Вельяминовы. За горизонт - Нелли Шульман

– Andrò a Roma e Firenze… – он улыбнулся: «Когда вырасту, конечно». Пройдя через пустынную столовую, постучав в беленую дверь кухни, Павел, умильно, попросил:

– Можно какао с печеньем? Мы хотим покататься на коньках, перед ужином… – на льду озера проложили дорожки и устроили хоккейную площадку. Получив стальной термос и бумажный пакет, он взглянул на часы, в столовой:

– После ужина у меня и Ани рисование, Надя идет заниматься хореографией, а София, наверное, спустится в тир. Завтра суббота, школьный день короткий… – после обеда они шли на экскурсию в лес. Вечером афиша, в вестибюле, обещала им «Овода». Близняшки читали книгу в оригинале, для Павла она еще была слишком сложной:

– Я на каток, Василий Петрович, – небрежно сообщил мальчик охраннику, в форме без погон, – сестры меня послали за какао… – Василий Петрович поинтересовался:

– Коньки твои где, Левин… – мальчик приоткрыл дверь:

– У Ани с Надей, где еще… – мороз обжег лицо, Павел прищурился:

– Звезды какие крупные. Здесь тоже вокруг глушь, как в Перми… – София, заложив руки за спину, вертелась по дорожкам катка:

– У нее хорошо получается, она вообще спортивная… – Павел поймал поводок бросившегося ему под ноги мопса. Он услышал возбужденное тявканье, веселый голос Нади:

– Сейчас получишь какао, с печеньем. Запомни, комната семь, на втором этаже. У нас есть свободное место, для кровати. Думаю, воспитатели возражать не станут…

Сначала Павел увидел черные, тяжелые волосы девочки, собранные в небрежный узел. Смуглая рука, неловко, протянулась вперед, она погладила мопса:

– Очень хорошенький. Я помню, что у нас была большая собака… – Надя поставила пса на дорожку:

– Павел, давай сюда термос… – девочка спохватилась:

– Это наш младший брат, он ровесник тебе и Софии… – Павел открыл рот:

– Мне никто не сказал, что ты негритянка… – Аня отозвалась:

– Не сказали, потому что это неважно… – девочка слабо улыбнулась:

– Спасибо большое. Термос я спрячу, его не найдут… – Павел сглотнул: «Ты из Африки?». Аня фыркнула:

– Она родилась и выросла в СССР. Ее зовут Света… – теплые пальчики коснулись руки Павла:

– Света, да. Я рада, что с вами встретилась… – Аня, деловито, взглянула на часы

– Побежали. Надо покататься с горки, если мы на озеро вышли… – снег скрипел под ногами, в темном небе мерцали звезды. Обернувшись, Павел помахал маленькой фигурке девочки, у зарешеченного окна изолятора: «Скоро увидимся!».

На завтрак Давиду принесли пышный омлет, из деревенских яиц, с английским беконом, овсянку на сливках и кофе.

Он обосновался в кабинете начальника медицинской части. Майор робко предложил ему занять одну из пустующих комнат на этажах интерната. Давид, холодно, отозвался:

– Во-первых, мне нужна спецсвязь, а, во-вторых не след, чтобы ваши воспитанники меня видели. Я нахожусь на особом положении, товарищ майор медицинской службы… – по глазам врача Давид понимал, что младший коллега считает его, по меньшей мере, полковником. Покуривая сигару, он изучал записи разговоров с негритянкой:

– Или даже генералом, но меня никогда не влекла военная карьера. Мне достаточно звания частного консультанта, тем более, у меня есть ордена… – в разговоре с майором Давид заметил:

– Как я и обещал, я просмотрел ваше меню, и внес туда изменения. Не стоит давать детям столько сладкого. Лучше перейти на естественные источники сахара, например, фрукты… – он указал на блюдо с зимними грушами, на столе, – и вообще, растущие организмы должны получать больше белка. Это материал, для строительства мышц. Но вы правильно делаете, что варите овсянку. Овес, источник многих полезных элементов… – фарфоровая миска с овсянкой опустела.

Давид рассматривал вычерченную им таблицу. Он лично не говорил с негритянкой. Девочку допрашивал, если можно было так выразиться, начальник медицинской части:

– Тоже из соображений безопасности, – хмыкнул Давид, – но майор неплохо справился, надо отдать ему должное… – позвонив в Москву, новому куратору, доложив, что негритянка заговорила, Давид услышал обрадованный голос:

– Отлично! Подготовьте расширенную справку, Давид Самойлович. Товарищ Серов собирается в ваши края. Вы встретитесь с ним, дадите рекомендации по дальнейшей работе с девочкой… – сегодня служебная «Победа» везла профессора Кардозо в Бузулук.

Давид решил не спрашивать, что понадобилось председателю Комитета Государственной Безопасности в провинциальном заволжском городке:

– Это и вовсе не мое дело, – он затянулся сигарой, – а из Бузулука я улечу обратно на остров… – рядом с городом находился военный аэродром, куда Давид и привез негритянку:

– Удивительно, все-таки… – он, еще раз, пробежал глазами таблицу, – за два года ежедневного гипноза, она восприняла почти всю историю, которую ей внушали. Более того, она заговорила по-русски, пусть и не очень ловко. Английский язык она тоже не потеряла… – Давид задумался:

– И не потеряет, здесь его преподают. Русский она подхватит, у сверстников, на уроках в школе… – девочку звали Светланой, фамилию ей оставили американскую, Мозес. Родители Светы, коммунисты из США, приехали в Советский Союз до войны. Они участвовали в великих стройках социализма, и служили в армии. Ее отца, пилота, сбили американцы, в Корее. Мать, врач, погибла, попав с госпиталем в американский котел. Давид подозревал, что история правдива:

– Рассказ, что называется, перевернули с ног на голову, – усмехнулся профессор Кардозо, – но девочка, кажется, всему поверила… – он, в который раз, пожалел, что невозможно написать статью, по результатам случая:

– Для психологов такое стало бы очень интересным, – решил Давид, – сила внушения, наложенная на душевную травму, дала многообещающие результаты… – он напомнил себе, что о результатах надо судить не сейчас, а лет через десять:

– Посмотрим, что случится с ее памятью. И даже через десять лет еще не все будет ясно. Возможно, подавленные воспоминания дадут о себе знать и позже, как у пациентки Лакана… – красным карандашом Давид отчеркнул информацию, отсутствовавшую в материалах, с которыми работали психологи:

– У нее была собака Пират… – он почесал седоватый висок, – она жила в Скалистых горах, на ранчо. Девочка американка, сомнений нет… – Давид собрал бумаги:

– Ее память сейчас похожа на слоеный пирог. Мы не знаем, что она помнит, а что забыла. Может быть, она вообще притворяется… – Давид покачал головой:

– Вряд ли. Девочке восемь лет, она не в силах противостоять профессиональному гипнозу. Даже взрослые люди, на ее месте, оценили бы историю, как правду… – Давид хотел рекомендовать Комитету прислать в интернат штатного психолога:

– Детей надо контролировать не только физически, но и с точки зрения их разума. В конце концов, здесь живет Принцесса, а она способна на проявления агрессии… – Давида беспокоило, что его бывшая подопечная не атаковала негритянку:

– С осени мы намеренно поднимали дозы адреналина, в таблетках, а Принцесса только мило поболтала, с девочкой. На нее так влияет детский коллектив… – он вспомнил, что до войны скептически относился к аналитикам:

– Я был неправ, – Давид сложил документы в портфель, крокодиловой кожи, – за психологией будущее. Возможности ее применения в военных целях практически безграничны… – он решил вернуть Принцессу на низкую дозу адреналина:

– Посмотрим, что случится во время полового созревания, – сказал себе Давид, – одно ясно, что лет в шестнадцать-семнадцать дети, то есть подростки, покинут интернат. Принцессу, в будущем, собираются использовать, как солдата. Если ей прикажут убить, кого-нибудь, из нынешних приятелей, она это сделает, не задумываясь. Она машина для приведения приговоров в действие, она не человек, благодаря нашим таблеткам. Я не удивлюсь, если она и сейчас на кого-то набросится. Дружба дружбой, а ее инстинкты никуда не делись…

Надев дубленую куртку, Давид позвонил в гараж интерната: «Подавайте машину, мы выезжаем».

На персидском ковре спальни лежали раскрытые «Три мушкетера», в довоенном, французском издании. Днем Павел перенес свои вещи в гостиную. Аня, деловито, сказала:

– Света, если что, мы рядом. Павел теперь будет спать на диване, третья кровать не понадобилась… – брат усмехнулся:

– Девчонки меня вытеснили. Я теперь один, на вас четверых… – он потрепал за ушами мопса, – хорошо, что вы у нас тоже мальчики… – Свету в интернат привезли почти без вещей. Осмотрев содержимое ее чемодана, Надя покачала головой:

– В больнице, или где ты там лежала, явно было не до нарядов. Ничего, мы обо всем позаботимся. Форму нам выдают, а платья и юбки мы тебе сошьем… – близняшки отлично управлялись с швейными машинками, на уроках труда. Света отозвалась: