Прощальный поцелуй Роксоланы. «Не надо рая!» - Наталья Павлищева

– Что такое для себя вы сейчас выясняли?

Глаза смотрели насмешливо, но эта насмешка не была обидной.

Каролина почему-то поделилась наблюдениями. Султанша в ответ кивнула:

– Потому что развратность не в теле, а в душе. Можно быть обнаженной и целомудренной одновременно. Или закутанной в ткани и меха и всем существом кричащей о доступности. Мужчины поймут это сразу. Будьте осторожны, доступной легче стать, чем перестать быть…

Каролина изумленно прошептала:

– Откуда это известно вам, Ваше Величество?

Ответа не последовало, султанша только посмотрела на собеседницу долгим, очень долгим взглядом и отвернулась к другим женщинам, которые радостно защебетали, гордые проявленным повелительницей вниманием.

Каролина почувствовала, что если вообще хочет чего-то добиться в этом немыслимом мире, то у нее единственный выход – постараться подружиться с этой женщиной, привлечь ее на свою сторону.

Нужно посоветоваться с Гульфем, как это сделать.

Но советоваться не пришлось, султанша занялась Каролиной сама. Утром следующего дня к ней пришла девушка, объявившая, что будет учить истории.

– Вы полагаете, что я не сведуща в истории?

– Истории Османов, госпожа. А еще вас будут учить правилам обращения при дворе. Если вы сами желаете что-то изучать, то скажите, султанша пригласит учителей.

– Например?

– Учиться игре на музыкальных инструментах. Стихосложению, фарси, арабскому языку, математике, философии… умению вести дела и заниматься подсчетами… рукоделию… персидской поэзии…

– И есть те, кто всем этим владеет?

– Султанша… Наложниц обучают этому, с ними должно быть интересно беседовать.

– Нет, кроме ваших правил поведения, ну и персидской поэзии, остальное я знаю сама.

– А языки, госпожа? Султанша приказала спросить про языки.

– Турецкому меня же учат. Достаточно.

– Как скажете, госпожа…

– Так что там про историю Османов?

Слушала вполуха, ей ни к чему разные Орханы и Мехмеды. Даже о Завоевателе Константинополя едва не пропустила, задумавшись о своем.

– Госпожа, вы не слушаете, султанша скажет, что я вас плохо учила.

– Не стоит много сразу. – И вдруг поинтересовалась: – Что, султанша действительно изучала… философию, например?

– Да, она была в школе в Кафе. А принцесса Михримах и вовсе училась вместе с братьями в школе.

«Ненормальный мир», – твердо решила для себя Каролина.

Отправляясь в Стамбул, Каролина рассчитывала, что сразу же будет принята султаном, ведь ей столько твердили, что одно имя императора Карла способно заставить султана забыть обо всем. Но в первый же день ее пребывания падишах попросту уехал, и никакой приватной беседы не последовало, султан вовсе не интересовался гостьей. У турок так принято или те, кто говорил об интересе султана к имени Карла Габсбурга, попросту ошибались?

Султан был где-то на севере, султанша занята своими делами, праздники больше не устраивали. Гульфем при первой же возможности вернулась в Старый Дворец, посоветовав и Каролине поступить так же, но та переезжать подальше от Топкапы не собиралась, не ради гаремных сплетен прибыла издалека.

Иногда задавала себе вопрос: а ради чего?

Жизнь в Топкапы начинала ей нравиться, конечно, коробили бесконечные запреты и жесткая дисциплина, но однажды она вдруг задумалась, а всегда ли так было. Вопрос задала Гульфем, та покачала головой:

– Я в других гаремах не жила, бывала только в гостях, не знаю. А при валиде Хафсе, матери султана Сулеймана, было также строго. Иначе нельзя, иначе все будут делать что захотят и станут без конца ссориться.

– А у шехзаде в гаремах?

– Думаю, тоже порядок. – Гульфем покосилась на Каролину. – Зря вы отказались учиться, султанша любит, когда учатся.

– Зачем мне? То, что нужно, я знаю, а философия мне ни к чему.

Гульфем вдруг усмехнулась:

– Принцесса Михримах даже вместе с братьями верхом ездила, как юноша, и оружием владеет. Султану это нравится, они небось и сейчас охотиться будут в Эдирне.

– Верхом я езжу и из лука стрелять умею.

– Повелителю это нравится, – повторила Гульфем.

– А султанша?

– Она нет, ездит, но не как мужчина. В молодости все время беременной была, она же шестерых детей Повелителю родила, а потом уже неприлично стало скакать.

Каролина испытала настоящее удовлетворение от того, что нашлось хоть что-то, в чем она сильней султанши.

Этим надо воспользоваться! Только где и как, а главное – зачем? Пока не знала, но знала, что непременно воспользуется.

Шли день за днем, лето вступило в свои права, становилось все жарче, расцвело неимоверное количество роз, казалось, все вокруг пропитано запахом этих цветов. Хотя в комнатах было прохладно, Каролине хотелось погулять по саду, особенно тянуло в дальний кешк, откуда явно открывался прекрасный вид на Босфор, но Дильяр, везде сопровождавшая гостью и постоянно наставлявшая (Каролина даже прозвала ее «Сеньорита Нельзя»), покачала головой:

– Туда нельзя. Это кешк Повелителя и султанши.

– Опять нельзя! Я только одним глазом посмотрю, чем он от остальных отличается.

– Ничем, но вас не пустят.

– Это мы еще посмотрим!

Действительно не пустили, перед шагавшей решительным шагом Каролиной (Дильяр предусмотрительно осталась на месте) словно из-под земли вырос рослый охранник, таких звали дильсизами, Каролина знала, что они немые, и решила этим воспользоваться.

Но пройти не удалось. Сделав несколько безуспешных попыток, Каролина даже разозлилась. Дильяр давно звала ее:

– Госпожа, госпожа, нам пора…

– Я только посмотрю, – пыталась втолковать дильсизу Каролина.

Тот лишь отрицательно качал головой.

Не выдержав, она прошипела по-итальянски:

– Ты не только нем, но и туп!

И услышала в ответ:

– Вас зовут, госпожа.

Мало того что дильсиз оказался не немым, он еще и говорил по-итальянски!

Поистине в этом мире все не таково, каким кажется.

«Ничего, я все изменю! – внезапно решила Каролина. – Хватит сидеть и ждать!»

Не обращая внимания на выговаривающую ей Дильяр, которая твердила, что от тяжелой руки дильсиза можно пострадать, Каролина размышляла.

Она сказала Роксолане лишь часть правды, причем очень малую ее часть. Вовсе не ради передачи привета она добралась в Стамбул, ей нужна была власть над этим миром, примерно такая же, какая была у султанши.

Султан Сулейман Кануни, Законник и ревнитель веры, столп, который с места не сдвинешь. С таким никто и связываться бы не стал. К тому же на Святом Престоле Папы менялись так часто, что едва успевали запомнить имя одного, как приходилось учить следующее. Ватикану было не до турок – не терзали походами, и ладно.

Нынешний Папа Пий IV тоже стал таковым в весьма преклонном возрасте – в 79 лет, но полон сил и желания изменить мир. Изменил, костры инквизиции запылали ярче прежнего.

Вспомнил Пий и о турках. Султан Сулейман настоящий хранитель веры, чего не скажешь о его наследнике. Принц Селим пристрастился к вину, запрещенному Кораном, еще в юности, когда стал наместником в Манисе после своего брата Мехмеда – родительского любимца и наследника престола. Шехзаде Мехмеда тогда явно заразили оспой, он погиб, и наследником снова был назван шехзаде Мустафа.

Селим и раньше не слишком верил в свою долгую жизнь, прекрасно понимая, что быть третьим в очереди к трону смертельно опасно: кто бы из старших братьев – Мустафа или Мехмед – ни пришел к власти, любой применит закон Фатиха, и никчемная жизнь принца Селима прервется, как и жизнь его сыновей.

Этого не желала признавать его любимая наложница Нурбану – венецианка из рода Баффо, которую мать лично выбрала для сына и сама воспитала. Нурбану почему-то верила в счастливую судьбу Селима, но пить ему не мешала. Главным для нее был ее собственный сын Мурад, потому что Нурбану прекрасно помнила, что главная женщина империи – мать султана, валиде.

Биться за влияние с Хуррем, матерью Селима, она никогда бы не рискнула, значит, следовало подготовить Мурада, а Селиму помочь после восхождения на престол быстро закончить свои дни. Как бы ни была сильна Роксолана, но отучить сына от пьянства она уже не сумеет, как и вернуть ему здоровье.

О замыслах Нурбану в Риме, конечно, не подозревали, как, собственно, и о ее существовании. Знали о наложницах наследников, но гарем на то и закрытое место, чтобы об альковных делах его владельцев не было широко известно. Главное – наследники престарелого султана, лучше старший, подверженный порокам и при этом менее честолюбивый Селим.

Вот Селима и принимал в расчет Папа Пий, отправляя Каролину в Стамбул.

Никто не мог знать гаремных дел империи, никто не знал имени Нурбану и того, что она венецианка и бастард знатного рода. К тому же, воспитанная султаншей, женщина могла и не пойти на поводу у Рима. Принцу Селиму нужна новая наложница – красивая, умная, верная Святому Престолу и такая, чтобы ей не воспротивилась всемогущая султанша.