Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не надо так говорить, Юля… Я все-таки надеюсь, что мы оба поправимся, станем взрослыми и поженимся. Вот тогда и подумаем о детях.
Юля грустно улыбалась, слушая его.
Пришла бандероль из Ленинграда на имя профессора Привалова, с натуланом. Роман принял это известие равнодушно, но позвонил Михаилу и поблагодарил. Юле он и вовсе ничего не сказал.
Иногда Юля просила его выйти в сад, а потом рассказать ей, что там нового. С таких одиноких и грустных прогулок (он каждый раз забирался в их тихий уголок, садился на их скамью и там плакал потихоньку от всех и от Юли) Роман обязательно приносил тайком какой-нибудь цветок или веточку. Лето вступило в полную силу, и цветов в больничном саду было теперь великое множество. Особенно много было роз разных сортов, мелких и крупных. Юля смотрела на цветы и тихо радовалась. Вот только запахов она уже не чувствовала…
Умерла Юлия Качуркина утром 29 июля. Роман держал ее за руку до самого конца и тихонько пел:
Мы плывем на льдине,Как на бригантине,По седым суровым морям…
Юля слушала и дышала ровно, только все реже, реже… И вот затихла совсем. Потом пришли санитары и увезли Юлю на каталке.
В этот день к Роману пришла Катя и, увидев, что он лежит у себя в палате одетый и смотрит в потолок, спросила шепотом:
– Отмучилась Юленька?
– Она не мучилась! – ответил он резко.
– Ну и слава Богу, – сказала Катя и перекрестилась. – А ведь в самый День ангела померла твоя девонька! Это верный знак, что пошла она в Царствие Небесное. Ну да отсюда все туда идут, страдальцы бедные.
Роман как-то пропустил Катины слова мимо ушей, а вспомнил о них много позже, когда научился по-настоящему молиться. Сейчас же он пребывал в шоке, не мог даже плакать: просто лежал и ни о чем не думал, и вокруг него была ледяная пустота.
Но долго лежать ему не дали: пришла сестра и сообщила, что профессор ждет его в своем кабинете.
– Прими мои соболезнования, Роман, – сказал Дмитрий Алексеевич. – И мою благодарность.
– За что? Лекарство ведь так и не пригодилось…
– Благодарность за то, что девочка умерла спокойной и счастливой. Это не всякому обреченному больному выпадает.
– Наверное, так оно и есть, – сказал Роман.
– И, кстати, о лекарстве. Ты прости меня, что я сразу хочу с тобой говорить о деле. Понимаешь, натулан достать у нас очень трудно, почти невозможно, поэтому многие люди готовы заплатить за него любые деньги. Я могу поговорить с родителями тех детей, которым натулан может помочь, чтобы они заплатили тебе. Ты мне это разрешаешь?
– Дмитрий Алексеевич, а Юле-маленькой, которая лежала в одной палате с моей Юлей, натулан может помочь?
– Да, этой Юле он может помочь. Но навряд ли у ее матери найдутся такие деньги: она простая работница с обувной фабрики.
– Это неважно, мне деньги не нужны. Давайте подарим лекарство Юле-маленькой. Тем более что у нее сегодня День ангела.
– В самом деле? Ну что ж, это будет замечательный подарок.
– И скажите ей, что это подарок от Юли-большой.
– Скажу, Роман, обязательно скажу. Спасибо тебе.
* * *Лето вдруг испортилось, начались дожди. Роман несколько дней сторожил у морга, ждал, когда мать приедет за Юлей, хотел поехать на похороны, но так и не дождался. Зато промок, простыл и слег с температурой и кашлем. Опять он давился кровавой, почти черной мокротой. «Кажется, Юля, я тебя догоняю!» – думал он. Потом кашель стал утихать, а через неделю ему стало легче, но лечащий врач послала его на рентген, на всякий случай. Сделали рентген – и не обнаружили метастазов в легких. Решили, что произошла какая-то ошибка, перепутали снимки, и сделали еще один снимок – метастазов нет. Провели полное обследование – ни опухоли, ни метастазов.
– Поздравляю, Роман! – сказал очень довольный Дмитрий Алексеевич. – Конечно, мы будем держать тебя под контролем, но можешь поверить моему опыту – ты победил болезнь.
«Любовь наша ее победила…» – подумал Роман, но вслух сказать такое постеснялся.
– Итак, ты на днях покинешь институт и вернешься к музыке, – сказал профессор. – Желаю тебе больших успехов в будущем!
– Дмитрий Алексеевич, а я уже давно передумал: я не хочу становиться музыкантом.
– Кем же ты хочешь стать?
– Я стану врачом-онкологом. Буду лечить детей.
– Ну что ж, учись и становись. А когда закончишь медицинский институт, приходи ко мне – я с радостью возьму тебя в ученики.
Прошли годы. Роман Семенович Осин теперь известный хирург-онколог и работает в клинике профессора Привалова. Он женат, у него четверо детей, старшую дочь зовут Юлей. Профессора Осина по утрам можно видеть в часовне святого целителя Пантелеимона, недавно построенной в больничном саду: он всегда молится перед тем, как идти в операционную. Больные дети его обожают.
160 сортов аспарагуса
Рассказ вдовыКогда стало ясно, что мой муж уходит, я больше всего стала думать уже о его душе. То есть, конечно, я продолжала делать все возможное и невозможное, чтобы помочь ему вылечиться, надеялась на чудо, но меня очень тревожило, что будет с его душой в Вечности. Готов ли он, не слишком ли обременен грехами, не ожидает ли его что-то страшное – ТАМ?
У нас был чудный духовный отец, меня он понимал и поддерживал, а мужа каждое воскресенье приезжал причащать за час до службы. Володя причащался, а потом мы с отцом Николаем ехали в храм. Муж мой очень сурово постился и вообще за последние месяцы сделал такой духовный скачок, что все дивились. Люди приходили к нему не только чтобы навестить, но чтобы поговорить о своих собственных духовных проблемах. Возле него как-то встретились нечаянно два застарелых многолетних врага – и тут же помирились. И кончину Господь дал ему православную: причастился Володя и умер через 20 минут после причастия. Отец Николай только успел от больницы до дома доехать, как я уже позвонила и сообщила о смерти его духовного сына, и пришлось нашему батюшке возвращаться в больницу первую панихиду служить.
Хотите верьте, хотите нет, но первое время мой Володя мне постоянно знаки подавал. Сижу, например, и горюю, что никогда больше не услышу его голос. Потом приходит ко мне мысль заняться разборкой «стенки», чтобы отвлечься. Разбираю, вытираю пыль и вдруг вижу коробку с Володиными магнитофонными кассетами. Он был большой любитель и знаток джаза, а я – нет. Кому-нибудь надо отдать, думаю. Но тут мне вдруг пришло в голову послушать кого-то из его любимых музыкантов, и я взяла коробку и села на диван. Сижу, роюсь в кассетах, выбираю и вдруг вижу странную надпись на одной из них: «Воспоминания об Андрее Тарковском». А муж мой был кинооператор и одно время работал в группе Тарковского. Я схватила кассету, вставила в магнитофон, включила – и услышала голос Володи! Я размножила кассету с его голосом и раздала копии его родным и друзьям.
Примерно то же было с фотографией. Как-то принялась я горевать, что мы не догадались сделать его последние фотографии – не хотели его огорчать. А у него такое дивное лицо стало перед смертью, никогда он таким красивым не был! Но вот не догадались… Сокрушаюсь я, сокрушаюсь, а потом думаю: «Хватит горевать! Надо за дело браться!» А дел было много – надо было все бумаги разобрать, привести в порядок. Машину свою он нашему монастырю завещал, и я взялась за папку с машинными бумагами – и вдруг там нахожу фотографию, пришпиленную к листочку, на котором написано: «Сделать новые права». А это у него было недолгое улучшение где-то за два месяца до смерти, и он тогда заметил, что у него права кончаются. Я-то понимала, что это – пустое, но он пошел и сфотографировался. На фотографии было его новое, духовно преображенное лицо. Я ее увеличила, сделала большой портрет.
Но это все присказки, а рассказать-то я хотела вот что. Через несколько месяцев мы с моим братом и старинной моей подругой поехали в большое паломничество по монастырям. Это было в 1996-м году. Побывали мы в Сергиевом Посаде, в Ниловой и Оптиной пустынях, в Шамординской обители, в Борисоглебском и Пафнутьево-Боровском монастырях, а закончили Псково-Печорской Лаврой и поездкой к отцу Николаю Гурьянову на остров Залита. Дивное было паломничество! И везде, во всех монастырях, во всех храмах, я подавала за мужа годовые поминания, делала от его имени пожертвования (все монастыри тогда еще стояли в лесах) и много денег раздала бедным старушкам с просьбой молиться «за раба Божия Владимира». Не помню уж точно, сколько денег я тогда раздала, но много.
И вот я вернулась из паломничества домой. Сходила на кладбище, конечно, поплакала. Ночевать потом пошла к сыну с невесткой, они недалеко от кладбища жили, а назавтра мы должны были с моими внучками идти на службу в храм. Меня уложили у них в комнате на раскладушке: и вот под утро сквозь сон слышу, как кто-то осторожно садится у меня в ногах на раскладушку. Кто-то из девочек проснулся и боится меня сразу разбудить, думаю я, и открываю глаза… И в ногах вижу сидящего моего Володю! Не очень ясно вижу фигуру в какой-то ослепительно белой одежде, но лицо вижу очень хорошо. И лицо это сияет и полно невыразимой любви. «Володька!» – шепчу я радостно, а он кладет мне руку на руку и говорит: «Тихо! Закрой глаза! – И я послушно глаза закрываю. – Я пришел поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала». Я спрашиваю: «А ты где, Володя?» – «Я там, куда ты и хотела меня отправить». «В Раю?» – «Да». «А как там, Володечка? Расскажи!» – «Хорошо, очень хорошо. Но рассказывать нельзя. Закрой глаза и спи». – «Ну, пожалуйста! Хоть чуть-чуть!» Он тихонько засмеялся и говорит: «Там одних аспарагусов сто шестьдесят сортов! А теперь – спи!» Пожал мне руку и исчез, а я мгновенно уснула. Просыпаюсь через какое-то время и чувствую, что моя рука лежит на том же месте и она теплая-теплая, как будто муж только что снял с нее свою руку…
- Любя, гасите свет - Наталья Андреева - Русская современная проза
- Тропы судьбы. Повесть - Владимир Конарев - Русская современная проза
- Моя сильная слабая леди. Ты мне приснился - Наталья Путиенко - Русская современная проза
- Потерялись в лесу. Судьба преподносит нам удивительные события, о которых мы даже не подозреваем - Эмиль Атаев - Русская современная проза
- Солнце над лесом (сборник) - Леонид Васильев - Русская современная проза
- Пленники Чёрного леса - Геннадий Авласенко - Русская современная проза
- На пути к звёздам. Исповедь тылового генерала - Виктор Беник - Русская современная проза
- Книга №2 - Валентина Горностаева - Русская современная проза
- Дом у Желтой горы - Глеб Гурин - Русская современная проза
- Жить без болезней. Лет до ста расти нам без старости - Николай Углов - Русская современная проза