Покровитель для оторвы (СИ) - Найт Елизавета

Отдергиваю руку и слышу громкие хлопки.

Поднимаю взгляд и встречаюсь с потемневшими глазами. Его глазами. Замираю на месте. Рядом все в той же позе, стоя на коленях, замирает Женя.

Отлепившись от дверного косяка, Дмитрий продолжает громко хлопать. Его лицо — непроницаемая маска.

— Я вижу, ты устроилась на новом месте. Женя, в мой кабинет.

На несколько томительных секунд повисает звенящая тишина.

— Живо! — командует опекун.

Девушка вскакивает и уносится.

— Будешь ругать? — смотрю, гордо вскинув подбородок. Уж что-что, а встречать наказания гордо я умею. Спасибо воспитателям!

— Нет, — он качает головой. — За что?

— За то, что повредила твою игрушку, — бросаю небрежно, а на самом деле хочу ужалить его больнее. Сама не знаю почему.

— Игрушку? — он удивлен. — Женю? Хм, она…

Он умолкает, не находя слов. А я чувствую, что попала в точку.

— Скажешь, ты не играл с ней? В босса и подчиненную? Хозяина и горничную? В…

— Хватит! — грозный рык, обрывает меня на полуслове. — Тебя это не касается!

— Меня это касается, пока такие вот Жени будут пытаться зажать меня по углам. Ты просто скажи мне, сколько их в твоем доме. Я хоть буду знать. А то пойду ночью в туалет, а они меня того…

— Я с этим разберусь!

— Конечно, разберись, — я вдруг вспоминаю надменное выражение лица его матери, когда она отдавала распоряжения прислуге.

Пытаюсь повторить его. С удивлением и радостью замечаю, как меняется лицо Дмитрия. Как на его щеках вспыхивает румянец. Как расширяются от удивления его глаза.

Он разворачивается на каблуках и широкими шагами направляется на выход. Молча.

Я выдыхаю.

На пороге он останавливается.

— Не племенная.

— Что? — не понимаю, о чем он.

— Не племенная внучка, а внучатая племянница.

— Да по фигу, — машу рукой.

В ответ получаю долгий пронзительный взгляд. Кажется, что он сканирует, пробирает меня до печенок.

— Ты принципиально не собираешься говорить правильно?

— Неа, — я вытягиваю губы и пропускаю между носом и оттопыренной губой прядь розовых волос.

Вид дебильный. Но это старая привычка.

Еще один долгий взгляд. И это мне совсем не нравится. Голубые глаза темнеют, брови сходятся на переносице.

— Мы не встречались раньше?

Приехали!

— Алле, Дима! Мы с тобой весь день только и делаем, что встречаемся! — стараюсь изобразить глупую улыбку.

А внутри все дрожит от страха.

Он хмурится.

— Через полчаса ленч, не опаздывай, — он все-таки выходит, прикрыв за собой дверь.

«И не забудь наказать Женю», хочется крикнуть ему вслед. Но я сдерживаюсь.

Обхватываю себя руками. Мне реально холодно.

Скидываю мокрые вещи. К своему удивлению нахожу ванную прямо за соседней дверью, в комнате. Вот это да!

Мне хватает двадцати минут, чтобы привести себя в порядок и переодеться.

Старые шорты и футболка напоминают о доме, как и домашние тапочки с цветными гольфами.

Выскальзываю из комнаты. Крадусь по коридору, размышляя, где искать столовую.

— Госпожа Екатерина желает отобедать? — гремит совсем рядом.

— Еп твою мать, — не могу сдержать ругани.

Прямо передо мной стоит мужчина средних лет в форменной одежде. Его руки прижаты к бедрам, вытянутые по швам.

— Ты чего подкрадываешься? — я хватаюсь за сердце.

Он смотрит на меня в немом изумлении, слегка приоткрыв рот.

— Желает, желает, — я понимаю, что сейчас мужик зависнет и надо срочно что-то делать. Хватаю его за руку и тяну. — Показывай, где у вас тут жрут.

Он молча и услужливо ведет меня вперед. Мы проходим несколько комнат, коридор и останавливаемся у двустворчатой двери.

Мужчина берется за ручки и распахивает передо мной двери.

— Прошу.

Бодрым шагом захожу в столовую и понимаю, что сейчас что-то будет.

Огромный стол заставлен блюдами и различной едой. Откуда-то с потолка льется тихая музыка.

Дмитрий с матерью о чем-то живо разговаривают. И когда он успел обсушиться и переодеться? Удивительно, как идет ему темная рубашка, подчеркивая широкие плечи и пронзительную голубизну его глаз.

Рядом сидит «бабуля». Строгий деловой костюм она сменила на струящееся платье.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На шее появилось колье, переливающееся в ярком искусственном свете. Она точно дома собралась ужинать?

— Приятного аппетита, — я замираю у входа, переступая с ноги на ногу.

Собеседники отрываются от разговора и замечают меня.

Глаза Нелли Эдуардовны увеличиваются до неприличных размеров и выкатываются почти на лоб.

Ее накрашенные алой помадой губы приоткрываются, но звука нет. Онемела…

Дмитрий бегло осматривает мой наряд, на несколько секунд дольше необходимого остановившись на моих голых ногах.

Я кожей чувствую, как он поглаживает их взглядом. На хрен я нацепила эти шорты? Одергиваю их руками.

А глаза опекуна темнеют. Смесь жгучего интереса и любопытства разгорается в них.

Чувствую, как по телу пробегает толпа мурашек.

Уголки его губ ползут вверх, хотя он и старается сохранить серьезное выражение на лице.

Меня немного отпускает. Может, и поесть дадут?

— Хм, кажется, я забыл предупредить Катю по поводу нарядов.

Его мать уже вполне пришла в себя. Ее лицо выражает холодное безразличие как и днем.

— Прошу, Екатерина, присаживайтесь.

Я осторожно усаживаюсь на краешек стула рядом с ней.

— Расскажите нам о себе?

— Что?

— Все. Нам интересно абсолютно все, правда, Дмитрий?

Я не поднимаю глаза от пустой тарелки, но чувствую на себе два тяжелых изучающих взгляда.

— Да, — вздрагиваю от глубокого мужского голоса. — Например, о чем ты думала, когда садилась в поезд?

Я все таки поднимаю взгляд, и свожу брови в немом вопросе.

— Или ты думала, что мы не узнаем? Глупо!

Гулко сглатываю. Страх резко поднимается внутри.

— тебе нужны деньги?

Они все узнали? Они поняли, что я самозванка?

Руки немеют. Мне резко перестает хватать воздуха. Холодный пот струится по спине.

Я открываю рот, чтобы рассказать все как есть.

— Почему ты ехала в плацкарте, а не в СВ? — звенит высокий женский голос. — Зачем сдала билет?

— Мне нужны были деньги, чтобы заплатить за квартиру, купить кое-что в дорогу, — я выдаю это все на одном дыхании, боясь поверить в свою удачу. — Кое-что по мелочам.

Нелли Эдуардовна изящным жестом подхватывает пузатый бокал с темной жидкостью.

А я не свожу глаз с Дмитрия. Сейчас, мне кажется, все зависит от того, поверит он мне или нет.

Руки подрагивают.

— Ты могла позвонить мне или адвокату и попросить.

— Я никогда ни у кого ничего не просила. И в будущем не собираюсь, — говорю негромко, но твердо, чеканя каждое слово.

Он сверлит меня сердитым взглядом. Но я не отвожу глаз.

Несколько секунд длится наше молчаливое противостояние. Его глаза темнеют, заполняясь вспыхнувшим зрачком. Ноздри нервно трепещут. Губы сжимаются в линию.

— Давайте выпьем за встречу, — словно разрезая электрические разряды между нами, раздается холодный голос «бабули».

Она элегантным жестом подзывает мужчину в форме.

Тот, не медля, заполняет мой бокал рубиновой жидкостью.

Я лишь на секунду перевожу взгляд на свой бокал и возвращаюсь к опекуну. Но он тут же подхватывает свой бокал.

— За встречу! — он поднимает пузатый бокал.

Следом свой поднимает «бабуля».

Я обхватываю бокал ладонью, боясь уронить, и поднимаю, чтобы «чокнуться» со «старшими».

Подношу тонкое стекло к губам, делаю большой глоток.

Теплая терпкая жидкость прокатывается по горлу и оставляет на языке кислющие послевкусие.

Не могу сдержаться и корчу рожу. Даже глаза зажмуриваю и высовываю язык.

— Что-то не так? — слышу тревогу в голосе опекуна.

— Бе, как вы пьете эту кислятину? Фу!

— Кислятину? — Нелли Эдуардовна не столько удивлена, сколько возмущена.

— Ага! Это ж отрава! Фу!