Безымянлаг - Андрей Олех

– Так точно, товарищ лейтенант. Племянник.

– А Зоя тебе кто?

– Двоюродная сестра, она умная, хоть и избалованная.

– Опять забыл, как к старшему по званию обращаться?

– Никак нет, товарищ лейтенант, – спокойно ответил Сергей и, помолчав, добавил: – До кладбища час примерно дороги, по такой погоде, может, и больше, я туда не ездил ни разу, но в общем представляю, где это, товарищ лейтенант…

Слова водителя опять не долетали до Неверова. Он смотрел, как из тьмы в свет фар врываются хлопья снега, и ему подумалось, что Безымянка находится за Полярным кругом, где зима – это ночь. Бодрость медленно таяла. Рассвет задержался где-то высоко наверху, а снег все падал и падал. Позавчерашний день казался прошлым годом, Москва в осаде – далеким прошлым, детство в Верхнем Аблязово – выдумкой, несчастливой сказкой, услышанной от других. Неверов прокручивал события последних дней, и его то наполнял гнев за слежку, за вранье, за пренебрежение, то вдруг хотелось все это забыть и повернуть в Куйбышев. От этих мыслей и мельтешни снегопада снова заболела голова.

Иван Андреевич закрыл глаза. Он открывает дверь, а за ней оказывается следующая, и так они чередуются одна за другой. Обшарпанные и совсем новые, из досок, и обитые железом, с тугими пружинами, и на петлях. Но за очередной дверью натянуты косые ряды колючей проволоки… Иван Андреевич уже шагнул навстречу сотне шипов и не может отступить назад, в страхе он выставляет перед собой руки…

«ГАЗ-61» резко остановился, Неверова бросило вперед, и боль от удара резко вспыхнула в ободранных ладонях.

– Матерь божья! – прошептал Сережа.

Ветер гонял метель, и в темно-сером неярком свете зимней зари проступала то одна, то другая часть невысокой горы трупов, положенных друг на друга штабелями. Их было около трехсот, голые и в нижнем белье, сине-белые тела, покрытые снегом и ледяной крошкой. Неверов заметил, что глаза многих открыты, но вглядываться в них побоялся.

– Чего встал, проезжай давай, – хотел уверенно приказать Иван Андреевич, но вышла жалкая просьба.

Машина двинулась медленно-медленно, словно Сергей боялся потревожить покойников.

– Здесь дороги нет, товарищ лейтенант.

– Здесь вообще что-нибудь есть?

– Похоронная бригада должна быть, товарищ лейтенант.

– Посигналь.

Никто не ответил. Вокруг, насколько позволял видеть снег, лежали близко подогнанные друг к другу холмики могил, занесенные снегом, без крестов и табличек. Иван Андреевич застегнулся на все пуговицы, взял у Сергея варежки и шарф и, обмотавшись, вышел наружу. Пропал в метели, но через минуту снова вернулся.

– Фары не выключай, а то не найду, – проорал Неверов и пошел по могилам. Иногда он выкрикивал: «Есть здесь кто?!» – но ветер сносил его слова, а снег хоронил.

Иван, не любивший кладбищ с детства, понял, что ему совсем здесь не страшно. Ничто не напоминало о смерти. Не было надгробий, не было венков и оградок, не было тропинок. Трупы остались позади, он не думал, что под его ногами лежат люди, это были просто бугорки. Земля опустится, прорастут трава и деревья, и никто не вспомнит, что здесь похоронены люди. Неверова больше беспокоило, что он не найдет обратной дороги. Тут до него донеслись глухие удары железа по мерзлой земле, и вскоре проступили темные силуэты. Они о чем-то разговаривали.

– Все, на хуй, готово. Пиздуй за следующим. Этого, бля, возьми, вчерашнего, без головы. Заебал он, как к штабелям подойдешь, жуть берет…

Зэки увидели фигуру Неверова, появившуюся из снежной пелены, и разом замолкли.

– Где бригадир? – спросил Иван Андреевич замерших могильщиков.

– Где-то рядом, гражданин начальник, – ответил один из них и тут же заорал так, что Неверов вздрогнул: – Коль! Коля!!!

– Не рви глотку, не услышит, – ответил другой, тот, что посылал за безголовым. – Обождите малость, гражданин начальник, ща приведу.

Матерщинник исчез в метели. Иван Андреевич остался один на один с зэком, державшим лопату. Они молча глядели друг на друга, потом заключенный продолжил закапывать яму. Неверов подошел к краю могилы и заглянул внутрь. Из мерзлых комьев земли торчала согнутая в колене нога.

– А почему такая неглубокая?

– Начальство так велело, гражданин начальник, – с натугой при каждом взмахе лопатой отвечал могильщик. – Мрут. Копать не успеваем, земля мерзлая, бригада маленькая, трупов много.

– А почему без гробов?

– Где ж столько досок найдешь, гражданин начальник, и кто столярить будет?

Зэк-матерщинник вернулся с бригадиром.

– Следственный отдел ГБ из Москвы, – сурово бросил Иван Андреевич. – Ты бригадир?

– Так точно, гражданин начальник, – шмыгая носом, ответил пожилой зэк с лицом цвета земли.

– Давно работаешь, – Неверов запнулся, – на этом объекте?

– С начала осени, гражданин начальник.

– Мне нужно знать, где похоронены начснаба Опарин и его зам Чащин в начале ноября этого года.

– Не было таких, гражданин начальник…

– Хорошо подумай, сука! – взорвался Иван Андреевич. Бригадир перепугался, но было видно, что он не знает. – Вспоминай, Коля, а то под расстрел всей бригадой пойдете…

– Ебать, это те, наверное, которых в гробах привезли, – пришел на помощь бригадиру зэк.

– Да, наверное. Точно, кому ж еще быть, – затараторил с облегчением Коля. – Нам это, гражданин начальник, имен-то не говорят, кого привезли, того и хороним, вопросов не задаем. Было точно в начале ноября, в дождину, два гроба закрытых, отдельно привезли.

– Помните, где зарыли?

– Прям, на хуй, у входа, – опять спас замолчавшего бригадира зэк.

– Строй своих молодцов, идем откапывать, – приказал Иван Андреевич.

Бригадир послал двух зэков за помощью и пошел мимо могил, петляя и сокращая путь. Иван Андреевич следовал за ним.

– А что за безголовый труп?!

– А?! – обернулся бригадир, не расслышав вопроса.

– Что за труп без головы?

– Не знаю, гражданин начальник, нам не докладывают. По виду свалилось на него чего-то, тут насмотришься страху.

Идти оказалось недалеко. Серое утро наконец наступило, и зажженные фары «ГАЗ-61» растворялись в белом сиянии. Сергей радостно выбежал навстречу людям, но быстро замерз и сел обратно в машину. Вернувшийся с подкреплением зэк-матерщинник указал на два безымянных холмика.

– Копайте обе сразу, я в машину согреться, – сказал Иван Андреевич.

Из метели появлялся один могильщик за другим, всего собралось человек двадцать. Они работали кирками и лопатами, сменяя друг друга. Снегопад кончался, стало совсем светло. Сережа дремал, положив руки на руль, а Неверов следил за работой, стараясь не смотреть на гору трупов справа от него. Наконец бригадир махнул ему рукой, и Неверов вышел из машины. Снег перестал, похолодало. Встав на осыпавшуюся горку выкопанной земли, Иван Андреевич глянул вниз и увидел крышку гроба.

– Поднимайте.

Двое спрыгнули вниз, еще несколько минут возились с веревками, затем все собравшиеся, бросив рыть вторую могилу, стали тянуть гроб, задевавший об узкие стенки.

– Теперь ломайте.

Зэк-матерщинник два раза ударил сбоку лопатой, потом поддел, и крышка с хрустом отвалилась.

– Ебаный в рот, – в повисшей тишине протяжно изрек могильщик.

Иван Андреевич заглянул внутрь и сильно пожалел, что отказался вчера от коньяка. Мерзлая земля хорошо сохранила тело. Он не знал, кто лежал в гробу, Чащин или Опарин, но посиневшая шея человека в залитой черными пятнами форме была разрезана от уха до уха, так что голова запрокинулась назад и осталась в этом положении навсегда. Во втором гробу было то же самое. Никаких других повреждений на телах заметно не было.

Неверов молчал. Он пытался отвести взгляд от одной страшной раны и переводил ее на другую.

– Закапывайте, – наконец выдавил он. – Ни с кем об этом не говорить, никому не рассказывать.

– На хуй я это видел? – обреченно прошептал зэк, и Иван Андреевич понял, что пугают его не мертвые.

– У вас часто с такими ранами привозят? – отведя бригадира в сторону, спросил Неверов.

– Бывают, – ответил бригадир и, обернувшись, мотнул головой, указывая зэкам на могилы.

Гробы уже опустили вниз, и землю закидывали так быстро, будто скорость могла стереть увиденное из памяти.

– Никому, – повторил Иван Андреевич и быстро зашагал к машине.

– Теперь в Куйбышев?

Неверов кивнул. Машина поехала быстро. Теперь в Куйбышев. Связаться с Москвой. Подтвердить полномочия. Взять ребят из города, не связанных с лагерем. Вывезти инженера Зимонина, пока он жив, он свидетель. Привезти фотографа на кладбище, пока тела не исчезли. С кого начать? С Чернецова? С Берензона? С Вити?

Мысли сменяли одна другую. И вдруг среди них солнцем вспыхнула одна. Это старший лейтенант. За окном замелькали недостроенные двухэтажки, наверное, те, что проезжали вчера вечером. Вот тот пустырь, где стояли в колонне зэков. И бараки, бараки, бараки…