Дядя самых честных правил 5 (СИ) - Александр Михайлович Горбов

лишь бы закрыть потребности.

Поджав губы, Лаврентий Палыч с обидой посмотрел на меня. Будто я его в государственной измене обвинил.

— Вы крайне несправедливы ко мне, Константин Платонович. Что вам стоило сказать мне об этом раньше? Я бы давно отписал на демидовские заводы и договорился о поставках.

— Лаврентий Палыч, насколько я знаю, львиная доля стали уходит за границу. Свободных объёмов в продаже практически нет, и сторговаться с промышленниками невозможно.

— Ай, глупости какие, — «лепрекон» махнул рукой, — у меня дальние родственники бухгалтерию у Демидовых ведут. Мне совершенно несложно договориться с ними по-свойски. Напишите, чего и сколько требуется, и я немедленно всё организую.

От удивления я закашлялся. Ничего себе сюрприз! А я мучился, через купцов Голицына хотел покупать, когда мог просто обратиться к собственному управляющему. Буду иметь в виду на будущее и консультироваться с ним по таким вопросам.

— Замечательно! Сегодня же дам список потребного.

После такого своевременного предложения, закрывающего кучу проблем, мне было слегка неловко поднимать следующий вопрос. Но требовалось прояснить ситуацию и разобраться — финансовые вопросы не терпят сантиментов.

— У меня к вам ещё одно дело. Лаврентий Палыч, что за кассовый разрыв возник во время моего отсутствия?

— Эммм…

Глазки «лепрекона» забегали, а сам он как-то сдулся и уменьшился, будто хотел спрятаться.

— Ничего страшного не произошло, Константин Платонович. Были небольшие сложности, совсем крохотные. Вот такусенькие! — Большим и указательным пальцем он изобразил что-то маленькое. — Совершенно не стоит вашего внимания.

— Лаврентий Палыч, не увиливайте.

— Да ерунда, ей-богу. Просто неудачное стечение обстоятельств и сложные пути движения капитала. Вам неинтересно будет в таком разбираться. Налить вам ещё чаю? Вот, сахарок возьмите, конфеты марципановые…

Я улыбнулся и хлопнул по столу ладонью. От резкого звука он вздрогнул и вжал голову в плечи.

— Вы, уважаемый мой, не знаете, что мне интересно, а что нет. Сейчас я хочу услышать от вас по кассовому разрыву. Куда делись деньги? Где вы их «крутили»? Почему моим ученицам пришлось собирать лошадей на продажу, чтобы прикрыть дыру в бюджете? Кто за это ответит и где сейчас мои, — я выделил слово голосом, — деньги?

Тяжело вздохнув, управляющий посмотрел на меня с вековой тоской в глазах.

— Если бы не знал вашу историю, Константин Платонович, я бы подумал, что вы инквизиторский аудитор. Те тоже всё время спрашивают: где деньги? До каждой копеечки докапываются.

— Я хуже, чем аудитор, Лаврентий Палыч. Я самодур-помещик, «кунерсдорфский мясник» и некромант. Теоретически, от меня, даже умерев, сбежать не получится. Рассказывайте всё начистоту, не тяните.

— Начистоту, — он снова вздохнул, — я влез в ряд рискованных сделок на очень большую сумму. Мои родственники…

— Те, что у Демидовых работают?

— Они самые. Предложили вложиться в дело: общими усилиями кое-что перекупить, по дешёвке, а чуть позже продать. Несколько рудников в Сибири, факторию, прииск, ещё всякую мелочь. Вариант казался беспроигрышным, честное слово! Под гарантию Демидовых и Шереметевых, между прочим. Я вложил свои сбережения, ваши и даже немного занял.

— Немного это сколько?

— Десять тысяч золотом.

— И?

«Лепрекон» состроил недовольную гримасу.

— И случился кассовый разрыв. Продажа имущества непредвиденно затянулась. Вы же знаете, Константин Платонович, как это бывает. Вроде уже были покупатели, но внезапно отказались. Пришлось начинать всё заново, искать, договариваться. Богом клянусь, мои кузены старались изо всех сил! Но увы, увы…

Он горестно покачал головой.

— Мне было страшно неудобно и досадно решать финансовый вопрос с помощью ваших учениц. Признаю — я немного сгустил краски, но исключительно для мотивации. И посмотрите: они справились и получили бесценный опыт.

Лаврентий Палыч продолжал что-то бубнить, а я закрыл глаза и досчитал до десяти. По совести, за такие выкрутасы надо было выгнать управляющего на мороз. Но где взять замену? Желательно такую, чтобы не воровал и мог справиться с моим имением. А «лепрекон», если не брать в расчёт этот случай, был неплохим управленцем.

— Сколько мы потеряли на вашей афёре?

Часто заморгав, Лаврентий Палыч уставился на меня.

— Потеряли? Что вы, Константин Платонович, наоборот! Деньги получены сполна, ваш капитал приумножился.

— И сколько у меня сейчас этого капитала?

— Порядка, — он пожевал губами, — ста пятидесяти тысяч рублей. Золотом, разумеется. Я же говорил — очень выгодная сделка получилась. Прибыль от займа тоже пошла вам.

Чтобы взять паузу, я налил себе чая. Выпил, сжевал баранку и налил снова.

— Лаврентий Палыч, честно говоря, мне нравится с вами работать.

— Приятно слышать, — он расплылся в улыбке.

— Но я бы попросил вас в следующий раз согласовывать со мной, прежде чем влезать в рискованные сделки. Спишем этот раз на мой срочный отъезд и службу в армии. Но впредь…

— Конечно-конечно! Даже не сомневайтесь — больше никаких сомнительных предприятий без вашего ведома. Но слишком уж хороший шанс был! Такой раз в десять лет случается, чтобы богатый род срочно распродавал имущество.

Мы пришли с ним к пониманию и решили вопрос по текущим закупкам. Я поблагодарил за чай, попрощался и пошёл по своим делам. Но у двери я обернулся:

— Лаврентий Палыч, а что за род, на котором мы погрели руки?

— А я не сказал? Голицыны, князья которые.

Сдерживая смех, я кивнул и вышел из флигеля. Что же, есть в этом некоторая справедливость — заработать на трудностях врага. Особенно когда он об этом не догадывается.

* * *

Мастерская, финансы, мелкие дела и заботы поедали всё моё время. Но ко всему этому появилась ещё одна загвоздка: Диего не стало, и роль учителя Ксении легла на мои плечи. Хочешь не хочешь, а её Талант требует присмотра и регулярных тренировок. Так что после обеда я повёз её на «колдовскую» площадку возле леса.

— Сударыня, извольте не отвлекаться. А вы, сударь кот, не мешайте занятиям.

Мурзилка состроил оскорблённый вид, задрал пушистый хвост трубой и с пафосом императорского сановника пошёл в сторону леса. Боюсь, птицам, белкам и другой мелкой живности сегодня достанется от рыжего разбойника.

— Ксения, ты меня слышишь? Повторяем сначала. Дыхание, призыв Таланта и контроль. Начинай.

Девочка скорчила недовольную рожицу, печально вздохнула и выставила ладони перед собой.

— Ксения, контроль! Вдох, задержка, выдох.

— Я помню, дядя Костя. Вдох, выдох. Ой!

Вместо призыва Таланта, Ксюшка зачерпнула силы и швырнула перед собой.

— Маа-а-а-ауууу!

Трава за камнями загорелась, а Мурзилку снесло потоком магии.

— Мяу-у-у-у!

Кот в три прыжка добежал до сосны, вскарабкался повыше и начал оттуда возмущённо голосить.

— Прости, дядя Костя. Я не хотела, честно-честно. Может, ещё раз попробую?

— Маа-а-а-у!

Мурзилка протестующе заорал сверху. Ему тоже крайне не нравилось наше с Ксюшкой занятие. Я не проходил полного обучения Таланта, не знаю приёмов, которыми контролировала девочку Диего, и даже не знаю, с какой стороны взяться за эту задачу. Ну, не тот у меня