Призрак Белой страны - Александр Владимиров

В мертвой тишине ночного города вдруг раздался… вскрик. Неизвестно чем бы все закончилось, обрати на него тогда Александр внимание. Но он даже толком не понял, что это был вскрик. Слишком сильно поглотили собственные проблемы.

Он запер дверь на запоры, опустил на окнах ставни и отправился в спальню. Он надеялся хоть немного поспать.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Нет, поспать ему не удалось. Еще не пропели петухи, а кто-то уже колотил в дверь. Ошалевший от шума, недосыпания, главное — ночного визита, Александр с трудом поднялся, прошел в коридор.

— Кто?!

Оказалось — Лена. Она заскочила в дом и затараторила:

— А почему это вы так закрылись? На засовы! Я бы открыла своим ключом и не потревожила. Сейчас пойду что-нибудь приготовлю. А вы еще поспите, рань несусветная. Ох, и ставни на окнах закрыты. Воров боитесь?

— Ты оставила открытой дверь.

— Не может быть!.. Извините, — развела руками Лена. — Спешила. Только что-то не припомню, что не заперла дверь.

Горчаков решил не сообщать служанке о событиях ночи, просто махнул рукой: мол, он действительно еще подремлет. Но неугомонная Лена уже зашла в спальню:

— Хозяин!..

— Чего тебе?

— Вы даже не спросили, как у меня с инженером?

— Но это же твое дело.

— Он оказался импотентом.

— Вот как… Сожалею.

— Он мне стихи читал.

— Лена, если человек любит стихи, он обязательно импотент?

— Он только и делал, что читал. — И, хихикнув, добавила. — Понятно, в какие командировки ездит его жена.

— Сочувствую.

— И только?

— Лена, отправляйся-ка лучше на кухню!

Однако никакие уговоры, угрозы не подействовали. Лена быстро скинула платье, обнажив бюст с пышными формами, и шмыгнула в постель к Александру. В следующую секунду он ощутил, как удивительно мягкая рука коснулась любимого героя Лены. Несколько умопомрачительных движений — и герой вырос до гвардейских размеров. Голова Горчакова закружилась, он застонал:

— Хотела поиграть? Держись!

— Держусь, — радостно сообщила служанка.

Он не запомнил, сколько раз на нее взбирался — пять или шесть. Лена визжала, стонала и все время повторяла: «Никаких стихов!». А потом… Александр ушел в нирвану, а Лена, точно силы ее утроились, напевая и пританцовывая, побежала готовить завтрак.

И опять его самым наглым образом выдернули из нирваны! И опять Лена. Она влетела в комнату, запричитала:

— Александр Николаевич…

— Я больше не могу, — ответил он.

— Да нет же, я…

— Лена, пожалей! Тебе нужна рота солдат. И даже их усилий окажется недостаточно.

— Александр Николаевич, здесь полиция?

— Полиция?

— У нас в доме.

— И что?

Горчаков решил, что к нему пожаловал Корхов. Выясняет старик о вчерашнем походе в театр. Но, выйдя в коридор, обнаружил незнакомого молодого человека.

— Простите, господин Горчаков, что побеспокоил, — козырнул полицейский. — Дело не требует отлагательств.

— Пожалуйста…

— Вы ночью, случаем, не бодрствовали?

«Почему он спрашивает?»

Александр решил пока не говорить о визите ночного гостя. Если кому и расскажет, то самому Анатолию Михайловичу.

— Спал!

— И ничего не слышали?

— Нет. А в чем дело?

— Человека убили. Недалеко от вашего дома. Вот и хожу по улице, опрашиваю людей.

Горчакову сразу вспомнился ночной крик. Не связано ли это с убийством?

— Кто жертва? Мужчина? Женщина? Я ведь журналист, в том числе освещаю криминальную хронику.

— Мужчина. Сейчас выясняем его личность. Вот его фотография, правда, мертвого.

У Горчакова все внутри сжалось, он сразу узнал Либера. Недавний самоуверенный пророк лежал на асфальте в луже собственной крови.

— Не встречали его?

Знакомство с Жаном Робертовичем становилось опасным. Подозрение могло пасть на самого Александра. Пусть он его видел всего два раза, полиции ничего не докажешь. Им только бы найти козла отпущения.

— Нет… я не знаю его.

Полицейский как будто посмотрел на Горчакова с некоторым подозрением.

Или Александру показалось?

…Оказавшись в редакции, он прямиком направился к Черкасовой, однако и рта не успел раскрыть:

— У нас в городе новый труп. Слышал, специалист по криминальной хронике?

— Слышал.

— За два дня — два трупа. И оба убиты одинаково. Может, в городе появился маньяк?

— Хотел кое-что рассказать. Но разговор будет долгим.

— Мне не нужны рассуждения. Давай конкретику. Что-нибудь известно об убийстве Федоровской?

Горчаков рассказал обо всем, что с ним произошло. Он решил ничего не утаивать от Черкасовой. Она — хозяйка и редактор, пусть решает. Алевтина внимательно слушала, красивое лицо застыло в напряжении, в чуть прищуренных глазах читался неподдельный интерес. Она почти не перебивала Александра, а когда он закончил, по привычке затянулась сигаретой, обдумывая что-то свое.

— Давай подведем итоги, — сказала Алевтина. — Убит именно тот человек, который приходил к тебе ночью?

— Он.

— А как он к тебе попал?

— Большая загадка для меня. Служанка говорит, что входную дверь за собой закрыла, однако утверждать этого не может. Спешила…

— Она по природе рассеянна?

— Нет. Но…

— Понятно: человек несовершенен, потому делает несовершенные поступки. Я склоняюсь к тому, что дверь была закрыта. Он проник в твой дом. Для профессионала такое не проблема.

— Не похож он на профессионала-взломщика.

— Разве я сказала, что он профессиональный взломщик? Он проник, чтобы лишний раз показать: ты в его власти. Тебя серьезно предупредили, на первый раз решили купить. Предложили место главного редактора, правильно?

— Да, — не без тайного тщеславия ответил Горчаков. Может, сейчас Алевтина начнет ценить его не только как любовника.

— В следующий раз поступят по-другому. Как с тем самым Либером.

Горчакова передернуло, что не укрылось от внимательного взгляда Черкасовой. С легкой усмешкой она добавила:

— Решай сам: заниматься или нет делом Федоровской?

— У меня задание!

— Ценные кадры превыше всего. Получишь другое задание, и только.

— А как же выяснение обстоятельств убийства актрисы? Публика ждет.

— Обойдется публика. Дадим общую информацию о ходе расследования. Корхов поделится, не захочет ссориться с прессой.

— Кстати о Корхове. Он тоже склонял меня к сотрудничеству. И я дал слово…

— Он уговорит любого. Недаром — Старый Лис. Однако теперь ты свободен от любых обязательств, поскольку этим делом больше не занимаешься.

— Я дал слово, — повторил Александр. — Мы ведь не в СССР, где верят не словам, а изречениям вождей.

— Что ж, продолжай расследование.

Горчаков задумался. Предупреждение Либера выглядело слишком серьезным, особенно в свете того, что случилось с самим Жаном Робертовичем. Да, за смертью госпожи Федоровской, очевидно, стоят люди непростые. Но и выглядеть трусом перед любовницей ему не хотелось.

«Лишь в этом причина?»

Нет, дело засасывало Александра, как топкое болото. Ступил не туда — и каюк!

— Куда поедешь отдыхать? — вдруг весело спросила Алевтина.

— Отдыхать?

— Лето! Люди разъезжаются. Лично я — в Таврический край (современный Крым и часть Херсонской области. — прим. авт.), любимое место отдыха последнего императора. Империя без императора, нелепо как!

— А я еще не решил.

— Можем отправиться вместе, муж обузой не станет. Сервис там не хуже, чем в Ницце. Многие состоятельные русские люди предпочитают отечественные курорты.

Горчаков догадался: шефиня специально уходит от главной темы, дает ему время на размышление. Упустить в расследовании время сейчас — упустить его навсегда. Следствие уйдет вперед, появятся новые факты, а редакции останется собирать объедки.

— Пожалуй, рискну. Продолжу дело.

Глаза Алевтины странно заблестели, Александр не понял — радостью или сожалением? Она наверняка внутренне ликовала, что журналист не испугался, решил не отстраняться от опасного мероприятия, но и боялась за него, вернее, за любовника.

— Хорошо, — сказала Черкасова. — Однако о каждом своем шаге докладывай мне.

— Как маленький несмышленыш: туда не ходи, и туда не суйся.

— Именно так, — подтвердила Алевтина. — Слишком уж все стремно. Что если здесь и впрямь замешаны слишком влиятельные люди? А ты, извини, не умеешь пока ориентироваться в обстановке. Когда надо, дам дельный совет.

— Спасибо, мамочка. Но без самостоятельности никак нельзя.

— Не юродствуй. Мамочка еще пригодится! Итак, что планируешь?