Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

— Не смутит. Поехали!

Вдруг сонную тишину гостиницы нарушил громкий звук чьих-то бодрых шагов, говор и хохот. Из номеров в трапезную в сопровождении слуги по лестнице спустились три дворянина в дорожной одежде, среди которых особенно шумел рыжеволосый молодцеватый мужчина в кожаном колете. Он шел впереди, смотрел кругом уверено и, видимо, был из тех, кто в любом месте чувствует себя хозяином положения.

— Мое почтенье, капитан! — прозвучало из его улыбчивых губ добродушно-небрежное приветствие. — Уже выезжаете?.. И даже не один? Франкон, мы, кажется, многое проспали! Что это за девушка с вами, почтенный де Гард?

— Какое вам до этого дело, де Санд? — проворчал капитан и встал. — Идемте, милочка!

— Ишь ты! — сверкнул зеленым глазом де Санд. — Вас явно рано отставили, дорогой де Гард! Каково, Франкон? А вы учитесь, мой юный де Вик! — обратился шумный постоялец к юноше рядом с ним. — Я говорил вам, что дело здесь совсем не в тех новых сапогах, на которые вы потратили столько денег! Посмотрите на нашего капитана! Он небрит, на нем засаленный камзол и зашитый воротник, а подцепил такую милашку!

— Давайте лучше позавтракаем, Даниэль, — предложил тот, кого назвали Франконом, и сел за ближайший стол.

— Непременно! Эй, хозяин, неси все, что есть! Я сейчас как следует подкреплюсь и догоню нашего славного де Гарда! Вот тогда мы и поговорим! Де Вик, присоединяйтесь! Я вижу, что вид этой таинственной милашки тоже возбудил в вас аппетит!

— Это кто? — спросила капитана фехтовальщица, когда вышла за ним на крыльцо.

— Кто?

— Ну, тот рыжий.

— Даниэль де Санд, парижский фехтовальщик.

— Фехтовальщик? — встрепенулась Женька.

— Да. Мы как-то участвовали в одной военной кампании под Монтобаном, а сейчас у него своя школа в Париже. Гаспар, седлай лошадь!

Узнав, что благородная девушка едет с ними, солдаты де Гарда не на шутку развеселились.

— Вот чертовы штучки! — воскликнул Эжен. — Я ей понравился! А, капитан?

— Заткнись! Надень рубаху да возьми у хозяина новый бочонок! — скомандовал де Гард и велел своему слуге Паскалю подставить колено, чтобы девушка могла залезть в телегу. — Гаспар, Жиль, по коням!

В телеге Женька уселась на сундук с кассой и подумала о том, будут ли беспородные лошаденки, тащившие ее в столицу, иметь для нее то же значение, что имел беарнский мерин д, Артаньяна, на котором тот начал свою парижскую карьеру. «Наверное, будет иметь значение название гостиницы, — посмотрела на вывеску с конем девушка, — ведь «красный конь» предполагает… предполагает…» Что предполагало название гостиницы, Женька не додумала, — кто-то тронул ее за коленку.

— А?..

— Будьте любезны раздвинуть ножки, прекрасная госпожа, — улыбнулся бенгальской улыбкой Эжен.

— Что?

— Мне нужно поставить здесь новый бочонок. Старый мы осушили дорогой.

Женька едва успела расставить ноги, между которых на дно телеги солдат бухнул полный бочонок вина. Жиль и Гаспар громко захохотали.

— Уймись, чертов баламут! — грозно посмотрел на Эжена де Гард. — У меня заряжен пистолет!

— У меня тоже! — ответил Эжен и хлопнул себя по застежке штанов.

После этого захохотали все, даже сама Женька. Закаленным у нее было не только тело. Выдержав, таким образом, это короткое «посвящение» в попутчицы отставного капитана, фехтовальщица освоилась и расположилась на сундуке с кассой откупщика, словно испанская инфанта, однако ее поступок поняли далеко не все. Когда телега катилась по городским улицам, дети дразнились и показывали на странную пассажирку де Гарда пальцами, горожане провожали обоз насмешливыми взглядами, а владельцы богатых особняков роняли из окон едкие реплики.

— Солдатская девка, — услышала Женька сверху и подняла голову.

Из окна второго этажа на нее уставились две разодетые дамы.

— Вы только посмотрите, как она смотрит на меня, Мадлон! Наверняка, это пришлая воровка и авантюристка! Их сейчас много развелось в округе! Снимите с нее это краденое платье, и она скоренько во всем признается! Вот увидите, Мадлон, ее еще будут судить!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Фехтовальщица схватила со дна телеги яблоко и, не задумавшись ни на секунду, метнула его в нарядную сплетницу. Яблоко звучно раскололось о стенку рядом с ее вытянутым лицом, и на подкрашенные щеки брызнул яблочный сок. Дамы завизжали.

— Будь я проклят! — воскликнул де Гард. — Прибавь ходу, Мане!

Дети, бегущие за телегой, тотчас переметнулись на сторону Женьки и стали кричать в ее честь веселые здравицы. Эжен тоже был в восторге, и в его искрящихся глазах, которые он не отводил от фехтовальщицы, появилось что-то новое.

— Прекрасная госпожа умеет жарить в лапту? — удивился он.

— Умею, — ответила «прекрасная госпожа».

Из ворот особняка выбежали слуги с дубинами, но команда капитана припугнула их оружием и те, выкрикивая угрозы, отступили.

Вскоре возок выехал за город и потащился высушенной зноем колеей.

Чертов перелесок

Солнце медленно катилось по небу белым горячим мячом. Время приближалось к полудню, и все изнывали от жары. Мане лениво подхлестывал лошадь, Гаспар рассказывал пошлые анекдоты, а капитан покрикивал на Эжена. Тот, в свою очередь, нетерпеливый, как и его жеребчик, не выносил размеренности пути, — он, то скакал рядом, то уносился в поля и приставал к молодым жницам. Его отгоняли крестьянские парни, он хохотал и, посматривая на фехтовальщицу, пел песни:

— Шла милочка с корзиночкой,

На пухлой щечке ямочка!

В корзиночке два пряничка,

За пазухой два яблочка!

— Вернись на место, окаянный нормандец! — грозил кулаком де Гард и обещал оставить шального парня без жалованья.

Фехтовальщица улыбалась. Эжен вел себя точно так, как ведут себя мальчишки в присутствии новой или просто симпатичной девочки. Рубаху он надел, но в штаны не заправил, поэтому вид у него оставался расхристанный, как у бродячего актера или разбойника.

— Почему вы назвали Эжена «нормандцем»? Это прозвище? — спросила девушка у капитана, наблюдая, как парень продолжает кружить рядом.

— Он из Нормандии, сын гаврского сапожника. А какое вам до него дело, милочка?

— Никакого, я просто спросила.

— Э, врете! Эжен — парень ушлый, поэтому остерегитесь. Не ваше это, милочка. Смотрите вперед, а не по сторонам, тогда не оступитесь.

Капитана вскоре сморило солнцем, качкой, и он задремал прямо в седле. Едва это случилось, Эжен повернул коня и подъехал ближе.

— Как вам наш старичок, сударыня? Правда, он забавен?

— Он не упадет?

— Черта с два! Капитан умеет спать в седле.

— А ты, я вижу, совсем не устал.

— У меня зад — кремень! Хотите потрогать?

Гаспар и Жиль снова загоготали.

— А?.. Что? Кто? — проснулся и схватился за пистолет капитан.

Все засмеялись еще громче.

Через пару часов, когда жара стала невыносимой, де Гард остановил телегу в тенистом перелеске, чтобы люди могли передохнуть от полуденного зноя и остудить в воде лесного ручья распаренные лица. Здесь его, как и обещал, нагнал де Санд. Фехтовальщика сопровождали все те же спутники — спокойный Франкон, молодой де Вик и слуга. Едва де Санд остановил лошадь, он тут же возобновил начатое в Этампе знакомство с молоденькой спутницей де Гарда.

— Как-как? — переспросил парижский фехтовальщик, когда Женька назвала свое имя. — Де Бежар? Из Беарна? Наверное, протестантка?

— Была раньше, а что?

— Хм, так это вас пришлось поприжать четыре года назад, когда король направил в ваши края д, Эпернона? — обрадовался чему-то де Санд.

— Вы сражались на стороне д, Эпернона?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я сражался на стороне короля! А что, у вас кто-то погиб в этой заварушке?

— Отец и братья.

— Хм, нечего было так сопротивляться, сударыня! Надо было просто сдаться, пока вам предлагали!

— Мой отец не из тех, кто сдается, а вы… если это вы и убили его?

— Я, не я… Это война, а не прогулка в саду!