Фанатик - Эрик Флинт

Все три гражданина сержанта вернулись. Все они натянули перчатки для защиты рук.

— Тогда приступайте, — твердо сказал Юрий. По не совсем понятным ему причинам он внезапно исполнился уверенности. В сущности, он уже очень давно не ощущал себя так хорошо.

* * *

Конечно, это чувство долго не продержалось. Но, как и заявил Каша, в итоге всё закончилось. Одним расплывшимся глазом — другой полностью затёк — Юрий увидел, что пистолет возвратился в кобуру. И распухшими ушами он смутно услышал, как специальный следователь объявил о снятии с него всех подозрений. Правда, слова звучали так, будто были произнесены неохотно. Но они были произнесены. И должным образом зафиксированы. Юрий слышал, как Каша удостоверился в этом.

Пока гражданин сержант Пирс помогал ему пройти в угол, где ждали санитары, Юрий сумел пробормотать несколько слов.

— Тупаю бой ноз споман.

— Да сэр, это так, — пробормотал гражданин сержант. — Сожалею об этом. Мы сломали ваш нос сразу же. Распоряжение Специального следователя, сэр.

«Каша, ты гадкий ублюдок».

Позже, когда ему оказали помощь, он почувствовал себя лучше.

— Вы поправитесь, сэр, — уверил санитар, который занимался им. — Сломанный нос выглядит поначалу адски жутко — кровь повсюду — но на самом деле всё не так страшно. Несколько недель, и вы будете совсем как новый.

5

Следующие несколько дней Радамакэр провёл в своей каюте на борту «Гектора Ван Драгена» оправляясь от травм. Хотя официально он больше и не был под арестом, и поэтому не был обязан оставаться в каюте, Юрий решил, что в данном случае применима старая пословица об осторожности, как лучшей части доблести.

Кроме того, Юрий, так или иначе, ежедневно получал от сержанта Пирса полный отчёт о событиях, происходящих не только на супердредноуте, но и повсюду в оперативном соединении. Таким образом, он не видел ни единой причины рисковать и выходить в коридоры самостоятельно, особенно имея для этого замечательный медицинский предлог. Рассматривая ситуацию с философской точки зрения — чему, помимо старых пословиц, немало поспособствовали новые синяки, — Радамакэр счёл, что явления, описываемые такими терминами, как «Царство Террора», лучше всего наблюдать со стороны.

Термин «Царство Террора» он узнал от Пирса на следующий день после допроса.

— Просто проведываю вас, сэр, — объяснил Пирс извиняющимся тоном после того, как Юрий пригласил его в комнату. — Хочу убедиться, что вы в порядке.

Сержант осмотрел его лицо, слегка поморщившись при виде синяков и пластырей.

— Надеюсь, вы не приняли ничего из этого на личный счёт. Приказ, сэр. Мы, морские пехотинцы, никогда не имели к вам никаких претензий.

Сержант резко помрачнел:

— И я абсолютно уверен, что никогда не имел никаких претензий к капитану Джастис. Он, чёрт возьми, не должен был заставлять нас делать такое. Это неправильно.

Из-за травм, последовавший смешок Юрия причинил тому боль. Особенно в сломанном носу. Этот небольшой пунктик добавился к длинному списку претензий Юрия к Специальному следователю Виктору Каша.

— Эхо как! — прохрипел он. — Богпехи де должды пить хвоехо хопхтвеннохо хупегвихога.

Он собрался с силами, в предчувствии ещё одного приступа боли.

— Хах там Ша… капидад Шасдис?

— С ней все в порядке, сэр, — довольно пылко заверил его сержант, — Мы действовали аккуратно, как… ну, я имею в виду… Специальный следователь ушел прежде, чем мы начали с капитаном Джастис, сэр. Так что он не мог наблюдать. Поэтому…

Пирс колебался, очевидно разрываясь между человеческой симпатией и долгом… не говоря уже о возможном Гневе Каша. Юрий позволил ему соскочить с крючка. Учитывая, с каким трудом ему давался разговор, он решил проигнорировать и необдуманное использование гражданином сержантом запрещённого выражения «сэр». Юрий очень хорошо понимал, что это было признаком доверия Пирса.

— Девашно, гхашдадид сегшад. Всё в погядхе. Её дос тоше споман??

— О, нет, сэр!

Юрию пришлось подавить очередной смешок. Сержант выглядел крайне опечаленным таким предположением:

— С такой прелестной женщиной как она, мы не сделали бы ничего такого. И зуба у неё ни единого не выбито. Только, знаете ли, достаточно разукрасили её синяками для записи.

Пощупав языком место, где когда-то были два зуба — там тоже было больно — Юрий порадовался новостям. Он всегда считал Шарон Джастис очень привлекательной женщиной. Настолько привлекательной, что на самом деле он не единожды вынужден был напоминать себе о категорическом запрете на романтические связи между офицерами в одной цепочке командования. Это было нелегко. Он был холостяком, начинающим уставать от этого, Шарон была разведенной женщиной примерно его возраста, а их служебные обязанности заставляли быть в постоянном контакте. Ещё хуже было то, что он был убежден, что влечение было взаимным.

Гражданин сержант начал перемещаться по каюте, рассеянно прибираясь то тут, то там. Будто пытаясь каким-либо образом компенсировать ущерб, причиненный событиями вчерашнего дня. Во всей этой ситуации было что-то совершенно курьезное, и ещё один смешок отдался у Юрия болью в лице.

— Девашно, сегшад, — повторил Юрий и указал на двери. — Хдо двогидся сдагуши?

Пирс усмехнулся.

— Там — обычное царство террора, сэр. Но посмотрите на это со светлой стороны. Вам хорошо, теперь вы на самом деле вне игры. Тогда как те жалкие, никчёмные ублюдки…

Он прервался, слегка поперхнувшись. Называть офицеров и команду супердредноута Государственной Безопасности «жалкими, никчёмными ублюдками» для сержанта-морпеха также представляло собой нарушение устава.

В данных обстоятельствах Юрий решил проигнорировать ляп гражданина сержанта. Более того, поднятой бровью он предложил Пирсу продолжать. И зашёл даже так далеко, что вежливым жестом руки пригласил морпеха присаживаться.

* * *

В течение следующего получаса, Пирс угощал Радамакэра «Рассказами о Терроре». С тех пор как он и другие морские пехотинцы с «Правдивости» начали служить импровизированным эскортом Каша и готовой полицией, на слушаниях дел он занимал место в первых рядах.

— Конечно, сами аресты мы производили вместе с сотрудниками ГБ. Но все они нормальные ребята. С флота. Специальный следователь собрал их с половины кораблей оперативного соединения.

Юрий удивился.

— Хах од уздад, хохо пдать?

Лицо сержанта немного порозовело.

— Ну… Как ни удивительно, он поинтересовался у нас, сэр — я имею в виду у морских пехотинцев и, особенно, у майора Лафитта — кого бы мы могли порекомендовать. Можете ли вы поверить в это? После чего, он пошёл в каюту капитана Джастис — она чуть дальше по коридору — и перепроверил список с ней.

Юрий уставился на него.

— Это было чертовски странно, — Пирс фыркнул. — Он совершенно невозмутимо прошёлся по списку вместе с капитаном. Казалось, даже не замечая её повязок.

«Нет, ублюдок не мог не заметить», — неприязненно подумал Юрий. Просто Каша может раздавать побои так же, как и любое другое назначение.

Но его мысли не были слишком гневными. Радамакэр был скорее очарован своеобразием ситуации. Действия Каша были пародией на ленту Мёбиуса, слепленной в голове палача. Сначала, Каша использовал группу морпехов с корабля самой Шарон, чтобы измочалить её. Потом он поворачивает на сто восемьдесят градусов и консультируется с теми же самыми морскими пехотинцами относительно назначений ГБ — и перепроверяет рекомендации у той же самой женщины, которую они только что избивали!

Полнейшее безумие. Это действия не просто фанатика, но и, вдобавок к тому, душевнобольного. Для офицера ГБ полагаться на рекомендации морских пехотинцев при назначениях в штате ГБ не было явным нарушением устава. Но лишь потому, что никто не мог и предположить, что такой запрет может потребоваться. Так просто не делалось, и всё. С тем же успехом можно создавать инструкции, запрещающие звёздам вращаться вокруг планет!

* * *

Шли дни, и гражданин сержант продолжал свои «Рассказы о Терроре». Как бы то ни было, Юрий быстро осознал, что Каша был не тем человеком, которого волнует «как не делается». Результат был всем, что имело для него значение, и — фанатик или нет, сумасшедший или нет — результата он непременно добивался.

Первым делом, в течение первой же недели были арестованы семь офицеров и двадцать три члена команды «Гектора Ван Драгена». Также были арестованы два офицера и семь членов команды другого СД — «Джозефа Тилдена». Из их числа один офицер и четверо нижних чинов были расстреляны после того, как Каша закончил проверку найденных в их каютах улик.

Большинство офицеров и нижних чинов подверглись аресту за разнообразные махинации. Главным образом за воровство и растрату. Этих Каша приговорил к максимальным наказаниям, допустимым согласно корабельному дисциплинарному уставу без проведения военного трибунала. Однако прочие были вовлечены в действия Джамки, что было особенно очевидно в случае офицера. В случае нижних чинов улики были не такими однозначными. Насколько мог судить Радамакэр, основная вина несчастных состояла в том, что они слишком определенно воспринимались «людьми Джамки».