Доказательство силы - Вадим Панов

С другой стороны, отношения за месяц у него с девушкой сложились… какие-то странные, мягко выражаясь.

Секса у них не было. А вот так: не было, несмотря на то что Лада несколько раз побывала у Миши дома. Они даже не целовались. Черт возьми, даже не целовались!

И Злобин не мог взять в толк, отчего так происходит.

По всему видно, что Лада испытывает к нему интерес, но как-то так получается, что в ее присутствии вся сексуальная компонента из Мишиных мыслей исчезала. Нет девушки рядом – все идет как положено, мысли и желания правильные, какие и должна вызывать у двадцатичетырехлетнего здорового парня красивая молодая девушка. А останутся наедине – плотское влечение как ножом срезает, словно перед свиданием ударную дозу успокоительного ему кто-то впрыскивает. Наваждение какое-то, колдовство…

«Может, она в духи какое-то отворотное зелье добавляет?» – думал Миша не совсем всерьез.

Эх, если бы он мог заподозрить, что шальная догадка недалека от истины…

Если бы…

«Знал бы прикуп – жил бы в Сочи». И ни под каким видом не переступил бы порог районной библиотеки.

Но, несмотря на странности в отношениях, расстаться с девушкой Злобин отчего-то не мог. Стоило ему услышать ее голос в телефонной трубке, как мир вокруг начинал играть яркими красками, а все мысли и стремления сосредотачивались на том, чтобы поскорее увидеть замечательную Ладу.

Так и жили.

Встречались один-два раза в неделю и ходили по музеям – концертам – выставочным залам, иногда завершая вечер ужином в ресторане. И на нескольких лекциях Челояна побывали, не без того, причем порой они случались в настолько далеких выселках, что добраться туда само по себе было приключением, а уж выехать поздним вечером – вообще полный экстрим.

Возможно, Лада надеялась сделать из Миши единомышленника, еще одного «свидетеля Челояна», но не преуспела: Злобин завиральными историческими теориями профессора не проникся. Напротив, начал тихо ненавидеть их автора, резонно полагая, что выдумки Челояна отвлекают девушку от него и получается, что он не ее парень, а так, сбоку припека, компаньон в хождениях на глупые лекции. Из-за которых он совсем забросил свои кладоискательские походы. Позабытый «Гаррет» уныло пылился в кладовке, рядом с гидрокостюмом, а карты маршрутов не покидали ящик письменного стола.

И неизвестно, как долго бы это продолжалось, если бы в конце мая Лада не сделала парню предложение. Не руки и сердца, разумеется, нет. Девушка пригласила Злобина в июле отправиться в экспедицию. В небольшую, самодеятельную и призванную подтвердить теорию профессора Челояна экспедицию на Ладогу. Придется много нырять и отыскивать древние исторические артефакты – как раз по Мишиной специализации.

Он смутился, не зная, что ответить. Истории о подводных и кладоискательских подвигах – якобы своих – были им почерпнуты в Интернете, и в «поле» наверняка станет ясно, чего он в действительности стоит. Но поехать очень хотелось, ведь это означало провести с девушкой почти три недели и почти наедине…

Что решить?

В общем, Злобин сомневался, но она подошла, положила руки ему на плечи, и Миша утонул в ее бездонных зеленых глазах… И вынырнул, лишь когда Лада впилась в его губы долгим поцелуем. Их первым поцелуем.

И сомнения исчезли. В конце концов, в маленькой компании дилетантов-псевдоисториков Миша будет единственным, кто хоть что-то понимает в дайвинге и кладоискательтве, так что вполне может сойти за профессионала. И не важно, что дайверский сертификат CMAS у него с одной звездой, означающей первичный, базовый уровень подготовки, а количество погружений можно пересчитать по пальцам.

И он согласился.

Наверное, то была вторая – после встречи в библиотеке – точка разветвления. И Злобин многое бы отдал, чтобы вернуться и все переиграть, но такое, увы, возможно лишь в компьютерных играх.

Глава 4

«Помста» наносит удар, а Олесь Гацкан забредает не туда

Вечером третьего дня – последнего из отпущенных рою «Помста» на выполнение задания – синоптики обещали сильный дождь. Обещали и вопреки обыкновению не ошиблись: полил, что называется, стеной.

Мало кто любит ненастье, но Олеся Гацкана ливень обрадовал, поскольку это была идеальная погода для акции. Лишний народ по улицам не шатается, большинство потенциальных свидетелей сидит дома, а если кто из сидящих имеет нехорошую привычку глазеть в окно, то толку от этой привычки не будет: поди разгляди за сплошными струями дождя номер машины или приметы человека.

Тем не менее машину Гацкан и двое бойцов оставили в квартале от дома Полковника, припарковав в тени, подальше от фонаря. Оставшееся расстояние преодолели быстрым шагом, прикрываясь зонтами. Впрочем, кварталы в этой части Клина невелики, и перекрестки следовали через каждые два участка.

Улица у дома пуста, ни единого прохожего, у ограды никого, на участке тоже. Впрочем, неудивительно для столь дождливого вечера. Машины по Серебристой и прилегающим переулкам проезжали в это время крайне редко: местные жители, в основном добропорядочный средний класс – почти все уже дома, расслабляются после трудового дня у экранов, потребляя очередную дозу теленаркотика или интернет-наркотика, кто на что подсел. И Олесю вдруг сильно хотелось разнести это сонное болото: пройтись от дома к дому, закидывая в окна фосфорные гранаты, а затем короткими очередями расстреливая выскакивающих безоружных людей, как делал это он совсем недавно… Но пока не время. Гацкан надеялся, что время настанет и готов был перестрелять всех врагов для его приближения.

Возле калитки троица не задержалась. Замок вскрыли самым немудреным способом, при помощи электрошокера: трехсекундный разряд – и готово, мощный магнит больше не удерживает «язычок» замка в нужном положении. Скоро электроника оправится и вновь подаст напряжение на соленоидную катушку, но это не страшно, потому что Пасюк заблокировал замок в открытом виде. Затем быстро пересекли участок и подошли к гаражу. Планируя рейд, Гацкан рассуждал так: дедушке сто лет в обед, медсправку для продления водительских прав в таком возрасте получить трудно, врачи всегда найдут к чему придраться. Значит, гараж или не используется, или задействован под склад солений-варений, и нет никакого резона – в отличие от входной двери – устанавливать на его ворота дополнительную сигнализацию либо надежный замок. А мастер-ключ от стандартного лежал у Гацкана в кармане – купленный у менеджера по продажам строительной фирмы «Криница».

И мастер-ключ не подвел: замок щелкнул, и ворота гаража начали медленно подниматься. Когда проем достиг трехфутовой высоты, Товстун поднырнул под створку и, держа наготове пистолет с глушителем, неслышной тенью скользнул внутрь дома. Гацкан и Пасюк задержались, но, услышав едва различимый свист, присоединились к подельнику.

Как, впрочем, и ожидалось, машины в гараже не оказалось. Тут вообще было пусто: ни автомобиля, ни автомобильных причиндалов, обычно сопутствующих его хранению, ни банок с заготовками, ни инструментов или остатков строительных материалов – ничего. Голый пол, голые стены.

И самое интересное для убийц – электрощит.

Он, так же как замок гаража, оказался стандартным: входной счетчик, выстроившиеся в вертикальный ряд УЗО и четыре двадцатипятиамперных автомата – к ним Гацкан и потянулся, по очереди нажав на красные кнопки и обесточив дом. Вернее, нужную половину дома. Остается немного подождать и поставить финальную точку.

Расчет был прост. Что сделает нормальный человек, если у него погаснут электроприборы? Человек выглянет в окно, увидит свет в соседских окнах, поймет, что проблема случилась только у него, возьмет фонарик или запалит свечку и отправится устранять проблему. В данном конкретном случае он сначала подойдет к небольшому щитку, что расположен наверху, где стоят УЗО, предохраняющие от скачков напряжения осветительные приборы. Но там все окажется в порядке, и дедуля пошаркает в гараж, к главному щиту. И эта прогулка станет для него последней.

Луч фонарика погас. Пасюк – именно он должен был поставить в истории свинцовую точку – опустил на лоб прибор ночного видения и занял позицию у двери. Олесь Гацкан встал так, чтобы при необходимости подстраховать побратима, но не угодить под шальную рикошетную пулю.

Секунды капали и превращались в минуты. Старый хрыч не появлялся. И никаких звуков в доме не раздавалось.

Стояла мертвая тишина…

Гацкан поначалу делал скидку на старческую медлительность, но прошло десять минут, затем пятнадцать, и даже ему стало ясно, что план не сработал. Возможно, объект не заметил отключения электричества, задремав у телевизора, или же не может спуститься по иной причине.

Для такого развития событий имелся план «Б»: самим подняться наверх и закончить дело там.

* * *

Побратимы ушли, Товстун остался в гараже один. Вертел головой, контролировал и улицу, и дверь, ведущую наверх, и был готов стрелять в любого, кто появится.