Исполнение (СИ) - Янтарный Дмитрий

Ободряюще улыбнувшись Дитриху, он мягко продолжил:

— На самом деле подобные обвинения не несут в себе никакого смысла. Потому что любые драконы, от королевских до простонародья, лишаются крыльев примерно в тридцать лет — и получают возможность взлететь в небо снова после шестидесяти. При этом кровь не имеет никакого значения.

— Твой феномен, принц, связан с чем-то иным. Подозреваю, что свою роль в этом сыграл Цвет — духовная материя, которую невозможно познать до конца. Мне, твоему отцу, Мизраелу и Таргану — больше двух тысяч лет. И даже мы не можем сказать, что знаем всё о Цвете. Даже о своих Доминантах. Мне точно известно, что в момент твоего рождения произошёл значительный всплеск Цвета. Вероятно, это и стало причиной такой необычности. Возможно, Цвет имеет на тебя какие-то свои планы — но подобное я, сам понимаешь, утверждать уже не могу. Поэтому Цвет и сделал тебя непохожим на других драконов. Например, Уталак сказал, что ты сбалансирован Цветами и не чувствуешь боли от эмоций. Возможно, однажды это сыграет свою роль. Но это не имеет никакого значения в плане твоего рода. Твои отец и мать — это Уталак и Ланире. Уж можешь мне поверить.

Дитрих долго молчал. Потом всё же сказал:

— А ещё мне нравится нырять. И я люблю грибы. Хотите сказать, что это тоже не уродство?

— О вкусах не спорят, — мягко улыбнулся Геярр, после чего мечтательно посмотрел вдаль, — мне вот в своё время нравился мёд. Причём прямо из улья. Чтобы пчёлы в язык кусали, а сам язык в это время собирал сладкую мякоть. Не поверишь — голову терял от удовольствия. Но знают ли другие драконы о том, что когда-то их хозяин по ночам шарился по чужим пасекам и выедал весь мёд? Конечно, нет. Что до твоей любви к воде — возможно, однажды ты, мальчик мой, привнесёшь нашей расе новые качества. Ведь драконы всегда были полноправными хозяевами неба, твёрдо ступали лапами по земле и владели огнём. А вот вода всегда была нашей слабостью, уязвимым местом, противовесом, который сдерживал нашу когда-то почти безграничную мощь. А ты… как знать, может, однажды ты это изменишь? И тогда драконы будут уже восхвалять небеса за твою инаковость.

Дитрих жадно поднял уши. Геярр сейчас почти затронул тему, от которой его отец всегда надёжно ускользал. Убийца драконов. Геярр должен быть не просто живым свидетелем — но непосредственным участником этих событий.

— Так что поменьше обращай на эти слухи внимания. Поверь, они ни на чём не основаны. Впрочем, лишний раз дать понять герцогам, что язык всё-таки стоит держать за зубами, не повредит. Если ты, конечно, не желаешь лично истребовать компенсацию за такое оскорбление. Если хочешь — я верну сюда Визенгаура. Выберешь себе хлыст по вкусу и будешь хлестать его до тех пор, пока не почувствуешь себя полностью удовлетворённым. И сам Визенгаур, кстати, с радостью на такое согласится.

— Почему? — Дитрих так удивился, что даже забыл про Убийцу.

— Да потому что ты бы избил его один раз — и на этом неприятности бы закончились. А за один только запрет в течение целых пяти лет обращаться в мэрию Валиро старик Эджио будет тянуть из него жилы и нервы мотать.

— Не стоит, — покачал головой Дитрих, — мы не дикие звери, чтобы ударяться в подобную вакханалию. Да и потом, если Бежевому клану хватило глупости вырастить такого недоумка, а потом ещё и поставить его во главе рода — пусть несут за это ответственность.

— По-своему справедливо, — ухмыльнулся Геярр, — уж я прослежу, чтобы Бежевому герцогству эти пять лет жизнь мёдом не казалась.

— Но, пожалуйста, — внезапно попросил Дитрих, — я понимаю, что это не моё дело, и всё же, если они выберут нового главу, то… не усердствуйте.

— Да, наверное, это честно, — с улыбкой признал Золотой Хозяин, — что ж, в таком случае, могу ли я рассчитывать, что ты не покинешь мой остров? Хотя ты и был бы в своём праве, но подобный жест стал бы унижением уже для меня, как для Хозяина…

— Нет. Но сегодня больше не хочу никуда идти, — сказал Дитрих, — я бы сейчас предпочел отдохнуть.

— Как пожелаешь, — кивнул Геярр, поднимаясь из-за стола, — в таком случае — не смею задерживать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Уже выходя из кабинета, Дитрих внезапно со смутным раздражением осознал, что его в очередной раз ловко подцепили за нос и увели от опасной темы. То есть от Убийцы. Но в этот момент он увидел Меридию, которая, чуть не плача, дожидалась его за дверью кабинета Геярра, и прочее стало совершенно неважно…

Глава 7

— Ты, наверное, не хочешь возвращаться на бал, милый? — спросила Меридия после того, как Дитрих коротко передал ей суть разговора с Геярром.

— Нет, — покачал головой сиреневый принц, — Геярр упросил меня не улетать с острова, но сейчас я никого не хочу видеть. Так что если тебе хочется на бал — ступай сама.

— Никуда я без тебя не пойду, — возмутилась Меридия, — хотя, конечно, там сегодня дикие танцы…

— Не переживай, — Дитрих ласково взял супругу за подбородок и чуть куснул за мягкую кожу, — у нас будут свои дикие танцы…

Несколько минут спустя юные драконы, запершись в комнате, поспешно избавились от одежды и оккупировали роскошную кровать с золотистым балдахином.

— О, как же хорошо, — вытягиваясь, простонала Меридия, — я скучала по мягкой постели…

— То есть я для тебя уже недостаточно мягкий? — притворно возмутился Дитрих, занимая свою позицию.

— Я люблю, чтобы везде было мягко, — непреклонно заявила Меридия.

Сегодняшний раз отличался от всех предыдущих. Если они, как правило, оставшись вдвоем, тут же спешили достичь апогея, то сегодня Дитрих совсем не был настроен спешить. Сначала он деловито принялся покрывать тело Меридии поцелуями, при этом место каждого прикосновения губ он поглаживал, и в этом чувствовалась собственническая нотка. Словно Дитрих желал показать, что каждый квадратный сантиметр этого тела принадлежит ему, и только ему. После он наклонился… и требовательно поцеловал Меридию в губы. Прижимаясь к ней и ощущая грудью формы своей ненаглядной, он начинал дышать всё быстрее и быстрее. И всё же медлил. А для Меридии это было невыносимо. Она и без того почти никогда не могла насытиться своим супругом и каждый раз выжимала из него все силы до последней капли, так в этот раз он возвёл её вожделение в какую-то космическую область.

— Хватит, мой дикий дракон, — простонала она, — сделай же это!

И он, исполняя её желание, начал двигаться. Сначала нарочито медленно, он, тем не менее, всё ускорялся… И вот, в момент высшей сладости Меридия вцепилась в его спину и закричала. Как же она в этот момент была благодарна судьбе за своё драконье тело. Ибо оно почти ни к чему не имело привыкания, и потому каждый раз для драконов был словно новый, каждая ночь, словно та, что была сразу после свадьбы, и каждый раз чувства были бешеными, искренними и словно переживаемыми заново…

— Ты меня сегодня распалил, как никогда, — Меридия, жарко выдохнув, перевернула Дитриха и уселась на него верхом, — так что готовься, милый… ночь длинная…

* * *

В это же время четыре драконьих хозяина созерцали, как музыканты готовят тамтамы. Мало того — с правой стороны появился гонг.

— Спасибо, что успокоил его, дружище, — Уталак с благодарностью посмотрел на Геярра, — я… у меня уже нет сил скрывать от него эту правду. И чувствует моё сердце, что уже очень скоро ему придётся всё узнать.

— Да, — печально кивнул Мизраел, — Лазурь затаилась. Сейчас я это особенно остро чувствую. Счёт уже пошёл на месяцы…

— Это всё будет потом, друзья мои, — ободряюще сказал Золотой Хозяин, — сегодня же мы — празднуем. Отдыхаем душой и телом. И да, — он улыбнулся, словно увидев что-то очень хорошее, — наши молодожёны… уже уединились. Значит, самое время…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Самое время для чего? — непонимающе спросил Тарган.

— Для диких танцев, — улыбнулся Геярр, — Дитрих и Меридия сейчас всколыхнули Цвета. А, значит, и способность Дитриха гасить болевые последствия Цветов. Давайте же на эту ночь позабудем наши беды и тревоги.