Кружева надежды и любви - Анна Безбрежная

рассказывать он умел и был прекрасно осведомлен, разбираясь в, казалось бы, такой далекой от мужчин теме. Повествование вел плавно, красноречия ему не занимать, и голос лился, незаметно окутывая сознание и внушая картины, рисуемые искусным рассказчиком.

— Похожая на арбуз в разрезе венерина мухоловка захлопывается при попадании внутрь нее мелких насекомых, задевающих волоски, и эти объятия для них будут смертельными, — проходя мимо уникального хищного растения, рассказывал Бенджамин.

— А это Библис гигантский, — указал мужчина на прекрасный цветок голубовато-фиолетового цвета. — К его волоскам прилипают даже крупные животные: ящерицы, улитки, мелкие виды птиц. Говорят, в тропических лесах эти цветы достигают трех метров в высоту, случалось, в них застревали одинокие путники и в мучениях погибали, поэтому его еще прозвали цветок-людоед.

От ужаса округлив глаза и даже чуть приоткрыв рот, я взглянула на Бенджамина и еще сильнее впилась тонкими пальчиками в его сюртук, а мужчина ласково усмехнулся, покровительственно глядя на меня сверху вниз.

Далее мы прошлись по дорожке мимо большой коллекции кактусов. Я даже не представляла, какое многообразие суккулентов может существовать в природе, какие причудливые формы и размеры они приобретают, ну а информация о том, что их плоды съедобны, подвергла меня в некоторый шок.

Магнолии, розы и жасмин — я погрузилась в ароматные изыски и плыла по волнам благоухания, наполняясь радостью, что могут принести только цветы в своей истинной миссии — возвысить дух и наполнить сердце любовью.

Во время нашей прогулки Бенджамин Ратковски был очень внимателен, выспрашивал о моей жизни, где я родилась, о родителях, учебе, кивал головой и серьезно слушал, задавая много вопросов.

Это было мое первое в жизни свидание, и я поначалу чувствовала себя немного неловко, не знала куда деть руки, поэтому со всей силы сжимала ручку сумочки, теребила ее так, что боялась, оторву к концу нашей встречи. Опасалась сказать что-то глупое и показать себя необразованной. Хотя мы живем уже в такое время, когда женщины имеют право на обучение, в отличие от наших прабабушек, и мне нравится, что прогресс идет и женщины все больше способны обеспечить себя самостоятельно. В пансионах девушек обучали рабочим специальностям, например, как у нас в «Альмане», а начальное бесплатное образование давалось всем девочкам даже в самых бедных семьях — оно стало обязательным.

Все начальное образование оплачивалось из казны государства, и девушки спокойно могли сами заниматься мелким бизнесом, не завися от мужчин, что было очень важно для общества и государственного строя страны, так нам рассказывали на уроках.

После прогулки Бенджамин отвел меня в кафе, находящееся возле прекрасного фонтана в садах Кеймпвиль, где мы расположились под весёлым зелёным зонтиком. Бенджамин заказал нам лимонад и земляничный щербет.

Я удивилась настрою мужчины, если честно, все к нему присматривалась и ждала, когда он начнет меня соблазнять, пыталась быть настороже и старалась не пропустить его манипуляций. Но с ним оказалось легко общаться, шутки были остроумные и никаких намеков он не делал.

— Бенджамин, а откуда вы так много знаете о цветах и растениях? — спросила я, не сдержав любопытства.

— Я учился в Королевском университете Монтфорт, на аграрном факультете. Наше семейное дело связано с сырным производством уже на протяжении четырех поколений, поэтому у меня даже сомнений не возникло относительно того, куда следует поступать, я должен продолжить путь своего отца, — любезно разъяснил мне мистер Ратковски.

— А вы единственный ребенок в семье, Бенджамин? Извините за вопрос, — смутилась я, тут же обругав: «Сначала спросила, а потом подумала, что это вообще-то неприлично. Хотел бы, сам рассказал».

— Я один, Эмили, мама умерла несколько лет назад, от чахотки, — грустно сказал Бенджамин, глядя в сторону невидящим взглядом.

— О, простите меня, пожалуйста! Мне очень жаль и извините еще раз, я бы не подняла такую болезненную тему, если бы знала, — сложив кулачки у груди и сморщив брови, я посмотрела с жалостью на Бенджамина.

— Ничего, Эмили. Все в порядке. Спасибо за участие, — слабо улыбнулся он.

После прогулки, довезя до дома, мистер Ратковски помог мне выйти из экипажа, довел до подъезда и, серьезно глядя в глаза, произнес:

— Я прекрасно провел время с вами, Эмили! Спасибо, что согласились на свидание.

— И я, Бенджамин, хорошо провела время, — зардевшись, смущенно ответила я. — Спасибо, что пригласили.

— Я могу рассчитывать на то, что увижу вас вновь? — вопросительно глядя, спросил мужчина.

— Да, вы можете на это рассчитывать, — кивнув, ответила ему я.

— С нетерпением буду ждать новой встречи, Эмили, — все так же серьезно проговорил Бенджамин.

* * *

— Эмили, я видела тебя с мистером Бенджамином Ратковски. Это что вообще значит? — с места в карьер начала быстро говорить Дана, отведя меня в сторону.

Я растерялась от такого напора, если честно, сама не знаю, о чем думала, когда соглашалась на свидание с ним.

— Дана, это было один раз. Всего лишь невинная прогулка, — попыталась объясниться я с порывистой подругой. — Ты знаешь, мне вообще кажется, что все это досужие слухи о Бенджамине не правдивы. Он вполне адекватный молодой человек, не допускал по отношению ко мне никаких вольностей, прилично себя вел, не приставал и ни в коей мере не оскорбил своим поведением.

— Эмили, — тяжело вздохнула Дана, помотав головой из стороны в сторону. — Ты еще так наивна и совсем его не знаешь. Его поведение… Это пыль в глаза. Он может тобой манипулировать, а ты и не заметишь по своей неопытности. Но все же слухи о нем верны — он соблазнял девушек и бросал, ни на ком в итоге так и не женившись. И посмотри, как ты после одного свидания уже его защищаешь! Он уже пустил пыль в глаза. Мы же тебя предупреждали, не стоит с ним связываться. Не повторяй ошибок многих девушек, Эмили! — воскликнула импульсивная Дана, схватив меня за руку.

— Хорошо, я тебя поняла. Близко к себе подпускать Бенджамина я все равно не собиралась, не беспокойся Дана, — миролюбиво соглашаясь, мягко проговорила я.

* * *

После разговора с Даной прошло уже несколько дней, Бенджамин пока не объявлялся, и это было хорошо, потому что слова подруги опять всколыхнули во мне поток мыслей о том, что не надо было соглашаться идти с ним на свидание. Нужно было как-то сразу отказать ему в наших дальнейших встречах, но я, во-первых,