Похищение казачка - Фридрих Незнанский

— Что-то знакомо вроде…

— Начальник Волжского УФСБ, Афанасий Константинович Тяжлов.

— Так сразу и подумал, что гэбэшник, — фыркнул Грязнов. — Саня, что у тебя за манера? Чуть какой вопрос — так обязательно про гэбэшника. Это даже неприлично уже становится. Просто дурной тон. А еще — Петр Петрович…

— Славка, не томи! Ты же явно можешь мне помочь. Вот сам посуди. Он еще в девяносто первом был руководителем отдела по борьбе с оргпреступ-ностью. А в середине девяностых — начальником Управления по борьбе с контрабандой и коррупцией. Я уверен, ты не мог с ним не сталкиваться в свои муровские времена!

В трубке возникла пауза.

— Ты здесь? — забеспокоился Турецкий.

— Я-то здесь, а вот ты — явно в каком-то другом измерении. Я не знаю такого человека. Саня, ты ничего не путаешь?

— У меня его послужной список перед глазами.

— И что в нем сказано?

— То, что ты только что слышал.

— Это чушь какая-то, — категорично заявил Грязнов. — Я знаю, кто руководил этими отделами. Никакого Тяжлова там в помине не было.

— Славка, уверен?

— На все сто. На сто пятьдесят даже.

Турецкий призадумался. Что же это могло значить? В Москве ему не пришло в голову поинтересоваться, откуда Меркулов получил сведения на Тяжлова и Веснина, в телефонном разговоре он не успел, но теперь это будет не лишним.

— А ты можешь выяснить, чем Тяжлов занимался в это время? Ну и вообще все, что возможно про него узнать. А, Слав? Очень нужно.

— Попробую, — хмыкнул Грязнов. — Тем более что ты меня даже заинтриговал. Но быстро не обещаю. Все, бывай.

— Подожди, — спохватился Турецкий, — а сам-то зачем мне звонил?

— Хотел спросить, сколько ты на Волге пробудешь. Может, в гости к тебе скоро загляну.

— Это вряд ли. Я ж бизнесмен, — напомнил Ту-рецкий-Долгих. — Мне с ментами якшаться не к лицу, ха-ха.

— А может, я продажный мент, коррумпированный? — предположил Грязнов. — Слыхал, может, бывают такие. Вдруг я тебе чем полезен буду? А ты меня за это шикарным ужином угостишь. А я тебе — служебную информацию солью. А ты мне — девочек клевых подгонишь. А я тебе…

— Ну тогда другое дело, конечно, — прервал Турецкий поток грязновской фантазии.

Он умылся, побрился, полюбовался в зеркало на свой сверкающий череп (а может, и правда — татуировку?!) и, вернувшись в купе, позавтракал. Сразу же захотелось закурить, но Турецкий решил посмаковать первую утреннюю сигарету и, не торопясь, вышел в коридор.

И кто же стоял по соседству?

Антон Пятибратов, выдающийся писатель земли волжской, собственной персоной! Значит, его московские гастроли уже закончились. Вид у Пятибра-това теперь был немного печальный, не то что в книжном магазине. Может, какой-нибудь издатель не заплатил причитающегося гонорара? Турецкий, ухмыляясь, подумал: да, мы, издатели, такие. Хотел было поздороваться и напомнить, как давеча Пяти-братов подписывал ему книгу, но вовремя спохватился, что у него теперь другой имидж. Да и литератор вряд ли его запомнил — в потоке-то других покупателей, да еще и с волосами.

А книга Пятибратова у Турецкого как раз была с собой. Называлась она «Киллер-двоечник», и Турецкий в нее еще не заглядывал. Он выкурил в тамбуре сигарету «Давидофф», которые в последнее время предпочитал прочим не только потому, что табак в них был крепкий и сочный, а еще оттого, что они были длиннее остальных. Вернулся в купе. До Волжска оставалось еще минут сорок пути, и Турецкий полистал детектив.

Насколько он понял, это была история не о школьнике, как могло показаться по названию, а о незадачливом учителе, который в уличной драке повел себя так неловко, что ненароком отправил на тот свет двух хулиганов. Физической силой он не обладал, сноровки был лишен напрочь, зато обладал способностью влипать в неприятности подобно герою Пьера Ришара из «Невезучих». Его наняла мафия, приняв за настоящего киллера, и по недоразумению он перестрелял своих заказчиков. Написано это было бойко и вкупе с занимательным сюжетом читалось, видимо, легко. Причина читательского успеха Пя-тибратова стала Турецкому понятна. Ну а то, что Ирине Генриховне такая литература претит, это просто факт ее личной биографии и ничего более.

Турецкий выглянул в коридор. Пятибратов по-прежнему пялился в окно. Турецкий все же решил завязать разговор. Все-таки он видный бизнесмен и, кстати, издатель. Пятибратов — видный деятель культуры и, кстати, писатель. Во-первых, им есть о чем поговорить, во-вторых, Пятибратов поможет ему разобраться в местных «тусовках». Главное — найти правильный подход, в меру небрежный, в меру солидный. Например, подать голос, не выходя из купе.

— Как там у вас Волга нынче? Пляжи есть хорошие?

— Волга… — как эхо повторил Пятибратов. — Какая Волга…

— Да уж не машина, конечно. Река.

— Река… Какая там река?… Где вы видели реку?… Что происходит в мире? — грустно сказал Пятибра-тов. — Огромный поток информации. Пробки на дорогах. Испорченная экология. Мы растворяемся в этом кошмаре и бреде. Мы — никто, мы просто частица какого-то безумного действия…

«Псих, кажется, — подумал Турецкий. — Ох уж эти культурные деятели. Надо от него подальше держаться. Что же Меркулов не звонит?»

Меркулов в то самое время, когда Александр Борисович ждал его звонка, психологически обрабатывал генерального — хотел заручиться дополнительным весом в борьбе за дело Смолякова. Меркулов, который был заместителем генерального прокурора по следствию, мог самостоятельно решить этот вопрос, но пока только в теории. Что же ждало его на практике, он не знал. Не исключено, что чекисты будут упираться всеми силами. Кроме того, он не хотел светиться. Если предположить, что переписка Веснина с ним была известна тем, кто позже перехватил курьера (вполне возможно, учитывая печальную участь Смолякова), то сам факт интереса Меркулова к делу об убийстве Смолякова скажется негативно.

Генеральный прокурор Владимир Михайлович Кудрявцев, в свою очередь, с одной стороны, был раздражен тем, что Меркулов отчего-то вдруг не может самостоятельно решить текущую проблему, с другой — совершенно не жаждал свары с ФСБ по какому-то несерьезному поводу. Зачем вообще надо отбирать у них дело?! Будто у Генпрокуратуры своих мало!

Тогда Меркулов привел свой аргумент о косвенной связи гибели сотрудника Волжского УФСБ с назначением нового полпреда. Как обычно, политика все перевесила. В результате договорились так. Меркулов все же будет действовать автономно, но при необходимости Кудрявцев, обладающий самостоятельным политическим весом, подключится. Меркулов был уверен, что эта необходимость возникнет, осторожный Кудрявцев в то же самое время думал, чем в таком случае мотивировать свой отказ Константину Дмитриевичу. Вмешиваться он не собирался.

Ошиблись оба.

Волжское УФСБ по первому же звонку (который по просьбе Меркулова сделал его коллега и добрый знакомый, зам военного прокурора Алексей Сергеевич Кузнецов) переслало дело в Москву! Военная прокуратура, собственно, даже еще и не требовала дело, зам военного прокурора только попросил проинформировать о текущем ходе следствия, а затем (согласно инструктажу Меркулова, который сидел рядом) сказал, что не исключено — Москва на каком-то этапе подключится… И тут же начальник следственного аппарата Волжского УФСБ Никано-ров предложил немедленно передать дело в Москву. Меркулов радостно закивал, хотя это было и необычно. Ни одна контора на свете не предлагает другой (тем более, по сути, конкурирующей!) забрать ее деловые бумаги. А уж в юридической сфере это и вовсе невозможно себе вообразить.

— Леша, — сказал Меркулов Кузнецову, когда тот положил трубку, — спасибо огромное. Но скажи… тебе ничего не показалось странным?

— Я не психолог, — ответил Кузнецов. — Но такое чувство, будто Никаноров ждал моего звонка. Может, просто дело заковыристое и он сам не рад, что его получил?

— Все может быть.

— Ну так что, Костя, я это дело забираю?

— Черта с два, — сказал интеллигентный Константин Дмитриевич с азартом. — Я забираю это дело!

Меркулов решил, что делом об убийстве капитана Смолякова будет заниматься «важняк» Генпрокуратуры советник юстиции Владимир Дмитриевич Поремский. Ему в помощь был придан майор Леонид Золотарев, старший следователь Главной военной прокуратуры, а при необходимости для оперативных и розыскных мероприятий должен был подключаться старший опер МВД Владимир Яковлев — это уже был кадр Грязнова, причем еще с муровских времен. Так сформировалась следственная группа: Поремский, Золотарев и Яковлев.

В Волжске Турецкий взял такси и велел водителю покатать себя по городу. Учитывая, что о деньгах он не заикнулся вовсе, таксист посмотрел на представительного пассажира с уважением.

Волжск город немаленький. Нарядный и довольно чистый, и не только в центре, и со своей историей. Тут было на что посмотреть. Турецкий задавал короткие вопросы и получал всеобъемлющие ответы. Если и есть на свете люди, которые знают все, то они работают не в Генпрокуратуре, не в ФСБ и уж точно не в издательском бизнесе. Они работают в такси.