Социальная юриспруденция. Юридическая психология. 1 том - Константин Пронякин

Сначала он написал: «Чертовы деньги. Вечно из-за них расстраиваешься… В Нью-Йорке за деньги все можно, это я знаю». А потом, по ассоциативной связи, вот это: «Все вдруг поняли, что общество больно, и эта боль идет не от ран!» (Джером Дэвид Сэлинджер. «Над пропастью во ржи»). Мы далеки от мысли все болезни общества, в котором вдруг исчезла охранная грамота, как гоголевская луна в ночь под Рождество, прямо сводить к плутократии (греч. plutokratia, от plutos – богатство и kratos – сила, власть; власть богатых, господство денег). Но то, что деньги и право – вещи не совместимые, может не признать только лукавый.

Безусловно есть определенная логика (диалектика, как полагал Платон), противостояния «денег» и права: 1) Тимократия (др. греч. «цена» и «власть, сила») – форма правления, при которой государственная власть находится у привилегированного меньшинства, обладающего высоким имущественным цензом. Является одной из форм олигархии. 2) Клептократия (от древнегреческого «воровать» и «господство», власть; буквально «власть воров») – применяемое к правительству, контролируемому мошенниками, использующими преимущества власти для увеличения личного богатства и политического влияния, с помощью расхищения государственных средств, иногда даже без попыток имитации собственно честной службы народу. Для клептократии характерна коррупция и лоббизм. 3) (В роли «охранной грамоты») – Критархия (также критократия) – социальная система, основанная на власти судов. Существовала в Древнем Израиле в период времени, описанный в Книге Судей. Термин образован от древне греч. – «судья» и «власть». Применение термина распространилось на власть судей в современном смысле этого слова, также он употребляется применительно к государствам, например, к Сомали, где власть судов осуществляется в соответствии с системой обычного права.

Но, вспоминая Монтескье, спросим себя: как излечить людей от такого предрассудка, что все – продается, и все можно купить? В Нью-Йорке за деньги все можно, это я знаю… Прекрасный французский фильм «Всё золото мира» (1961) – режиссёра Рене Клера с Бурвилем в главной роли. Резюме фильма: и за все золото мира нельзя купить одну секунду жизни… Вот тут мы подходим к «еретическому» умозаключению, что социальная юриспруденция является дитем социальной медицины.

Накануне Второй мировой войны, когда король-заика понял, что война с Германией для Великобритании неизбежна, он, собрав палаты лордов и общин и потребовал незамедлительно организовать… институт социальной медицины: «…Если не хотите, чтобы наша страна канула в Лету!» (из документов Конференции (единственной) Института Социальной медицины Великобритании, Лондон, 1940 г.). В первом Институте социальной медицины, просуществовавшем несколько месяцев и превратившимся в военный госпиталь в начале войны, две трети составляли врачи и юристы. В последнюю треть вошли представители духовенства и люди разных профессий, вплоть до кулинаров. У короля Георга VI и вначале карьеры. и в конце ее были все личные основания глубоко понимать социальную роль (истоки) медицины и юриспруденции. В начале правления – какой государственный резонанс может иметь самый безобидный порок (заикание) – во время тронной речи перед народом о страшной войне, в которую нацию втянули (нам теперь известно – кто, но это – особый разговор – М.Ч.). В конце – принятие решения об эвтаназии.

Так, в одном лице сошлись медицинские и юридические проблемы. Будущий король Великобритании Георг V1 родился с вывернутыми коленными суставами и неразвитой правой рукой и заикой, то есть, калекой. Он ушел из жизни, «искалечив» державу: царствование Георга V1 ознаменовано распадом Британской империи и преобразованием её в Содружество наций. Он был последним императором Индии с 12 декабря 1936 по 26 января 1950 и последним королём Ирландии – до 18 апреля 1949. Георг V1 умер с титулом «глава Содружества наций» – Head of the Commonwealth. Именно с этим человеком, его личностью и судьбой, мы связываем укоренелость особой рецепции английского права.

Английские юристы рассматривают право главным образом как право судебной практики (case law). Мы полагаем, что это – современная форма критархии. Нормы английского права – это положения, которые берутся из основной части решений, вынесенных высшими судебными инстанциями Англии. Все то, что в этом решении не является строго необходимым (ratio decidendi) для решения данного спора, английский судья называет «попутно сказанным» и опускает. Английская норма права, таким образом, тесно связана с обстоятельствами конкретного дела и применяет для решения дел, аналогичных тому, по которому данное решение было принято. Такую норму нельзя сделать общей и абстрактной, так как это глубоко изменит сам характер английского права. Англичанин воспринимает нормы, изданные законодателем только в том случае, если они были истолкованы судебной практикой. Таким образом, практика как бы заменяет в системе источников права нормы, изданные законодателем. Норма английского права неотделима от отдельных элементов конкретного дела, и только такие элементы и дают возможность понять ее значение. Английская концепция исключает деление норм на императивные и диспозитивные. Термин «диспозитивная норма» нужен тем, кто рассматривает типичные дела, используя точку зрения доктрины и законодательства, что для английского права не соответствует действительности. «Английская рецепция права очень схожа с восприятием Бога англичанами, их Церковью» (Хорхе Луис Борхес). То, и другое, уточним – социально ориентировано. Английская норма права – охранная грамота.

Норма и источники права продолжают быть главной проблемой юриспруденции. Это обусловлено тем, что, во-первых, многие вопросы, связанные с нормой и источниками права, не получили однозначного ответа и решения, ибо не названа основная функция права в современном мире. Во-вторых, ввиду динамизма социальной жизни, право и формы его реализации постоянно подвергаются системным изменениям, если не мутациям. В-третьих, существенные изменения в самой структуре права (формирование новых отраслей и институтов права, развитие системы источников различных отраслей права и т.п.) привели к переменам во взглядах к пониманию функции права. Черепашичьими шагами юриспруденция продвигается к осознанию права как охранной грамоты.

Понимание источников права является, с одной стороны, традиционной общетеоретической проблемой. С другой стороны, указанная проблема остается актуальной, прежде всего на фоне вновь открывающихся неожиданных аспектов понимания источников права, метаморфозы системы источников права и самого права. Особенно, если иметь в виду влияние на понятие «право» глобализационных процессов.

Замена монизма в понимании нормы и источника права плюрализмом, требует соответственно новых, нетрадиционных (a la Иеринг или Гамбаров) экзистенциально-гносеологических приемов и методов. В новом познавательном ключе (в котором экзистенциональное содержание и гносеологический механизм – фактически неразличимы, а, если различимы, то, к примеру, как жизнь и смысл жизни. Допуская нечто новое в подходах к праву, как главнейшей функции социума – право суть «охранная грамота» для всех и для каждого, мы сразу должны четко отграничиться от «хронических» уловок подменять норму права формой права. А под последней – наевшие оскомину суждения об источниках права. Право есть охранная грамота для всего сущего, в прошлом, настоящем и будущем. Нам это представляется очевидным и, перефразируя Фихте, ясным, как солнце! Но, не было бы истории права, если бы в самом его понятии не было бы «темных пятен» (на солнце же, они есть). Например: с точки зрения логики здравого смысла, если мы думаем о праве, как охранной грамоте, то что делать, если, простите, не успеваешь произнести «право», как появляются интересы третьих лиц? Для нашего времени, эквивалентом всех ценностей третьих лиц, являются деньги. «Капитал» К. Маркса – отброшен, как и диалектика права Гегеля. Карл Маркс зря изучал английский капитализм и опровергал умозрительные построения права Гегелем. Зря доказывал, что банковский капитал невозможен, как невозможна юриспруденция как «чистая» наука. Учение о прибавочной стоимости – краеугольный камень никем еще не опровергнутого марксизма. Приглядитесь, «прибавочная стоимость» – звено одной цепи с учением К. Маркса о праве, как «охранной грамоте»! Да, охранной грамоте собственника. При банковской форме (норме) собственности, эта «грамота» неизбежно оказывается фиктивной, как червонцы Воланда! Поэтому, стоит ли удивляться живучести схоластических рассуждений о «первоначалах»? Вот, процитируем одного автора: