, - первый пункт на повестке?

Внутри, да и снаружи, директор школы выглядит так, будто только что укусил большое, спелое, красное яблоко, и обнаружил, что внутри там - сырая картошка. Уже понял, что сэр дракон устроил вовсе не провокацию, а точнее - не совсем провокацию. Просто вытащил из глубин ситуации весьма мощную мину и позволил ей взорваться там и тогда, где от этого не будет особого вреда... кроме нескольких лишних долгосрочных идей у синьора Сфорца.

- Требуется показать, как мы будем вылезать. Господа аналитики и сопряженные структуры, это вопрос к вам.

Чтобы увидеть обоих представителей структур сразу нужно либо страдать расходящимся косоглазием, либо отъехать на кресле на несколько метров от стола. Сфорца выбирает второе, подманивает к себе Алваро, что-то тихо ему говорит. Только что получившая оплеуху от любимого паукообразного наставника "одалиска" едва не рыдает от злости, но слушает. Васкес в решении заложился не на смысл - на говорящего, а тот!.. Катастрофа. Но поверженного во прах оруженосца упеленывают в мягкие жесты, и очаг напряжения гаснет.

Сейчас молодому человеку кое-что объяснят и возможно, возможно, он даже сделает выводы. А пока что - мой ход. Потому что второй мины это совещание не переживет, а она наверняка есть.

- Я считаю, что все наши сложности проистекают из того, что мы с самого начала неправильно ставили задачу. Мы рассматривали общую ситуацию. А она не имеет к нам отношения. - Максим поднимает руку: дайте договорить, кричать будете потом. - Она не имеет к нам отношения, потому что мы не сможем на нее влиять, если нас сметут. У нас есть задание из учебника математики. Выйти из пункта А и прийти в пункт Б, не превратившись по дороге в нижнюю половину землекопа и не сократив гражданское население вдоль маршрута. Если мы это сделаем, мы попутно решим примерно треть наших проблем - а все остальное можно будет урегулировать потом. С позиции силы.

- То есть, просто пережить смутные времена без потерь, а остальное само собой приложится? - спрашивает... нет, переспрашивает Джастина.

- Да.

- Мне это нравится, - отрывается от беседы Сфорца. - Возражения по концепции есть?

За столом молчат.

- Вы? - интересуется Сфорца в воздух.

- Я за, - отзывается начальник аналитического отдела.

- Максим, я должен сообщить вам пренеприятнейшее решение. Мне правда очень жаль, но до конца кризиса вы постоянно работаете вместе. Аналитика и планирование всей кампании. - С кем вместе? Понятно, конечно, с кем - но забавно... детский сад какой-то.

- Кто старший?

- Вы подчиняетесь, - подача отбита. - Завтра к этому же времени - три принципиально разные модели. - На де Сандовала лучше не смотреть. У него обострение хронической жажды крови одного конкретного иезуита. - Остальные - не радуйтесь, сейчас я и вас загружу.

Остальные не радуются. И не пугаются. Потому что падать уже некуда. Вернее, есть куда. Если назначить Алваро Васкеса директором коррекционной школы. Но эту идею мы вслух произносить не будем. Мало ли.

- Алваро, вы секретарствуете... без нарушения режима. Рауль, ты за этим присмотришь, я надеюсь. Подними все университетские и прочие контакты. Будешь светским... разведчиком. Материалы - в аналитический отдел. Джастина, то же самое, прошу. До ночи включительно. К высшим кругам корпораций не суйтесь, никаких предложений, намеков и удочек. Простая операция "Позвони приятелю". Трансляцию не блокируем. Выслушиваем новости, собираем впечатления. Начинайте.

- Что прощупывать в первую очередь?

- Отношения, настроения, ожидания. Планы на ближайший месяц. Расходы, покупки... чего они хотят, чего боятся, чего ждут.

- Ты хочешь знать, насколько они поставили в известность своих - и насколько сведения успели распространиться, если успели? - спрашивает Джастина.

- Я хочу знать, какой пьесы желает публика, - усмехается Франческо. А потом добавляет: - Но "Толедскую трагедию" мы ставить не будем. В любом случае.

Это будет не пьеса, думает Максим. Это будет фильм. Тот самый - "Столкновение в темноте" - про "Левиафан" и айсберг. Жанр - производственная комедия с трупами. Задача: при тех же исходных условиях сохранить ценное капиталовложение в лице корабля и пассажиров и ценный запас питьевой воды в виде айсберга. Отсчет пошел.

Габриэла

Что здесь может касаться меня, ворчливо думает Габриэла, третий раз запуская просмотр записи. Печатной расшифровки нет, субтитров тоже. Запись делал младой Васкес - как мог, так и делал. Четыре камеры фиксируют четыре ракурса, неплохо. Но звук - сущая каша: одинокий секторный микрофон, от большого ума водруженный в центр стола. Юноша мог бы и проконсультироваться, как это все пишется, чтоб потом не приходилось выуживать реплики из каши голосов и посторонних звуков. Что изображение нужно брать по направлениям, он понял, а что звук это тоже волна, в школе не учил, прогулял.

И почему я должна возиться с этим бессмысленным дилетантизмом? Есть же нормальная запись с камер безопасности, черно-белая, конечно, но тем и хороша - в цвете я их всех уже видела. Точно есть, как не быть, я утром в аппаратную заходила поздороваться, и как раз на одном из мониторов это совещание и танцевало, Грозного ругали, по-моему. Потом нужно будет взять и сравнить.

Но черт с ним, с качеством записи, Франческо просил посмотреть именно эту, а разобрать можно. Очередной бедлам вместо рабочего совещания - ну и какое он имеет отношение к внутренней безопасности рестийского филиала?..

Единственное, что вычленяемо - мощности. На машинах аналитического отдела господин иезуит или бывший иезуит, если они бывают бывшими, не человек, а сплошная тавтология - так вот на машинах своего отдела он мог бы считать эту треклятую лексику до второго пришествия. Значит, он делал это не у себя, а в другом месте.

Ну с этим разобраться легко. Выясняем, кто у нас вообще может обрабатывать такие массивы - и у кого есть доступ. Картина складывается минут за десять. Простая и такая красивая, что даже зубы ноют, как от родниковой воды.