Белый пик - Энтони Горовиц

Когда Алекс открыл первое досье, то понял, что сэр Дэвид основательно потрудился. Выписал имена и биографии почти всех членов семейства, вложил праздничные снимки и детальные описания дома в Мейфере, квартир в Нью-Йорке, Париже, Риме и виллы на Барбадосе. В папке находились газетные вырезки, статьи из журналов… всё, что могло пригодиться.

Послышался звук, похожий на гонг. Семь часов. Алекс спустился в столовую — просторную комнату с шестью окнами и длинным отполированным столом человек на шестнадцать. За столом, однако, сидели только трое: сэр Дэвид, леди Кэролайн и Фиона. Обед был уже подан — по всей видимости, дворецким или горничной. Сэр Дэвид жестом пригласил Алекса сесть.

— Фиона только что рассказывала о «Доне Жуане», — сказала леди Кэролайн. Пауза. — Это опера. Моцарта.

— Уверена, Алекса не интересует опера, — заметила Фиона. Она была в плохом настроении. — Сомнительно, чтобы у нас нашлось что-то общее. Зачем мне притворяться его сестрой? Это совершенно…

— Фиона, — тихо произнёс сэр Дэвид.

— Ну, папа, я совсем не против, чтобы он здесь жил, но у меня, если помнишь, пасхальные каникулы.

Алекс сообразил, что Фиона, должно быть, учится в частной школе. У неё каникулы начались раньше.

— Так нечестно.

— Алекс здесь из-за моей работы, — возразил сэр Дэвид. Странно, подумал Алекс, они говорят так, словно его здесь нет. — Знаю, Фиона, у тебя много вопросов, но придётся потерпеть. Он пробудет здесь до конца недели. И я хочу, чтобы ты была поучтивее.

— Это как-то связано с супермаркетами? — спросила Фиона.

— Фиона! — Сэр Дэвид не собирался ничего объяснять. — Я уже всё сказал. Это эксперимент. И ты — гостеприимная хозяйка!

Фиона подняла бокал и прямо посмотрела в лицо Алекса, первый раз за то время, что он находился в комнате.

— Посмотрим, — сказала она.

* * *

Казалось, неделя никогда не кончится. Через два дня Алекс твёрдо знал, что, будь он и вправду членом этого холодного семейства эгоистов, он в конце концов действительно взбунтовался бы. Сэр Дэвид уехал в шесть часов утра и всё ещё был в Лондоне, общаясь с женой и дочерью по электронной почте. Леди Кэролайн всячески избегала Алекса. Пару раз она съездила в ближайший городок, но вообще, кажется, большую часть времени провела в постели. Фиона…

Если она не цитировала оперные арии, то хвасталась своим богатством, тем как живет и где отдыхает. Одновременно она ясно давала понять, насколько ей не нравится Алекс. Несколько раз она спросила, зачем он приехал в Хейверсток-Холл. Алекс пожимал плечами и отмалчивался, что злило её ещё больше.

На третий день она познакомила его со своими друзьями.

— Я собираюсь на охоту, — сказала она. — Наверное, тебе лучше остаться.

Алекс снова лишь пожал плечами. Он уже держал в памяти почти всю информацию из досье и полагал, что запросто сойдёт за члена семьи. Теперь он ждал, считая часы, когда его заберёт женщина из академии.

— Ты когда-нибудь стрелял? — проговорила Фиона.

— Нет.

— Я стреляю и охочусь, — сказала Фиона. — Но ты ведь городской. Тебе не понять.

— Что хорошего в убийстве зверей? — спросил Алекс.

— Это часть деревенского образа жизни. Традиция. Фиона посмотрела на него как на дурачка — она всё время так на него смотрела. — Во всяком случае, зверям это нравится.

Охотники оказались довольно юными и, если не считать Фиону, все пять были парнями. Компания поджидала их на опушке леса, находившегося на территории Хейверстока. Похоже, за старшего был шестнадцатилетний Руфус — хорошо сложенный кудрявый брюнет. Кажется, его считали бой-френдом Фионы. Остальные — Генри, Макс, Фред и Бартоломью — были примерно того же возраста. Алекс с унынием взирал на молодых людей. На всех — форменные куртки Barbour, твидовые брюки, шляпы с низкой тульей и кожаные ботинки Huntsman. У всех был одинаковый выговор учеников частных школ, а на сгибе локтя — открытое охотничье ружьё. Двое курили. Они посмотрели на Алекса с едва скрываемым презрением. Должно быть, Фиона всё о нём рассказала. Лондонец, одним словом.

Фиона быстро представила своих друзей. Руфус шагнул вперёд.

— Добро пожаловать, — манерно произнёс он. — Пострелять захотелось?

— У меня нет ружья, — ответил Алекс.

— Что ж, своё я тебе не дам.

Руфус защелкнул затвор и показал оружие Алексу. Восемьдесят сантиметров блестящей стали, тёмный ореховый приклад, украшенный массивными резными пластинами из серебра.

— Двустволка, стволы один под другим, съёмный курок, ручная работа Abbiatico & Salvinelliv — сказал он. — Обошлось мне в тридцать штук… вернее моей матушке… всё одно… Подарок на день рождения.

— Наверняка пришлось повозиться, когда заворачивала, — сказал Алекс. — Куда она бантик прилепила?

Улыбки на лице Руфуса как не бывало.

— Ты не разбираешься в ружьях.

Он кивнул другому подростку, и тот вручил Алексу гораздо более простое ружьё. Старое и даже ржавое.

— Бери его. А будешь хорошо себя вести и не мешаться, может быть, получишь патрон.

Все засмеялись. Потом двое куривших бросили сигареты — все двинулись в лес.

Через тридцать минут Алекс понял, что совершил ошибку, отправившись с ними. Парни палили во все стороны, целясь во всё, что двигалось. Ярко-красным комком в сторону отлетел кролик. С ветки свалился дикий голубь и затрепыхал крыльями в листве. Ружья ружьями, но стрелки они были никудышные. Многие из жертв были лишь ранеными у Алекса становилось всё хуже на душе по мере того, как за ними ширился кровавый след.

Выйдя на полянку, они остановились перезарядить ружья. Алекс повернулся к Фионе:

— Я возвращаюсь, — сказал он.

— Почему? Испугался вида крови?

Алекс посмотрел на кролика, умиравшего метрах в пятидесяти от них. Зверёк лежал на боку и беспомощно дрыгал задними лапками.

— Непонятно, как вам разрешили взять ружья, — сказал Алекс. — Я думал, нужно, чтобы исполнилось семнадцать.

Это услышал Руфус. Он шагнул вперёд со злобным выражением на лице.

— У нас здесь свои правила, — пробурчал он.

— Может, Алекс желает позвать полицейских? — сказала Фиона.

— Ближайший участок в сорока милях.

— Одолжить мобильный?

Все рассмеялись. Алексу это надоело. Не сказав ни слова, он повернулся и зашагал прочь.

Путь до поляны занял полчаса, но полчаса миновали, а вокруг только кусты и деревья, и он по-прежнему продирался сквозь заросли. Алекс понял, что заблудился. Он был зол на себя. Надо было следить за дорогой. Лес огромный. Пойдёшь не туда, забредёшь в болота и… найдут только через несколько дней. Из-за распустившейся весенней листвы видно было всего метров на десять. Как же выбраться? Вернуться по следам или идти вперёд?

Алекс почувствовал опасность ещё до того, как прозвучал первый выстрел. Возможно, хрустнула ветка или щелкнул затвор. Алекс замер, и это его спасло. Раздался выстрел, громкий и близкий, — в шаге от него треснуло дерево, и в воздух взлетели щепки.

Алекс развернулся, высматривая, кто спустил курок.

— Что вы делаете? — закричал он. — Вы чуть не попали в меня.

Почти сразу раздался ещё один выстрел — потом взрыв восторженного хохота. Тут до Алекса дошло. Никто не принимал его за зверя. Стреляли в него — забавы ради!

Он пригнулся и бросился бежать. Казалось, со всех сторон напирали стволы деревьев, угрожая преградить ему путь. Земля была мягкой после недавнего дождя и грязь липла к ногам, засасывая их. Прогремел третий выстрел. Алекс наклонился и почувствовал, как пуля прошла над головой, сбивая листья.

В любом другом месте это показалось бы сумасшествием. Но здесь, в английской глубинке, убивали время несколько скучающих богатых подростков, привыкших, чтобы всё было как им хочется. Алекс их оскорбил. Возможно, шуткой о бантике. Возможно, нежеланием открыть Фионе, кто он на самом деле. В любом случае его решили проучить, а о последствиях они будут думать потом. Готовы его убить? Руфус дал понять, что они здесь законы в гробу видали. Если они ранят Алекса или даже убьют его, им это сойдёт с рук. Несчастный случай. Не смотрел, куда шёл, и попал на линию огня.

Нет. Невозможно.

Его просто решили попугать.

Ещё два выстрела. С земли растрёпанным комком перьев взвился фазан и с криком улетел вверх. Алекс бежал, дыхание срывалось. Он зацепился за толстую ветку шиповника и порвал куртку. В руках у него всё ещё было ружье, которое ему дали, и он использовал его, чтобы прокладывать себе дорогу среди веток. Алекс чуть не упал, споткнувшись о выступавшие корни.

— Але-е-екс? Ты где-е?

Голос принадлежал Руфусу. Тонкий, дразнящий, он доносился с другой стороны завесы из листьев. Кто-то выстрелил, но пуля прошла высоко над головой. Они его потеряли? Неужели убежал?

Алекс остановился, он взмок от пота и хромал. Лес кончился, но дороги к дому видно не было. Дело худо — это ловушка: он очутился на берегу большого грязного озера. Вода была пенистой и коричневой и казалась твёрдой. На поверхности не было видно ни уток, ни других диких птиц. Светило вечернее солнце, от озера поднимался гнилостный запах.