Заманчивый мир - Кэй Мортинсен

— Прошу прощения, — извинялся Манфредо, подойдя к Эмили настолько близко, насколько, по его мнению, позволяли приличия.

Ветер, врываясь в окно, трепал ее черные кудри, наполняя атмосферу тесного офиса таинственным ароматом.

— Я пытался поймать того репортера, но…

— А чего он хотел? — наивно спросила Эмили, заправляя за ухо непокорную прядь. — И откуда узнал, что вы будете на приеме у нотариуса?

— Судя по тому, что происходит в соседней комнате, это секретарша Робинсона выдала нас с головой. Думаю, она успела созвониться с местными репортерами и передать информацию, как только увидела, с кем у босса назначена встреча в одиннадцать утра.

— И вся эта возня только из-за того, что вы — герцог? — недоверчиво поинтересовалась Эмили.

Манфредо усмехнулся.

— Ужасно, не так ли? Возможно, она умудрилась подслушать всю вашу историю от начала до конца. А когда вам стало плохо и ее попросили принести стакан воды, репортер получил прекрасную возможность запечатлеть нас в двусмысленной позе.

Эмили густо покраснела, а Манфредо все это время задавался одним-единственным вопросом: как поскорее остаться с ней наедине и приступить к серьезному разговору. Стоило ему подумать, что теперь, когда у Эмили появились деньги, ее начнут обхаживать меркантильные самцы, в числе которых могут оказаться и женатые — вроде его брата, и Манфредо бросало в дрожь.

— Вы хорошо себя чувствуете? — забеспокоилась Эмили, тронув его за руку.

Он попытался придать своему лицу беззаботное выражение.

— Нормально.

Манфредо уже знал, на что способен Сальваторе, и не сомневался, что, узнав о планах насчет Эмили, этот негодяй постарается сделать все возможное, чтобы досадить старшему брату и превратить его жизнь в сущий ад.

— По-моему, нам не помешало бы немного подкрепиться, — предложила Эмили.

Подкрепиться? Да Сальваторе проглотит тебя в два счета, если я сейчас же не приму меры! — подумал в ужасе Манфредо. И тут его осенило.

— Томас, нам надо поговорить! — решительно начал он, врываясь в кабинет Робинсона. — И, естественно, наедине! — грозно добавил он, смерив продажную секретаршу не сулящим ничего хорошего взглядом. — Я хочу, чтобы Эмили немедленно покинула эту страну. Сегодняшний инцидент даст пищу для сплетен. Эту фотографию прокомментируют… — он запнулся, подыскивая нужные слова, — как интимную сцену.

Эмили чуть не задохнулась от возмущения.

— Как что?!

— Судите сами: вы лежите на диване, я над вами наклонился, как будто мы вот-вот поцелуемся…

— Но это неправда!

— Конечно, неправда. Но это знаем лишь вы да я, а народ, взглянув на фото, подумает Бог весть что. Вы станете персоной номер один. К вам будут проявлять повышенный интерес. Ваша жизнь превратится в ад. Начнется настоящая травля: вас будут выслеживать, караулить, фотографировать, просить интервью…

— Им станет неинтересно, когда я расскажу все, как есть.

Глупенькая, умилился ее наивности Манфредо. Ты не понимаешь, во что вляпалась, и думаешь, что все вокруг такие же честные, как ты сама.

— Хорошо, — вновь заговорил он, пытаясь придать своему голосу убедительность. — Расскажите им, как упали в обморок, потому что внезапно узнали, что ваша мать оказалась аристократкой родом из Венеции. Как выяснилось, что вы наследница состояния, притом одного из самых крупных в Италии. Как, по-вашему, что напишут про вас газеты? «Графиня не годится даже в санитарки» — это о вашем неудачном трудоустройстве в приют для престарелых. Или: «Наследница итальянского Крёза одевается в секонд хэнде», сопровождаемое подробным описанием вашего гардероба. Люди обожают сказки про Золушек. Пока газетчики не выжмут из вашей истории все до последней капли, они не успокоятся, а ваша жизнь станет невыносимой!

— Понятно, — прошептала Эмили побелевшими губами. — А если я уеду в другое графство? Тогда весь этот шум вокруг меня уляжется?

Манфредо снисходительно улыбнулся детской наивности этой ранимой души.

Эмили просто необходима моя защита. Только так я смогу завоевать ее сердце и уговорить выйти за меня замуж.

6

Наконец Эмили почувствовала себя в безопасности. Здесь, в фешенебельном отеле «Ройял гарден», в номере люкс, с верным Манфредо в соседней комнате, она была надежно защищена от натисков прессы, которыми герцог пугал ее всю дорогу до Лондона.

Частично своим спокойствием она была обязана Томасу Робинсону. Это он уговорил Эмили затеряться на пару дней среди многомиллионной толпы мегаполиса.

— Расслабьтесь, Эмили, — увещевал ее Манфредо. — Сейчас вы будто в шоке, но время сделает свое дело. Живите одним днем, а о будущем мы подумаем завтра.

Ей вдруг пришло в голову, что раньше она никогда не была так уязвима и слаба.

— Мне не удастся стать частью вашего мира, — грустно сказала Эмили.

— Вы уже стали его частью, — отозвался Манфредо. — Фактически мы с вами очень похожи.

— Как это?

— Строгое воспитание папочки-викария приучило вас к сдержанности, привило вежливость и хорошие манеры. Благодаря ему вы научились скрывать свои чувства и эмоции…

— Но как вы догадались?

Манфредо посмотрел на нее с сожалением.

— Точно так же воспитали и меня. Я тоже знаю, каково это — разрываться между хорошими манерами и желанием быть таким, какой ты есть. Общество постоянно диктует нам свои правила, которые мы всю жизнь стараемся беспрекословно соблюдать. Так что вы очень даже легко займете свое место среди столпов венецианского высшего общества. Но не забывайте, — продолжал он, — что прежде всего вас примут туда, потому что вы миллионерша.

— Вы шутите!

Миллионерша! От непреложности этого факта Эмили бросило в жар.

— Подумайте хорошенько, что будете делать с такой уймой денег, — посоветовал Манфредо. — Наверное, сперва накупите себе разных платьев, туфель… Потом отправитесь куда-нибудь путешествовать…

— Минуточку! Мое пуританское воспитание не позволит быть столь расточительной, — лукаво возразила Эмили, мысленно представляя себя лежащей на пляже фешенебельного курорта. — Да тем более сначала придется оплатить кучу долгов, которые оставил мне отец. А потом… Подумайте, сколько людей нуждается в помощи! Манфредо, я хотела бы помогать беднякам — детям-сиротам, например, или инвалидам. Каждый раз, видя их страдания, я чувствовала себя беспомощной и в то же время виноватой… что здорова и сыта, а они… Конечно, когда у меня была работа, я старалась всячески помогать, перечисляла часть зарплаты в детские дома, но эти суммы просто смехотворны, если подумать о том, сколько детей нуждается в помощи. Теперь-то я сумею как следует позаботиться об этих несчастных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});