Натан мудрый - Готхольд-Эфраим Лессинг

Вы слышали и знаете дорогу.

Коль есть у вас посылка, говорите:

Я занесу. Лишь не давайте больше

Того, что взять голяк с собою может.

Я ухожу, скорее говорите.

Натан

Да полно, Аль-Гафи! И ты пойми,

Что я совсем ведь ничего не знаю!

О чем болтаешь ты?

Аль-Гафи

А вы теперь же

Потащите мешки?

Натан

Мешки?

Аль-Гафи

Ну, деньги

Султану в долг.

Натан

И больше ничего?

Аль-Гафи

А мне глядеть прикажете, как будет

Снимать он с вас последнюю рубашку?

Глядеть, как будет этот расточитель

Тащить добро из ваших кладовых,

Лишь истинной нужде доступных раньше,

Тащить, тащить взаймы, пока все мыши

В них с голоду не передохнут? А?

Вы, может быть, лелеете надежду,

Что тот, кому понадобились деньги,

Попросит и совета? Да, попросит!

Когда же Саладин внимал советам?

Послушайте-ка, что сейчас со мною

Случилось.

Натан

Ну?

Аль-Гафи

Пришел я к Саладину;

С сестрою он, и шахматы стоят.

Играет Зитта хорошо. И вот

Игра, что Саладин уже считает

Проигранной, стоит передо мной,

И вижу я, что он еще далеко

Не проиграл.

Натан

Вот для тебя находка!

Аль-Гафи

Прикройся лишь он пешкою... Да лучше

Я показал бы вам!

Натан

Зачем? Я верю.

Аль-Гафи

Потом пойди ладьей - и Зитте гибель.

Сообразив все это, я сейчас же

Зову его, чтоб разъяснить, а он

Подумайте...

Натан

С тобой не согласился?

Аль-Гафи

Не захотел меня и слушать даже

И всю игру рассыпал.

Натан

Быть не может!

Аль-Гафи

И говорит: хочу, чтоб был мне мат.

Он хочет, а! И это назовете

Игрою вы?

Натан

Ну, где же! Это значит

Играть в игру.

Аль-Гафи

И ведь не на орехи

Пустые.

Натан

Деньги - что! Не захотел

Он выслушать тебя! В столь важном деле

Отверг он твой совет! Не подивился

Орлиному он взгляду твоему!

Вот что зовет к отмщению, не так ли?

Аль-Гафи

Эх, что там! Показать хотел я только,

Что это за головушка. Короче,

Возиться с ним мне больше не под силу.

Таскайся тут ко всяким грязным маврам,

Разнюхивай, где можно призанять.

Я, кто и сам вовек не побирался,

Теперь изволь стараться для других.

Ведь деньги занимать немногим лучше,

Чем нищенствовать, право; точно так же,

Как с лихвою ссужать немногим лучше,

Чем красть. Уж там, у Ганга, я не буду

Знать ничего подобного, не буду

Для темных дел орудием служить.

Лишь там найду людей я настоящих.

Из здешних же достойны жить у Ганга

Один лишь вы, Натан. Хотите? Бросьте

Весь этот хлам ему - пускай берет он,

За чем гонялся. Раньше или позже

Он разорил бы вас дотла. Уж лучше

Скорей конец. Я вам и плащ добуду

Идемте, ну!

Натан

Мне кажется, Гафи,

Что это не уйдет от нас. Не я

Готов обдумать. Погоди...

Аль-Гафи

Обдумать?

Обдумывать тут нечего.

Натан

Ведь надо ж

С султаном повидаться мне, проститься...

Аль-Гафи

Обдумывать - искать предлога, значит,

К тому, чтоб увильнуть. Уж кто не может

Решиться вдруг устроить жизнь свою

По-своему, тот раб других навеки.

Как знаете! Желаю счастья вам,

Какого пожелали бы вы сами.

Ну, вам сюда, а мне туда.

Натан

Гафи!

Ведь ты не cдал отчета.

Аль-Гафи

Эка важность!

В казне-то ведь шаром хоть покати.

А счеты вы заверите иль Зитта.

Счастливо оставаться.

(Уходит.)

Натан (вслед ему)

Я заверю.

И дик, и добр, и благороден - что же

Сказать еще? Лишь настоящий нищий

Один из всех есть настоящий царь!

(Уходит в другую сторону.)

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Явление первое

Сцена представляет комнату в доме Натана.

Рэха и Дайя.

Рэха

Как, Дайя, как сказал отец: чтоб я

Ждала его с минуты на минуту?

Ведь это значит - скоро? Очень скоро?

А сколько уж минут прошло с тех пор?

Ну что ж! Зачем мне думать о протекших?

Я буду каждой следующей жить.

В одну из них и он сюда придет.

Дайя

Проклятое посольство от султана!

Не подвернись оно в такую пору,

Натан его привел бы уж сейчас.

Рэха

И вот я жду, все жду минуты этой;

Придет она; исполнится мое

Горячее сердечное желанье...

А что потом? Потом-то что?

Дайя

Потом?

Исполнится, надеюсь, и мое

Горячее желание.

Рэха

А сердце,

Которому и жизнь не в жизнь была бы,

Когда бы не царило в нем одно

Над прочими желаньями желанье,

Чем будет жить оно потом? Ничем?

Ах, страшно мне!

Дайя

Моим, моим желаньем

Отныне будет жить оно - желаньем

Скорее увидать тебя в Европе,

В руках, тебя достойных.

Рэха

Полно, Дайя!

То, чем порождено твое желанье,

То самое препятствует, чтоб стало

Оно моим. Тебя влечет отчизна;

А я-то - я свою должна покинуть?

Все близкое, любимое, родное

Лишь в образах туманных ты хранишь;

Меня же все родное, что вокруг,

Что вижу я и осязаю, разве

Не крепче держит?

Дайя

Как ты ни упрямься,

Небесные пути на небесах

Начертаны. А если твой спаситель

Назначен был от бога своего,

От бога, за которого он поднял

Оружье, - увезти тебя в страну,

Вернуть тебя тем людям, для которых

Ты рождена на свет?

Рэха

Все та же песня!

Опять ты за свое! Ах, Дайя, Дайя!

Диковинные, право, у тебя

Понятия. "От бога своего!

От бога, за которого он поднял

Оружие!" - Свой бог! Какой-то бог,

Кому-то одному принадлежащий!

Какой-то бог, нуждающийся в том,

Чтоб за него сражались насмерть люди!

Какой же это бог? И если, Дайя,

Мы рождены на свет не для того

Клочка земли, где свет мы увидали,

То как же и узнать нам, для какого?

Что, если бы отец тебя услышал!

Какое зло тебе он причинил,

Что счастье мне сулишь ты не иначе,

Как от него вдали? Что сделал он,

В чем провинился он перед тобою,

Что разума чистейшее зерно,

Взлелеянное им в моей душе,

Всегда ты так ревниво заглушаешь

Твоей отчизны сорною травою

Или цветами? Милая моя,

Послушай, Дайя, он не хочет вовсе,

Чтоб ты меня в цветник свой привела!

Да и сама - скажу тебе по правде

Сама, сама я чувствую, как тяжко

Моей душе твои цветы растить;

Их кислосладкий запах расслабляет

И голову мне кружит. Да, твой мозг

Уже давно успел к нему привыкнуть,

И я тебя отнюдь не осуждаю

За то, что ты его легко выносишь;

Я только говорю, что мне он вреден.

Вот хоть бы ангел твой: из-за него

Каким было посмешищем я стала!

И до сих пор перед отцом мне стыдно

За эту глупость.

Дайя

Глупость! Будто ум

Царит лишь в этом доме! Глупость!

Ах, если бы я смела говорить!

Рэха

Да кто ж тебе не позволяет? Разве

Я вся не превращаюсь в слух, едва лишь

Рассказывать ты примешься о ваших

Подвижниках за веру? И когда же

Делам их не дивилась я? Когда

Не трогали до слез меня их муки?

Хоть главную-то доблесть их не в вере

Я видела, но тем отрадней было

Услышать мне, что, и по их ученью,

Не грезами о боге выражаем

Мы преданность ему. Припомни, Дайя,

Как часто и отец внушал нам это;

Припомни, как и ты с ним соглашалась.

Зачем же ты колеблешь то, что строить

Сама же помогала? Дайя, Дайя!

Такой ли нам беседою встречать

Достойно друга нашего? А впрочем,

Я рада ей отчасти: для меня

Так важно знать, как он... Но слышишь, Дайя!

У нашей двери кто-то. Если б он!

Явление второе

Рэха, Дайя и Храмовник, которому кто-то отворяет дверь

снаружи со словами: "Идите прямо!"

Рэха (сначала вздрагивает,

потом овладевает собой и хочет броситься

к его ногам)

Он! Спаситель мой!

Храмовник

Я этого боялся: оттого-то

И медлил я; и все же...

Рэха

Я хочу

Склониться перед гордым человеком,

Чтоб не его благодарить, а бога.

Он это отвергает; благодарность

Нужна ему не больше, чем ведру,

Которому на славу потрудиться

Пришлось на том пожаре; ведь оно

Давало наполнять себя и снова

Опорожнять - не зная, для чего.

И так же было с ним: вдруг очутился

В пылу пожара он; к нему случайно

Я на руки свалилась, пролежала,

Как искра на плаще его, случайно

Я на его руках, пока вдруг снова

Какая-то неведомая сила

Из пламени не выбросила нас.

За что ж благодарить его? В Европе

Вино творит такие ли дела!

Храмовники на то и существуют,

Чтоб всякого - горит ли кто иль тонет

Спасать без рассужденья, как спасают

Ученые собаки.

Храмовник (все время удивленно

и взволнованно глядевший на нее)

Дайя, Дайя!

Пускай в минуты горя и досады

Я был с тобой не сдержан, но зачем