Мистер Белый. Воссоединение. Часть 3 - Майкл Форд

убили человека!

— Как убили?

— Так! Занимайся своими делами и дальше! Изолированным быть так круто! Да ты специально нашёл настолько наитупейшую работу, что зарабатываешь деньги дома! Писать статьи на заказ — есть чем гордиться!

— Подожди. Это довольно большие деньги. Почему ты так со мной обращаешься?

— Да потому, что ты ведёшь себя, как последний лох! — вырвалось у Ричарда, о чём и пожалел. Сейчас отец может всё, что угодно сделать с ним под потугом ярости. Удел слабых — поддаваться животным инстинктам. Но что правда, то правда. Извиняться мальчик не хотел. Он ждал. “Давай, ударь меня, мудила! Я всё копам расскажу!.. Тебя посадят в тюрьму, а меня к Додсонам! И тогда уж настанет конец вашей семейки. За дело возьмусь я!”.

Престон лицезрел серьёзный и уверенный взгляд от сына. “Главное, не подавай признаков слабости. Просто смотри абсолютно также сурово в глаза Ричарду, но НЕ ПОДАВАЙ ПРИЗНАКОВ СЛАБОСТИ”.

— Ты что такое говоришь! Марш живо в комнату! — выдал отец как можно грубже.

Ричард побежал. Отец пошёл в противоположную сторону. За стол.

Глава 5

Последний день каникул Оллскоп проводил дома. Прошедший отпуск оказался насыщенным, особенно в компании соратников. За время, что ему было отпущено отдохнуть, он успел искупаться в проруби, подкадрить девчонок и, конечно же — пожарить шашлыки на свежей природе перед тающим снегом.

— Эта весна выдалась на славу… — Сидел, покуривая сигареты, украденные у папы на лавочке в огороде. Совсем недавно Оллскоп закончил поливать урожай. Время клонилось к девяти часам пополуночи.

Он вспомнил тех троих лохов, что приходились ему одноклассниками. Вспомнил, как они приставали к нему, когда шёл совершенно один. Подле него лежали рукописи сборника: «Оазис, учти!» над которым велась работа третий месяц, всё никак не могла быть закончена. То из-за родителей, которые всё время дёргали, то из-за страха преподнести информацию совсем не в том ключе.

— Откуда они узнали, что я хочу стать писателем? — вслух сказал Василий. Он подставил сигарету к пепельнице. — Я заметил, что их это заинтересовало… Постой, а может, они хотят вырвать у меня книги и показать всему миру, чтобы отомстить. Смахнуть мне репутацию, поиздеваться! — Несмотря на рассвет, светлячки чирикали. Пауза. — В любом случае, надо быть начеку. — Он снова закурил. — Однако они остаются моим единственным просветом, которые могут меня понять и выслушать. Все остальные вряд ли поймут мои мысли, цели и устремления. — Оллскоп подобрал свои листки с лавочки. — Да и зрители хоть какие-то появятся.

Зазвучали мужские крики из окна. “Отец проснулся. Сушняк”. Треск стола. “И всё-таки что с ним делать? Задрал, козёл. И мою маму, и меня. Но в первую очередь — мать. Надо что-то решать. Я устал это терпеть”. Раньше, как помнил Василий, мать отца не пускала и ближе, чем на порог. “У меня ребёнок, — кричала она. — Сейчас придёшь, он у тебя нахватается! Завтра у тебя смена тракториста. Посиди на лавочке, я дам тебе выстиранную рабочую одежду. Тут и спи! Пожалуйста, не заходи! — Но он заходил. Мать прикладывала руку к отцу, чтобы того отрубить. Настоять на своём, чтобы вечер он провёл именно на улице. Ей это отлично удавалась. Для этого она хранила специальную фанатскую биту от команды «БейсBOY» подаренной мужем. Ей всегда удавалась вырубать папашу с первого удара. Наутро он, дурак, даже и не помнит, что вчера было. Видимо, так Бог уберегал Гвенду от роковых напастей со стороны Пирса. Отец всегда просыпался посреди снегопада, укрывшись спецодеждой. Конечно, он покрикивал на мать, но лишь потому, что не впустила в дом. Ушибы, что оказывались на голове, Пирс списывал на драки, участником которых он становился по-пьяне ни раз. Когда-же ребёнок подрос, лет так к двенадцати, отец стал приходить уже и нажравшимся в свою комнату, не обращая внимания на крики жены. Он вторил: “Пацан уже взрослый, пускай смотрит, как делать нельзя!”. На сей раз бита не выдержала и треснула на обе части. И Пирс по итогу не слёг. Он лишь посмотрел на Гвенду уставшим взглядом. Из секунду в секунду его лицо преобразовывалось в озлобленное и грубое. “Ты…”. Муж замахнулся на жену, готовясь стукнуть. Тем временем за происходящим шпионил их сын. Оллскоп не растерялся и долбанул его сзади по кочерыжке как следует, не жалея стула. “Тот случай, когда подслушивать не грех”, посчитал Оллскоп. С тех пор Гвенда не использовала биту в качестве глушения супруга. Вообще ничего. А вдруг случиться подобное, но сына рядышком не будет? И всё, она погибла. Анализируя происходящее, а конкретно: до и после, подросток произвёл вывод — его папаша и правда охренел в край. Надо срочно организовывать убийство под прикрытием. И провернуть дело нужно так, дабы медики сделали вывод о самоубийстве человека.

Василий потушил сигарету о свою левую руку, которая лежала на столе возле лавочки. Ему больно. Впрочем, он не подавал признаков страданий. Держал всё в себе. Оллскоп бросил бычок в цветы с целью лишний раз убедить мать о том, какой-же у неё муж козёл.

– -

Как только семья зашла в красный дом, Марта сразу пошла к себе в комнату, а Ангелина с Обри остались одни. Они присели на бархатный диван.

— Ты, наверное, понимаешь, почему я захотела с тобой поговорить… — Обри водрузила свою ладонь к руке новой дочери. — Как ты?

В своей речи Барлоу начала историю с самого начала, как всё на духу и до конца. Ангелина ни раз плакала. Обри только позволяла ей рыдать, ни в коей мере не осуждая её. В подобные моменты мама Марты гладила её по голове и всячески поддерживала. Обри напоминала чем-то Наоми, отчего Лина пуще заплакала. Ребёнок не стал затрагивать тему, что произошло в детдоме, лишь оглася — в первый и последний день над ней там жестоко издевались.

— Ну-ну… теперь ты дома. — Вроде как успокоилась. Пошли в бой всхлипы. — А когда тебе исполнится восемнадцать лет, ну, через три года, то твой дом вернёт государство! На первых порах, после того, как ты, Ангелин заселишься в свой дом, поможем освоится. Мы ведь соседи, ходить совершенно недалеко!

— Спасибо, что приютили меня. — Ангелина обняла Обри крепко, не отпуская.

— Ну всё, всё. Я смотрю, тебе лучше стало? А теперь мне готовить надо… иди к Марте и скажи ей, что ужин через некоторое время будет готов.

— А что за ужин?

— Рис с овощами.

— Я такое никогда прежде не ела…

— Ну всё, беги. Марта тебе расскажет. — На прощанье новая мама с