Поздняя оттепель (СИ) - Мария Захарова

Начать Константин решил с последнего.

— О, легок на помине! — вместо приветствия выдал Роман. — Голову еще не оторвали?

— С чего вдруг? — не понял Костик.

— А с того, братишка, с того! Ты вообще знаешь, с кем связался?

— Судя по всему, ты меня сейчас просветишь, о Вездесущий! — сыронизировал он.

— Смешно. — Ромка явно не в настроении. — Тебе вообще фамилия Мирный что-нибудь говорит?

— А должна? — разговор начинает нервировать. Особенно нравоучительные интонации брата.

— Еще бы! "Великих" мира сия следует знать в лицо!

— Так уж и великих?

— Кость, не тупи. Мирный — наш мэр. А соседка твоя — жена его единственного и неповторимого сынищи! Поздравляю, тебя угораздило покалечить мэровскую внучку!

— Вот черт!

— Именно, — поддакнул Роман, по-своему истолковав возглас брата. — С тебя теперь так просто не слезут. Ты, вообще, где сейчас?

— В больнице, — машинально ответил Константин, думая совершенно о другом.

При таком раскладе спасение его беглянок значительно усложнялось!

— Я перезвоню! — сбросив вызов, Константин тут же опять набрал брата. — Бери машину и дуй ко мне. Ключи от квартиры Михалыча возьми. Они тебе дубликат оставили, я знаю. И матери не звони! Я сам наберу, — протараторил в трубку, пропустив мимо ушей недовольные реплики младшего. Сейчас не до объяснений!

Владислава встретил на лестничной клетке и остановил словами:

— Нужно поговорить!

Яровой напрягся:

— Что-то с девочкой?

— Ничего из твоей компетенции, — успокоил отца Константин. — Но я должен забрать ее отсюда. Немедленно, — продолжил, не представляя, как лучше преподнести.

— В смысле, забрать? — Владислав ошарашен. — Ты, в принципе, понимаешь, о чем говоришь?

— Понимаю, — Костик кивнул в подтверждение. — Это, вообще, возможно? Увезти ее?

— Но зачем? Мы же недавно все обсудили…

— Обсудили, но… Непредвиденные…

— А по-русски никак?

— Можно и по-русски, — Константин выдохнул. — Идем.

Когда открывается истина, если не в беде?

Зоя, как ожидалось, у кровати дочери. Охраняет сон и гладит детскую ладошку — умильное зрелище, но не для мужчины на взводе. На звук закрываемой двери, поднялась с испугом:

— Вы…

— Скажи ему… нам, кто твой муж и почему ты сбежала от него? — Константин резок, ибо понимает, по-другому никак. Не ответит.

Зоя отшатнулась:

— Ты… Как ты…

— Говори! Хочешь увести ее в безопасное место? Говори! — дожимает он.

— Мирный! Сергей Мирный! — с ожесточением срывается женщина. — Он… Он… Он жестокий человек… — задохнувшись от переизбытка чувств, смолкает.

Владислав ошарашен:

— Мэр? — в отличие от сына Яровой знает "великих" по имени, и не только.

— Сын, — поправляет Константин.

— Сын. — Эхом из женских уст. — Сергей Сергеевич…

— Мамочка! — испуганный детский возглас подействовал отрезвляюще на всех троих.

Владислав тряхнул головой, словно наваждение прогонял. Со словами "я здесь, милая, здесь" Зоя бросилась к дочери, успокаивать.

— Выйдем, — Константин позвал отца из палаты.

Яровой беззвучно последовал за сыном.

— Ну как? Достаточно по-русски? — уже в коридоре.

— Достаточно, — кивая, хмурясь. — Только ответь мне на один вопрос… Уверен, что тебе это нужно? Я так понял, вы практически незнакомы.

Настала очередь Константина выражать свое согласие отрывистым кивком:

— Уверен. Иначе не просил бы.

— Хорошо. Ждите здесь, я скоро вернусь, — хлопнув мужчину по плечу, Яровой заспешил куда-то по коридору.

* * *

Куда ходил Владислав, с кем разговаривал, о чем просил, Константин так и не узнал. Сначала не до того было, а позднее забылось, отодвинутое на задний план другими, насущными вопросами. Но результат этой отлучки был впечатляющим.

Двадцать пять минут спустя в палату к больной девочке, где двое взрослых старательно скрывали от ребенка собственное беспокойство, вошли медбратья с каталкой.

— Перевозим, — объяснили они, вскочившей на ноги матери. — Машина возле входа. — Владислав подтвердил, махнув рукой из-за спин медицинского персонала.

— Пошли!

Схватив Зою за руку, Константин потянул женщину к выходу, но та не в состоянии отвести взгляда от плачущей дочери. Сообразив, что мать собирается оставить ее, девочка ударилась в слезы.

И вновь приходится прибегнуть к резкости, чтобы достучаться:

— Зоя, не тяни! Сама же говорила, если не уже, то скоро! — Она кивает, соглашаясь, но, тем не менее, притормаживает с каждым новым шагом. Боится уходить.

Уже из автомобиля Скорой помощи Константин позвонил брату.

— Ты где?

— Приехал, паркуюсь — отозвался Роман.

— Жди в машине. Выедет "скорая" у 362 эр последнюю не помню, езжай за ней.

— Ну прям криминальный детектив какой-то, — ворчит младший, но Костик уже не слушает. В машину поднимают каталку: увидев мать, Тася принялась истерить.

Под тревожный аккомпанемент сирены они проехали три квартала. Затем "скорая" остановилась.

— Выходим, — с переднего сидения автомобиля велел Владислав.

Семиместный седан Романа в пяти шагах. Тасю бережно уложили на заднем сидении. Зоя забралась вслед за дочерью.

— Что все это значит? — спросил Роман, когда братья остались наедине друг с другом: Владислав поодаль разговаривал с врачом экстренной бригады.

— Позже объясню. — Константину не терпится продолжить путь. Чем меньше свидетелей их перебазировки, тем лучше.

— Мне все это не нравится. Так и прет неприятностями, — поделился соображениями Роман.

Костик попытался устыдить:

— Боишься?

— Нет, трезво мыслю. Кто-то же должен… Раз не ты…

— С каких это пор? — с усмешкой отозвался Константин и добавил: — Едем. — Яровой, наконец-то, договорился до рукопожатия.

* * *

В квартире Цедровых звенящая тишина. И темнота: на всех окнах опущены жалюзи, словно в архиве. Роман вошел первым.

— Проходите, гости дорогие. Чувствуйте себя, как дома, — чтобы насолить брату, в лицедейской манере пригласил он.

— Не ерничай! — Константин шутки не оценил. — Матери не звонил? — спросил, положив Тасю на кровать в хозяйской спальной.

— Обижаешь… — Роман наигранно возмущен. — Я что — самоубийца? Сам объясняться будешь, — разъяснил свою позицию.

— Вот и отлично. Запомни свои слова, — посоветовал брату Константин, наблюдая за тем, как склоняется над девочкой Владислав.

Главное, чтобы рану не потревожили! Чтобы кровотечение не открылось!