Единственный (СИ) - Андерсон Диана

— Извините, — улыбнулся он, выставляя ладони перед собой в виноватом жесте. — Пап, можешь объяснить нам теорию относительности?

— Не рановато ли? — непонимающим тоном спросил муж.

— У нас завтра очень сложная контрольная, — объяснил сын. — Чтоб легче понять материал, старый профессор Ортега сказал изучить базовые понятия теории относительности, — хихикнул сын. — И он сказал, что ты разбираешься в этом вопросе лучше всех.

Я улыбнулась, вспомнив о том, как начались наши отношения с Брэндоном. Косвенно, именно профессор Ортега сблизил нас, соединяя нас обоих в пару, когда Брэндон создавал глоббер. Кто бы мог подумать, чем обернется все это…

Муж кивнул и направился в гостиную к ребятам. Брэндон взял у Алекса блокнот и стал что-то чертить на нем и ребята, сев рядом, стали молча наблюдать. Всякий раз, когда он делает уроки с нашим сыном, я смотрю на него с особой гордостью. Мое счастье. Он самый лучший человек, которого я знаю.

— Мам, профессор передавал тебе привет, — добавил Алекс.

Брэндон

Моя дорогая девочка. Пока Алекс и его одноклассница выполняли задание, сидя за столом, я украдкой наблюдал за своей любимой, беременной женой. Тина тихо напевала себе что-то под нос и улыбаясь, раскатывала тесто для печенья. Подарок от Бога. Тина подарила нам счастье. Всем, что я имею в своей жизни, я обязан ей. Сейчас, глядя на нее, своего сына и наших милых дочек, которые смотрят мультики в соседней комнате, я понимаю, что бесконечно счастлив.

Если бы много лет назад мне сказали, что та избалованная, капризная девочка из моей школы полюбит меня так же сильно, как и я ее, выйдет за меня замуж и у нас появятся дети — я бы покрутил у виска. Очень жаль, что мы провели столько времени в разлуке. Но это еще раз доказало то, что наша первая любовь стала для нас единственной. И я знаю, что мы вдвоем обязательно сохраним ее и пронесем до конца нашей жизни.

Кристина

Когда Алекс с одноклассницей вышли из дома, Брэндон снова подошел ко мне, обнимая сзади. Внезапно, на столешнице, рядом с моей ладонью я заметила слабый блеск и посмотрев, увидела брелок в форме сердца.

— Разбирал свои старые вещи в кладовке, — объяснил муж.

— Напоминает мне мой детский брелок, — улыбнувшись, я поднесла потемневшую безделушку к лицу и стала внимательно ее рассматривать. Раньше продавались такие интересные брелоки с цветной жидкостью внутри и блёстками, и, разумеется, и у меня был такой. Только вот в этом старом, никакой жидкости уже не было, и вместо нее виднелась засохшая бледно-розовая подложка.

Улыбнувшись, я развернула милую вещицу в руках и сразу же заметила царапины и еле заметные очертания букв. Размытая гравировка с двумя буквами: «К.К.»

— Брэндон… — вздрогнув, я запнулась. Мое сердце часто забилось, а перед глазами вихрем пронеслись воспоминания из средней школы. По телу пробежали мурашки. — Откуда это у тебя?

— Может когда-нибудь, — хихикнув, ласково прошептал мой муж, обнимая и крепко держа меня за руку, — Я обязательно расскажу тебе об этом.

Эпилог

Этот парень с первой парты всегда смотрит на меня так, будто я для него — пустое место. Сейчас, когда мне сделали замечание, он снова покачал головой. Стало неприятно.

— Простите, это больше не повторится, — робко ответив, я села обратно за парту. Снова бросила взгляд в его сторону: он сидел, уткнувшись в учебник, параллельно что-то записывая в тетрадь. Сегодня на нем нет очков, вероятно он надел контактные линзы, или же со зрением у него все не так уж и плохо. Я покачала головой, возвращаясь в реальность: нельзя думать об этом заучке, тем более мне.

Я была уверена, что он влюблен в меня еще с младшего класса, но его поведение в последний год доказало, что все было в точности до наоборот. Пока все мальчики писали мне любовные записки и дарили подарки — он же, держался в стороне и даже не смотрел на меня. Точнее смотрел, но только как на идиотку и как правило, тогда, когда мне делали замечания или что-то в таком духе. Меня это ужасно раздражало, но я не могла никому показать этого, ведь тогда все в школе решили бы, что я запала на этого ботаника. Этого не должно было произойти. И, собственно, это больше не имело никакого значения. Потому что сегодня мой последний день в этой школе, после которого мы с родителями уедем в Лос-Анджелес.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Прозвенел звонок с этого мучительного, последнего урока. Попрощавшись с Джудит и Мэри, я собрала сумку и вышла из аудитории в вестибюль. У выхода сразу же наткнулась на этого ботаника. Брэндона Хартера. Как же раздражает эта его манера помогать всем вокруг и держаться так отстранённо. Даже сейчас, стоя рядом с ним, я совсем не замечаю его заинтересованности во мне. Ведь всем в школе известно, что я уезжаю. Неужели нельзя хотя бы из вежливости попрощаться со мной?

— Тина, пойдешь с нами? — пропищал своим противным голосом Джастин.

— Уже иду, — ответила я, украдкой наблюдая за Брэндоном, — Я же завтра уезжаю, — нарочито громко сказала я.

Этот хам совершенно не реагирует на мои слова!

Сделав шаг вперёд, я демонстративно задела своего занудного одноклассника плечом.

— Дай пройти, — прошипела я и услышала, как несколько книг выпало из его рук. Это было слишком невежливо, но я так и не обернулась, чтобы извиниться.

Потому что мне все равно. Завтра я навсегда уеду из этого города.

***

Учебник по литературе и папка с тетрадями с грохотом выпали из моих рук на пол. Кто-то намеренно толкнул меня и даже не извинившись, прошел мимо. Я поднял глаза и заметил, что это сделала Кристина Кренстон. Та самая, наглая, избалованная девчонка, которая, к сожалению, никогда не обратит на меня своего внимания. Девочка поправила свои прекрасные, белокурые локоны, откидывая их ладонью за спину, и не обернувшись, вышла из школы. Покачав головой, я стал собирать с пола свои вещи и среди них заметил какой-то блеск. Брелок для ключей в форме сердца с мерцающей жидкостью внутри. Я поднес его к лицу и развернув, заметил инициалы. Две четко выгравированные буквы: «К.К.»

— Сиси, — вслух произнес я. Наверное, она выронила брелок, когда проходила мимо.

Она ведь завтра уезжает. Нужно будет вернуть его ей, когда мы встретимся снова.

июнь 1996-года, фестиваль национальной кухни в парке у озера

— Котята, улыбнитесь для фото! — раздался щелчок вспышки фотоаппарата. Молодой мужчина попросил детей встать рядом ради фотографии для семейного альбома.

— Тина еще совсем маленькая, но уже будто все понимает, — покачала головой Сидни Кренстон. Женщины накрывали на стол, размещаясь на траве у озера. — Хнычет все утро и отказывается есть.

— Брэндон тоже, — досадливо выдохнул Алек, настраивая объектив.

Двое маленьких детей резвились на траве. Мальчик подошел к девочке в милом розовом платье и потянувшись, поцеловал ее в щеку.

— Они такие крошки, но уже так сильно привязались друг к другу, — улыбнулась Нэнси, наблюдая за ними.

— Они еще маленькие, — хихикнул Рик.

Родители малышки Тины переводили ее в частный детский сад для девочек, после которого она сразу же должна была пойти в школу. Это решение нелегко давалось семье, и несмотря на свой возраст, девочка уже болезненно реагировала на разлуку со своим лучшим другом.

— Би, — еле связно протянула девочка своим тонким голоском, хватая мальчика за руку. — Это… божья коровка.

— Мой мальчик обязательно заберет ее у тебя, — прошептала Нэнси, наблюдая за тем, как мальчик схватил девочку за руку и повел к дереву.

— Пусть, — ответила Сидни, разливая лимонад по стаканам. — Она итак родилась для твоего сына.