Рейтинговые книги
Читем онлайн По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 145

«Мой друг, — часто говорит он, — моя работа требует высокой душевной ответственности. — И, помолчав, добавляет: — Не все это понимают».

Дядя Миша — кристально честный человек. «Я — осетин, — говорит он, — и я — еврей. А такой человек должен быть порядочен вдвойне».

Он знает меня с детства. Как вся наша босоногая, со сбитыми коленками, дворовая интеллигенция, я собирал марки и увлекался нумизматикой. Какое роскошное слово. Звенящее, как молодое вино. И лопаются пузырьки на языке.

Мы меняли марки на марки, монеты на монеты, марки на монеты, монеты на марки, в общем, жили обычной для нашего детства интеллектуальной жизнью.

Как-то раз я ковырялся на дедовском чердаке. Многие знают, какая это потрясающая страна чудес. Дом наш очень, очень старый, каменный с башней. И доковырялся. Отвалился кусок замазки, и из открывшейся щели выкатилось несколько тускло-желтых, с вытертыми надписями, старых монеток. Мне они не очень понравились, и я решил их сразу обменять. Но наши дворовые знатоки быстро выяснили, что это не кроны, и не марки, и не тугрики, и не злотые, а следовательно, никакой меновой ценности не имеют. Естественно, мы подрались. Я с детства был весьма целеустремленным индивидом и, дабы установить истину, отправился к крупнейшему известному мне специалисту в области нумизматики. Конечно же, к дяде Мише. Подтянув штаны, я рванул к его тогда еще часовой мастерской.

— Здравствуй, молодой человек, — приветствовал меня дядя Миша.

Нам очень нравилось, что он нас называет почти как взрослых. Мы все уважали и побаивались дядю Мишу. Он был старик, и у него были ордена.

Я сунул руку в карман необъятных штанов и добыл оттуда свои находки.

— Что это, дядя Миша?

Он взял монетки, вставил в глаз свою черную трубку, вытащил ее, зыркнул на меня и спросил, где я их взял.

— У деда, на чердаке.

— Ты их показывал кому-нибудь?

— Пацанам во дворе. Они им не понравились, — шмыгнул я разбитым носом.

— Вижу, — усмехнулся он. — Ты любишь ездить на мотоцикле?

Покататься на дядимишином мотоцикле было очень давней моей мечтой, и я отчаянно закивал головой.

До села мы долетели быстро и, руководствуясь моими указаниями, подкатили к воротам нашего дома.

— Деда, я гостя привел, — бросился я к деду.

Он любил меня, но проявлять свои чувства при посторонних, а тем более нежные, недостойно настоящего осетина, и легким подзатыльником я был командирован к бабуле. Незачем маленькому мальчику присутствовать при разговоре взрослых мужчин. Потом-то меня пустили прислуживать за столом, и я с гордостью наливал из пузатых кувшинов желтую араку или густое красное вино.

Дед скоро купил машину, а мне достался велосипед.

С годами, надо полагать, я показал себя достаточно трезвомыслящим человеком и заслужил то, что называлось у дяди Миши доверием.

— Что с тобой, мальчик? — поинтересовался он, когда я вошел в его контору.

К тридцати пяти я перестал быть молодым человеком и превратился в мальчика.

— Где твоя интеллигентная прическа и что за ужас ты носишь на своей голове.

Интеллигентная прическа — это моя роскошная лысина, а ужас — это, надо полагать, то, что на ней произрастает сейчас.

— Здравствуй, дядя. Посмотри, что это.

Об этом не многие знают, но в глубине конторы (дядя Миша терпеть не может модное слово «офис»), которая торгует всем, кроме наркотиков и живого товара, существует маленькая комнатка, в которой есть все для проведения досуга — ювелирное и часовое оборудование. Это святая святых. Весь город знает, что в конторе нет ничего достойного, кроме вычислительной техники, из-за чего стоило бы ее взломать. Троих заезжих молодых людей, не поверивших этому, нашли в весьма неприглядном виде. Узнать их могли только очень близкие родственники.

— Покажи мне, мальчик, вещь, которая, слава богу, заставила-таки тебя навестить старого дядю Мишу.

Не считая трех раз в неделю, когда он приходит сам полялькать с моими дочерьми, один день из десяти я посвящаю ему. Старики обидчивы.

Дядя Миша, не торопясь, сел, вставил в глаз свою гляделку и сказал:

— Дай.

Я дал. Он посмотрел и быстро встал. Потом медленно сел. Провел рукой по волосам и начал внимательно рассматривать каждый камень. Откинулся в кресле, убрал свою гляделку и сказал:

— Сядь.

Я сел.

— Мальчик мой, — непривычно нежным голосом начал он. Я подобрался. Излишняя нежность в этом случае могла означать разное. — Я знаю тебя с детства.

Я кивнул.

— Ответь мне, сколько ты убил людей, чтобы завладеть этой вещью?

— Она что, такая дорогая?

— Ты помнишь старый анекдот о том, как еврею предложили купить Волгу?

— Да.

— На это можно купить все реки России со всеми пароходами и пристанями и даже песком. Какая самая большая река в Европе?

— Наверное, Дунай, — обалдело проговорил я.

— На нее хватит тоже. Ты не ответил мне. — В голосе дяди Миши звякнули нехорошие нотки.

— Хоть убей, не помню.

— Не разбрасывайся словами. У каждой честности есть пределы. Это, — он кивнул на ожерелье, — серьезный соблазн даже для моей.

В этот момент он очень напомнил мне удава Каа, не того, лениво-сытого, а другого, который издевательски интересовался, слышат ли его бандерлоги.

Настороженная, недобрая часть моего сознания, о существовании которой я и не знал, глухо зарычала и вздыбила загривок, а я почесал пузо и начал вытягивать кинжал. Воздух ощутимо загустел от напряжения.

Дверь в святая святых слетела с петель и впечатала меня в конторку. Терпеть не могу хамства. Отшвырнув дверь, я вытянул-таки кинжал и грозно, как мне хотелось бы, сверкая глазами, устремился к хулигану. Сверкание пришлось прекратить, потому как здоровила, весь бугристый от мышц, в неплохом, кстати, костюме, проорал какую-то нечленораздельную агитку и всадил зловещего вида секиру в конторку. Туда, где только что был я. Древнее сооружение с печальным грохотом прекратило свое существование. Я не стал ждать повторения и рубанул незваного гостя по горлу. У нас на Кавказе так: гость — будь добр к столу, не гость — сразу по горлу. Весело булькнув и залив меня кровищей, мужчинка упал. Но радовался я недолго. В дверь пер такой же, за ним махал секирой очень похожий на двух первых. Кинжал в этом случае — не самый лучший аргумент против двух секир, и я наклонился, чтобы позаимствовать инструмент у первого посетителя. Кувыркнувшись, я еще успел избежать встречи с аргументом, которым радостно размахивал агрессор. Дядя Миша, оторопевший от такого шумного вторжения, наконец пришел в себя, не вставая с кресла, обнажил свой клинок и всадил его в глаз вооруженному злодею, откатился назад, гулко рявкнул неведомо откуда взявшийся ТТ, и третий с дырой в голове и выражением детского удивления на лице громко грянулся на пол. На дяде Мише не было ни капли крови. А я был как языческий бог прямо в момент жертвоприношения. Причем непонятно, меня ли жертвоприносили, мне ли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 145
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев бесплатно.

Оставить комментарий