Убить после смерти - Семён Данилюк

Шелестение в воздухе подтвердило, что сообщение сильно взволновало собравшихся.

Еще бы! Всё, что касается обстоятельств потустороннего существования, от смертного глаза скрывается тщательно. То есть людям дано понять, что загробная жизнь существует. Это дисциплинирует и придает стимул. Но какова она и каким образом воздействует на земное бытие, что скрывается за занавесом, отделяющим жизнь от смерти, — сия загадка остается для смертных непознанной. Именно неразрешимость тайны бытия является одним из столпов, что подпирают веру и не дают человеку сойти с предначертанного пути. К числу священных, особо хранимых таинств относятся и принципы реинкарнации, то есть переселение души из одного тела в другое. На протяжении нескольких жизней происходит своеобразная селекция. Девять жизней как девять урожаев. Одни души совершенствуются и подготавливаются для перехода в ангельский сонм, другие, вырождающиеся, обречены на умерщвление. Технологические сбои, когда смертный вдруг начинал вспоминать события прошлой жизни, встречались и раньше. Всякий раз это вызывало жгучий интерес окружающих, будоражило умы как всё неведомое и непостижимое. Но одно дело, когда кто-то начинает вспоминать события, происходившие столетия назад. Проверить подлинность снизошедших на него откровений не дано ни тому, кто изрек, ни тем, кто услышал. В конце концов событие фиксируется как шрам на теле цивилизации, который потихоньку рубцуется. А с болью затухает и интерес к нему. Иное дело — реинкарнация, произошедшая едва ли не немедленно. Если завтра в делийском институте, куда собираются поместить на обследование Рашью, она начнет вспоминать обстоятельства российской жизни, проверить соответствие её фантазии действительности будет совсем нетрудно. И это не просто приоткроет — распахнет таинство переселения душ. Допустить подобное решительно невозможно. А значит, всё шло к принятию чрезвычайных мер. Что и подтвердил суперконтролер.

— Вследствие преступной халатности обвиняемого нам не оставлено выбора, — тяжко произнес он. Выдержал мучительную паузу. — Я вынужден поставить вопрос о принудительной эфтаназии.

Я, как и все, ждал этого и все-таки вздрогнул. Принудительная эфтаназия есть насильственное умерщвление, когда вместе с телом до срока уничтожается и душа.

Мера эта чрезвычайная, применяемая лишь по приговору Ангельского суда и только в исключительных, грозящих раскрытием таинства, случаях. Приходилось признать, — сейчас была именно такая ситуация.

— Но этого нельзя делать! — донесся до меня чей-то вскрик. По тому, как удивленно посмотрели на меня окружающие, вскрик оказался моим собственным. — Нельзя! — повторил я, несмотря на предупреждающий жест Анхэ. — Умертвить безвинного ребенка — это бесчеловечно. Едва выпалив последнее слово, я понял, что опять сморозил глупость.

— Спохватился! — желчно отреагировал суперконтролер. — Сначала поставил Совет в безвыходное положение. И теперь нас же учит доброте. Так вот, полагаю, для вашей собственной души как раз будет время усовершенствоваться. После низвержения в число смертных. — Возражаю! — бесстрашно встрял Анхэ. (Всё-таки приятно иметь такого надежного друга). — Необходимость принудительной эфтаназии, конечно, бесспорна. Но что касается вины Анхеля, ее еще требуется доказать. Я специально перепроверил. Отчет был сдан с соответствующей пометкой, предусмотренной методическими рекомендациями номер…

Председатель нетерпеливым движением замкнул уста моего заступника. — Мера виновным будет определена, — холодно объявил он. — Сейчас важно решить судьбу Рашьи. Положение выглядит вроде бы безвыходным.

При ударении на «вроде бы» гул в зале сменился ожиданием.

— В самом деле, возникает замкнутый круг, — продолжил Председатель, как бы неспешно рассуждая. — Чтобы сохранить душу в нынешнем теле, необходимо, чтоб сначала она вспомнила полностью своё предыдущее существование. Только после этого возможно стереть память и залатать возникший энергетический прокол! Но как раз позволить девочке вспомнить предыдущую жизнь мы и не можем. То есть до того, как Рашья будет доставлена в Делийский институт, она должна умереть. Так получается?

Он сделал выжидательную паузу. Никто не нарушил ее.

— И это очень жаль, — констатировал Председатель. — С ее смертью иссохнет плодороднейшая, почти созревшая ветвь. Оборвется одна из позитивных энергетических нитей меж сферами. Ведь именно Рашье была уготована особая миссия, — пробиться из низов социальной лестницы, стать выдающейся индийской поэтессой, человеком, который разрушит кастовые границы, непоколебимые много столетий, гордостью собственной страны. Да, горько!

Я задрожал. Мысль о том, что жизнь малютки будет сейчас грубо оборвана, казалась невыносимой. С мольбой обратил я взор на Председателя.

— Говори, — дозволил он.

— Существует способ спасти девочку! — дерзко заявил я. Ощутил холод Совета, но остановиться уже не смог. — Надо на время изъять ребенка из теперешней среды обитания в Индии и переместить в Россию, в прежние условия. Чтоб Рашья встретилась с теми, кого знала в образе Павла Игумнова. Возможно, это встряхнет девочку и восстановит ей память о прошлом. Если это произойдет, мы сможем сделать то, чего не можем сейчас, — тут же стереть восстановленную память. После чего ребенок начисто забудет о прежнем существовании, обновленным вернется в нынешнюю жизнь и выполнит предначертанную ему миссию. В зале установилось молчание, показавшееся мне отчужденным.

— Ведь умертвить никогда не поздно, правда? — пролепетал я, уже без всякой надежды.

Мольба моя оказалась услышана.

— Любопытно! — оценил Председатель. — И ты, очевидно, готов взять на себя на это время функцию ее ангела-хранителя? — Готов. — Рискнуть своей будущностью? Ведь шансов на успех мало. А в случае неудачи виновный будет наказан строжайше. Тогда нам в самом деле придется низвергнуть тебя в число смертных и обречь на столетние круги жизни.

— Конечно же! — выкрикнул я, боясь, что он передумает.

— Вот даже как! — констатировал Председатель, несколько, как показалось, озадаченно. — Что ж. Мы отправим девочку в эту… — он воздел очи горе, сверяясь с письменами в сферах, — Калугу. На неделю. Это предельный срок, что мы можем определить без утверждения Высшего судии. И ты отправишься с ней.

Не сдержавшись, я зааплодировал, чем вызвал укоризненные взгляды.

— Но не как ангел— хранитель, — сбил мой восторг Председатель. — Ангел-хранитель на этот период ей не положен категорически. Перебрасывая душу в прошлую жизнь, мы и без того идем на неслыханные нарушения. Отправишься в смертном теле. И в этом качестве будешь находиться подле нее до полного завершения эксперимента. Оберегать девочку имеешь право лишь способами, доступными обычному смертному. — Но это невозможно! — вскрикнул я. — Игумнов был убит. Если ребенок вдруг вспомнит обстоятельства его смерти в присутствии убийц, то — это же детский ум — он тут же выдаст себя и станет мишенью. По сути его могут убить заново, и земных способов защитить может оказаться слишком мало!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});