Тайная любовь Копперфильда - Анна Данилова

И вот как представить, что такой человек, как Вадим, светловолосый, нежный, умный и преданный, с которым так много всего пережито, вдруг копает под Дениса… Вадим – его зам, правая рука. Говорят, что самые близкие люди и есть самые опасные предатели. Сколько историй он слышал на эту тему. Родные братья, сестры, даже отец против сына, жена против мужа… Как же деньги портят людей… И все равно, представить себе Вадима в образе злодея у него не получалось. Тем не менее где-то в глубине души он нащупал клавишу «сохранить» – и сохранил: «присмотреться к Вадиму».

* * *

Начальник службы безопасности позвонил и сообщил, что 3 июня из Москвы в Ниццу рейсом авиакомпании «Austrian Airlines» вылетела пассажирка Трепова Надежда Васильевна, 1988 года рождения. Номер паспорта прилагался. Невероятно, но это был номер паспорта той самой Надежды Треповой, уборщицы, которая убиралась в его офисе! Полный абсурд! Девушка, которую он видел в Ницце, была увешана дорогими украшениями и благоухала, как роза… Она не могла до этого вот так просто мыть полы в его кабинете и вытирать пыль. Это разные девушки. Хотя…

И тут он подумал, что все могло случиться совсем не так, как ему показалось в самом начале.

Может, до поездки в Ниццу она и была бедной художницей, подрабатывающей уборщицей, а потом встретилась с Аркадием Тришкиным, состоятельным господином, который и осчастливил ее – приодел и взял с собой на Лазурный Берег! И не уволилась она по простой причине – решила подстраховаться на всякий случай и сохранить за собой место работы (хотя разве можно назвать стоящей работой то, чем она занимается, с пылесосом в руках?!). А вдруг этот Тришкин – ненадолго? Поэтому и обратилась с просьбой поработать за нее Людмилу Валееву.

Может, все так и было? И пусть себе живет с Тришкиным и радуется жизни. Но только зачем им было тогда болтать на испанском и следить за ним, за Денисом?

– На Цветной бульвар, – сказал он водителю. – И побыстрее.

6

– Вот, выпейте воды и давайте все по порядку… Итак…

Следователь прокуратуры Игорь Левин, устроившись за столом, достал блокнот и приготовился писать. Все это происходило в тесной кухне квартиры, принадлежащей Александру Сырову, человеку, труп которого час тому назад обнаружила под кроватью его родная сестра, Екатерина Сырова.

Девушка была бледная, дрожала всем телом. Ей явно требовалась медицинская помощь. Однако именно сейчас, находясь в этом состоянии, она могла сообщить обо всем том, что произошло в этой квартире.

– Мы с моим другом, Толиком, приехали сюда, зная, что Саши нет дома. Я точно знала, что он должен был улететь в Ниццу. Мы с ним беседовали незадолго до этого.

– В Ниццу? Отдыхать?

– Не знаю… Наверное.

– Чем занимался ваш брат?

– Он – программист. Работал в одной фирме… Честно говоря, я мало что знаю о его работе.

– Он хорошо зарабатывал?

– Не думаю. Были у него, конечно, кое-какие заработки помимо его основной работы. – Катя судорожно схватила стакан с водой и сделала несколько глотков, при этом зубы ее стучали о край стакана. – Он компьютеры ремонтировал.

– Часто ваш брат совершал такие поездки – на Лазурный Берег?

– Нет. Но иногда все-таки где-то бывал. Он покупал дешевые горящие туры, он был легким на подъем… – она залилась слезами.

– Итак, вы пришли с вашим приятелем Толиком сюда, в эту квартиру… Зачем?

– Понимаете, я живу с родителями. Постоянный контроль… Но мы уже взрослые. У Толика тоже родители, не квартиру же нам снимать для встреч… Вот я и решила, что никому не будет плохо от того, что мы проведем эту ночь в квартире моего брата. Тем более что его точно не должно было быть дома.

– Понятно. И что дальше?

Катя, кутаясь в черный мужской махровый халат, вдруг поняла, что под ним она голая. Даже зажмурилась от стыда.

– Мы… разделись уже… Скажу сразу, мы немного выпили в клубе… Нам было хорошо, весело…

Она бросила взгляд на прикрытую дверь кухни, за которой, в нескольких метрах от нее, сидел и ждал допроса белый от страха Анатолий, и почувствовала прилив тошноты.

– Я не помню, кто первый сказал, что пахнет… Что отвратительно пахнет… Мы не сразу заметили.

Левин хорошо представил себе картину, как эти двое, сгорая от желания, раздевались, как бросились на кровать и как ядовитый запах, льющийся из-под кровати, где лежало завернутое в полиэтилен тело Катиного брата, отравил их страсть, как вмиг отрезвил, привел в чувства…

– Ваш брат, Катя, жил один?

– Да, один. Он был малообщительный, хотя довольно симпатичный.

– Что же, у него и девушки не было?

– Не знаю, я ни разу не видела.

– Скажите, вот вы осмотрели комнату… У брата что-нибудь пропало?

– Денег я не нашла, но я и не знаю, где он их хранил… Но вы же понимаете, он должен был отправиться в Ниццу, не думаю, что он держал деньги наличными. Скорее всего, все средства у него были на банковских картах… Он и мне советовал тоже держать их в банке или на карте. В кухне, в пустой сахарнице, вон в той, – она указала на фарфоровую треснутую сахарницу в розочках, – лежит три тысячи рублей.

– А компьютер?

– Вот уж в компьютерах я точно ничего не понимаю. Но это самое ценное, что было у него дома, да и в его жизни тоже. Уверена, что все свои деньги, какие только у него появлялись, он тратил на компьютер, все чего-то докупал, устанавливал…

– Думаю, вы понимаете, что этот компьютер нам придется забрать, чтобы изучить, поработать над ним.

– Да-да, конечно, без проблем… Господи, Сашка! – завыла она. – И так в жизни ничего хорошего не было, одна сплошная работа, ни личной жизни, ни семьи, ни детей! Хотя ему было уже двадцать семь. Не представляю даже, кто и за что мог его убить! А как он, кстати, был убит?

– Ему проломили голову.

– А чем?

– Предположительно, молотком, который и нашли вместе с телом, завернутым в целлофан. А этот целлофан, скажите, он был здесь, в квартире, вы не знаете?

– Не знаю… слишком большой кусок. Это же не упаковка какая, его явно покупали, он же совсем новый, – ответила Катя.

Она говорила чистую правду. Полиэтилен был явно куплен преступником, который тщательно готовился к убийству. Главным для Левина было определить мотив преступления. Кто и за что убил скромного компьютерщика? Вариантов, как всегда, было много. Сыров бывал в квартирах своих клиентов, которым ремонтировал компьютеры, и мог случайно что-то увидеть или услышать, и за это его могли убить как свидетеля. Возможно, у него все же была личная жизнь, о которой его сестре ничего не известно, но которая могла послужить мотивом для сведения счетов, ревности… Он мог кому-то задолжать деньги…

Конечно, сама квартира могла бы подсказать, какая здесь произошла драма, что такого могло случиться в жизни простого компьютерщика, за что его могли убить. Но результатов экспертизы придется подождать. А так даже при тщательном осмотре было ясно, что Сыров жил один, что ни одна девушка не оставила здесь своих видимых следов – ни зубной щетки, ни духов или расчески, ничего такого, что могло бы свидетельствовать об обратном. Возможно, кто-то здесь и наследил – знакомые ли, друзья, убийца, но пока что о них не было ничего известно.

Левин приказал запаковать постель, на которой спал Сыров, чтобы выяснить, нет ли на ней биологических следов женщины.

Взяты были на экспертизу записная книжка Сырова, документы, кассовые чеки…

– У него была борсетка! – вдруг вспомнила Катя. – В ней он держал свой кошелек, проездной, какие-то записки, документы…

– Нет ни борсетки, ни телефона… А машины у него не было?

– Что вы, какая машина! – она замахала руками. – Говорю же, в его жизни была только одна машина – вот эта!

И она указала на одиноко стоящий на столике осиротевший компьютер.

* * *

Беседа с Анатолием не дала вообще ничего. Он находился в каком-то ступоре, и Левин подумал, что теперь ему не скоро захочется любви. Да и Катя, к сожалению, будет теперь ассоциироваться у него с этой квартирой, этими ужасными запахами, видом разложившегося трупа…

Удивительно, как это они сразу не почувствовали этот запах. Хотя с того момента, как они вошли в квартиру, и до того, как легли в постель, прошло всего несколько минут. Труп был очень хорошо завернут в полиэтилен, упакован в несколько слоев…

Стоп. Полиэтилен. Неплохо было бы, конечно, выяснить, где и когда он был куплен. Но сейчас июнь, дачники до сих пор докупают полиэтилен для парников. Во всяком случае, мама Левина, страстная любительница цветов, совсем недавно докупала полиэтилен, чтобы посеять турецкую гвоздику. Она сказала, что она должна взойти к концу лета, а цвести будет только на следующий год. Да и как вычислить тот магазин, где его покупали, если преступник не оставил магазинный чек…

Левин был уверен, что на полиэтилене нет ни одного отпечатка пальцев, что преступник действовал в перчатках. Если он не идиот, конечно.