Единственный (СИ) - Андерсон Диана

Без сомнений Лекс стал моей самой большой радостью в жизни. Моей причиной просыпаться по утрам, самым важным человеком на свете. После потери Брэндона, я и не думала, что найду себе такого же близкого по духу человека. И что рожу его сама. И в отличии от всех других людей, он любил меня абсолютной и безграничной любовью.

— Мам, а когда будут фейерверки? — спросил сын, по-своему, в привычной ему манере вытягивая губы. Обняв его и наклонившись, я поцеловала ребёнка в щеку.

— Совсем скоро, малыш, — улыбнулась я. — Подожди немного.

Раздался шум мотора и рядом с нами остановился автомобиль Мэтта. Счастливое настроение потерпело крушение. Муж вышел из машины, улыбаясь своей притворной улыбкой, которую я изучила за годы брака. И которую презирала. Он улыбался так всегда после наших ссор.

Я часто задавала себе вопрос — зачем я вышла замуж за Мэтта Дженсена? Из чувства долга и благодарности? Наверное. Он поддерживал меня первое время после школы, когда я, слившись с университетскими стенами Гарварда стала походить на привидение. Он красиво ухаживал и клялся мне в бесконечной любви. Помогал моему отцу, когда тот серьезно болел. Наверное, я была слишком слаба, чтобы думать трезво. После той новости о помолвке Брэндона, на следующий же день Мэтт сделал мне предложение, и я согласилась. И если первые несколько лет все было нормально, то потом все стало хуже, и я поняла, что совершила огромную ошибку.

Мужчина вытащил из машины огромный букет белых роз, почти такой же большой, как от того человека с аукциона.

— С днем рождения, любимая, — прошептал он мне на ухо. Мэтт наклонился к Алексу и поцеловал его в лоб. Мальчик сразу же широко улыбнулся, обнимая отца.

Вернувшись ко мне, Мэтт приблизился и прижался губами к моим губам, целуя. Мне не хватило мужества оттолкнуть мужа при ребёнке и огромном количестве людей, видящих нас. Я не отвечала на его поцелуй, мысленно морщась.

— Прости меня за вчерашнее, — добавил он, отрываясь от моих губ.

Мне неприятно. Много лет прошло, но я так и не смогла к этому привыкнуть. В самом начале, я думала, что неприязнь к близости с Мэттом связана с моей дикой одержимостью моим первым мужчиной, и что я обязательно это переживу. Этого не произошло.

Мэтт снова впился в мои губы, но уже более настойчиво. Свободной рукой я все же оттолкнула его в плечо, прекращая это безумие.

— Не надо, — тихо протянула я, качая головой. Он открыл для нас дверцу автомобиля, приглашая внутрь. Сама галантность. Только он часто надевал на себя маску добродетели после очередного громкого скандала. И я перестала ему верить.

— А мы разве не посмотрим фейерверки? — обеспокоенно спросил Лекс, стоя у машины.

— Мэтт, мы с сыном остаёмся, — предупредила я, загораживая собой ребёнка. Муж недовольно фыркнул и забрав букет цветов из моих рук, переместил его на заднее сиденье, отпуская водителя. Примкнув к нашей счастливой компании он почти что нарушил идиллию. Правда, заметив, как Алекс счастлив нашему воссоединению, я успокоилась.

Брэндон

Мэгги не права. Меня ещё как трогают такие вещи. Увидев, как Мэтт целует Тину, я сразу же отвернулся. Она целуется с другим мужчиной, который является её мужем. Столько лет прошло, а я до сих пор до конца не принял того факта, что она жена другого мужчины, и в сердце по привычке немного саднит. Это всего лишь старая привычка, и я знаю, что время лечит, тем более мне гораздо легче, чем несколько лет назад. Мэгги что-то рассказывала мне, но я, заметив на другом конце парка Тину в объятиях её мужа, с головой ушел в воспоминания.

На протяжении нескольких лет после школы я старался быть достойным её. Много трудился в университете, чтобы соответствовать ей, а она не дождалась меня и вышла замуж за другого. Я знаю, что в юности она была влюблена в меня, просто наша любовь не стала для неё важнее комфортной жизни. Чёртова лицемерка, которой по итогу оказались нужны только деньги и безбедная жизнь.

Тогда я очень сильно её ненавидел. Я проводил всё своё время в лаборатории чтобы заглушить боль от разрывающей грудную клетку безысходности. Я представлял её в объятиях другого человека и не мог заснуть, а те ничтожные минуты, которые удавалось провести во сне, безжалостно прерывались кошмарами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кристина была моей первой женщиной. Моей первой любовью. С ней у меня случился первый поцелуй и первый секс. С ней я чувствовал себя счастливым. И если бы это было возможно, я бы всё отдал чтобы она была у меня единственной.

Сейчас, спустя столько лет мне сложно смотреть на неё с ненавистью. Кристина замужем и счастлива, и я для неё больше никто. Мне нужно свыкнуться с мыслью, что всё в прошлом и мы чужие друг другу люди.

— Может сходим куда-нибудь ещё? — я отвлёкся на голос подруги.

— Я думал, ты хочешь посмотреть на фейерверки, — напомнил я, глядя на часы. Я бы вернулся домой, но расстраивать Мэгги не хотелось.

— Это был всего лишь предлог, чтобы вытащить тебя из дома. — прыснула она, глядя на меня исподлобья. — Может сходим в бар или караоке? Ты не любишь такие вещи, но всё же…

На моей физиономии была нарисована неприязнь, которая не скрылась от девушки. Но я всё же согласился, и через полчаса мы уже развлекались в клубе «Авалон» на центральной улице. Точнее развлекалась Мэгги, а я просто наблюдал за ней.

— Может, споём вместе? — после первого коктейля Мэгги достаточно осмелела, чтобы решиться на такое. Я покачал головой в знак отрицания. — Ну пожалуйста!

— Ты же знаешь — у меня нет слуха, — громко сказал я, приближаясь к подруге. Она закатила глаза и двинулась на подиум, где ведущий устраивал музыкальный конкурс.

Мэгги была слишком пьяна, чтобы оставлять её одну после клуба. Я привез её к себе на квартиру, и уложил в свою спальню. К тому моменту девушка почти отключилась, пробормотав себе что-то под нос. Вот уж никогда бы не подумал, что мне снова придётся пройти через такое уже во взрослом возрасте. Переодевшись и приняв душ, я разместился на диване в гостиной. Проверил почту: Майерс отчитался мне о своей работе. Все было в порядке.

Я проснулся весь потный от ночного кошмара. Сердце неистово стучало за грудиной: я едва сумел перевести дыхание, встав с дивана. Прислонившись к кухонному островку, оперился о столешницу, включил светильник на кухне, и постарался отдышаться. Мне снился эротический, мать его, сон, со всеми мельчайшими анатомическими и эмоциональными подробностями, из-за которых уже вечность после пробуждения я охлаждался на кухне с каменной эрекцией, распиравшей мои домашние брюки. С каких пор я вернулся в юность, в период пубертата, чтобы так дико возбуждаться всего лишь из-за сна? Пусть даже такого, в котором я со всей сумасшедшей страстью занимался сексом с Тиной, чувствовал её запах, тот самый цветочно-ванильный, который я ощутил на вчерашнем вечере, когда проходил мимо неё и который до сих пор терпко оседал на моём языке.

Такие эмоции я испытывал лишь с ней: то безрассудство и отношение к любви, которое я открыл для себя и к которому привык. Я целовал её губы во сне, боже, целовал как умалишённый, сжимал её в своих объятиях, чувствовал податливое, нежное тело, каждый дюйм её шелковистой, мокрой от пота, кожи. Слышал, как она выкрикивает моё имя во время оргазма, чувствовал боль от её ногтей на своей спине. Я незамедлительно ринулся за пультом от кондиционера, чтобы уменьшить температуру в комнате. Как же сильно я скучаю. С ней я был другим, ощущал себя по-другому, и я уверен в том, что для воскрешения себя прежнего мне нужна та же женщина. Боже, хорошо, что я не разговариваю во сне, иначе именем Тины, которое я выкрикивал в сладком экстазе, можно было бы разбудить половину округи. Нужно было выпить воды и отдышаться. Вчера я увидел Кристину сразу же, как только вошёл в ресторан с Мэгги. Будь проклят этот вечер, столкнувший меня с моим ночным, забытым кошмаром. Она стала еще красивее, чем прежде. Я обещал себе держаться стойко, но не смог, когда этот ублюдок посмел выставить её — моё сокровище, на торги, не имея ни гроша за душой. Он поставил мою драгоценную девочку в неловкое положение.