Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И вам даже не с кем потолковать по душам?
Графиня на удивление резко хлопнула в ладоши, и в зале мгновенно воцарилась тишина. Пожилой мужчина, сидевший у стены на скамейке с резными подлокотниками, поднялся, медленно направился к большому столу, накрытому белой дорожкой, и взял с него маленькую шкатулку из тисненой кожи, перехваченную железными полосами.
Шкатулку он понес было графине Тринии, но та взмахом руки указала на Астольфо.
— Пожалуйста, как следует рассмотри драгоценный камень, который там находится. Хотелось бы знать, что ты о нем думаешь.
Астольфо взял шкатулку у пожилого синьора и открыл ее. На мягком фиолетовом бархате лежал алмаз размером с яблоко-кислицу.
Хотя я стоял более чем в семи шагах, ослепительный свет ударил мне в глаза, словно камень вобрал в себя пламя всех свечей, прежде чем разлить это сияние тысячей теплых лучей по большому залу.
Астольфо долго не отрывал взгляда от необыкновенного камня, прежде чем спросить графиню:
— Позволено ли мне будет взять его в руку, синьора?
Графиня милостиво наклонила голову.
Астольфо держал камень перед глазами большим и указательным пальцами, глядя сквозь него. Потом медленно повернулся на каблуках, так что и камень описал полный круг, и стал осторожно переворачивать его снова и снова, осматривая каждую поверхность. Отполированный, но не ограненный, он словно пульсировал, когда свет факелов и свечей пронзал его холодную сердцевину.
Наконец Астольфо бережно положил драгоценность на место и поклонился старому придворному, который вернул шкатулку на стол.
— Итак, — спросила графиня, — что ты там видишь?
— Точно сказать не могу, — признался Астольфо. — Сначала мне показалось, что это трещина, потом, скорее, вкрапление. И все же ничто не нарушает внешнюю поверхность. Жаль, я не захватил увеличительное стекло, чтобы сказать точнее.
— Нет, — покачала головой графиня, — никаких магических стекол! Я им не доверяю! То, что нужно увидеть, следует наблюдать невооруженным глазом. Ты сам скажешь, если заметишь то, что открывается мне.
— Я видел тень.
— Вот оно!
Она снова хлопнула в ладоши, испугав и меня, и всю компанию.
— Я тоже видела тень, жуткую, темную, слизистую, дымную тварь, извивающуюся в самой сердцевине моего камня. Раньше ее не было. Прежде мой алмаз был прозрачным, ярким и сверкающим, как звезда. Сейчас он стал золотистым, желтоватым, и это мне не нравится. Он с каждым днем теряет в цене, верно?
— Но, синьора, он все равно невероятно дорого стоит.
— Нет. Говорю тебе, он дешевеет с каждым часом. Почему ты постоянно споришь со мной?
— Если он не так ярок, как раньше, значит, возможно, поврежден, однако причина мне неизвестна… Могу я спросить, где он был найден и как попал к вам?
— Не можешь! И я устала от постоянных пререканий. Кробиус, — она показала на старика, который приносил шкатулку с алмазом, — расскажет историю камня, если тебе так уж необходимо ее знать. У меня раскалывается голова, а разум скользит, как копыта осла на политой маслом брусчатке. С меня на сегодня хватит. Когда поймешь, что случилось с моим лучшим алмазом, и найдешь способ его излечить, можешь вернуться, уведомить меня, и я щедро тебя вознагражу. Надеюсь, ты не станешь оспаривать размер суммы, которую я решила тебе выделить. Меня тошнит от постоянных возражений.
— Синьора…
Старик подошел к нам, поклонился и направился к двери в дальнем конце зала. Мы последовали за ним на почтительном расстоянии.
В маленькой комнате рядом с парадным залом было тихо. Единственная лампа с абажуром в виде чаши, стоявшая в центре стола между четырех стульев, лила яркий свет, и Кробиус поставил под ней шкатулку с драгоценным камнем. Только сейчас я рассмотрел Кробиуса поближе: тощая серебристая бородка, острый конец которой исчезал за треугольным вырезом мягкого воротника; усталый мягкий голос и тонкие желтоватые пальцы патрицианского философа. Прежде всего он усадил нас и предложил освежающие напитки, от которых Астольфо вежливо отказался. Я, разумеется, последовал его примеру. Затем Кробиус устроился между нами и объяснил, что о происхождении и появлении алмаза, который так тревожил графиню, почти ничего не известно.
— Но как это может быть? — удивился Астольфо. — Такой красивый камень должен иметь долгую и бурную историю.
— Возможно, и так, но об этой истории мы ничего не знаем, — чрезвычайно спокойным, почти гипнотически-размеренным голосом продолжал Кробиус. — Он был найден в вещах Тайрина Бланци, второго мужа графини. Когда-то семейство Бланци считалось одним из самых богатых и могущественных в торговом мире, но потом для него настали тяжелые времена. Как многие торговые компании, семейство посылало корабли в гибельные моря на севере, надеясь на выгодный обмен с лесными племенами Джастерленда и рыбаками с островов Авроры. Но мятежи и пиратство нанесли суровые, а под конец и смертельные удары торговым предприятиям Бланци, и они стали получать доходы исключительно от арендаторов своих поместий. Кое-кто предполагал, что алмаз был получен в результате выгодной торговой операции, но нигде не найдено ни единой записи о его происхождении.
— И сколько времени прошло со смерти Бланци до обнаружения алмаза? — осведомился Астольфо.
— Добрых два года, — подумав, ответил Кробиус. — Графиня к тому времени снова вышла замуж и подумала, что неплохо было бы разобрать вещи покойного мужа, а кое-что, если понадобится, продать. В одном из морских сундуков она нашла шкатулку с камнем.
— Скажи, тогда он был в таком же состоянии, как и сейчас?
— Я не слишком разбираюсь в камнях. Но, по-моему, с тех пор он изменился. Графиня утверждает, что он «позолотел», и мне это кажется наиболее подходящим определением.
— А сама графиня? Сильно изменилась со дня появления алмаза?
— Не сказал бы, что слишком, — поколебавшись, ответил Кробиус. — Сама она говорит о постоянных недоразумениях, жертвой которых становится. Да вы слышали. Но я не знаю, имеет ли камень какое-то отношение к ее нервозности. Мне это кажется весьма маловероятным, но жалобы графини начались примерно в то время. Те, кто хорошо ее знал, утверждают, что она изменилась, и весьма, но я считаю, что госпожа всегда была немного не от мира сего.
— Как по-вашему, кто-нибудь из ее окружения желает ей зла?
— Вы сами видели нашу крошечную вселенную, весьма похожую на двор любого из местных правителей. И как при всяком дворе, мало найдется тех, кто не желал бы зла ближнему своему. О графине и ее непомерной требовательности ходят разные слухи. За ней шлейфом тянутся чужие обиды, горечь и раненые чувства.
— А сами вы когда-нибудь становились объектом ее импульсивности? — поинтересовался Астольфо.
— Нет, мне повезло. Но общеизвестно, что все женщины склонны к постоянным переменам настроения. Положение графини весьма ненадежно и требует, возможно, гораздо большего зова воли, чем она обнаруживает.
— Зов воли? Что за странный термин? И что он означает? Я слышу его впервые.
Кробиус улыбнулся с видом снисходительного наставника.
— В таком бизнесе, как ваш, он встречается крайне редко. Это философский термин, сходный с понятиями «стойкости» или «воинственного духа». Возможно, самое верное его значение — это «мужественность».
— Неужели кто-то замышляет убийство графини? У кого хватит смелости лишить ее жизни?
Кробиус потер клинышек бороды указательным и большим пальцами, словно оценивая текстуру ткани.
— Не знаю. Мне следовало бы считать, что такое совершенно невозможно. Ее последний, третий муж, граф из какой-то отдаленной области, называемой Ондормо, был человеком мрачным и недобрым, никогда не питавшим к ней истинной любви. Но он был изгнан графиней и сейчас пребывает в ссылке.
— Так она не трижды вдова?
— Она считает его мертвым.
— И где он может обитать?
— И это мне неизвестно. Некоторые считают, что он удалился на дикое побережье Кламоргры, изрезанное пещерами, и скрывается в одной из них, как гадюка в норе. Но ходят и другие слухи.
— И чем он не угодил графине?
— Опять же это только слухи. Что-то насчет дележа собственности, но я ничему подобному не верю. Он был упрям, своеволен, спесив. Она, как вы сами видели, иногда выглядит рассеянной, временами словно не в своем уме. Так что, скорее всего, их разлад не более чем конфликт характеров.
Астольфо снова вынул алмаз, поднес к свету и принялся осторожно поворачивать.
— Жаль, что графиня не позволяет более тщательно исследовать его под лупой ювелира, — пробормотал он.
Кробиус расплылся в медленной улыбке:
— Что касается этого… — хмыкнул он и вынул из потайного кармашка в рукаве лупу в изысканной оправе. — Не вижу никакого вреда в увеличительных стеклах и не могу взять в толк, почему графиня возражает. Возможно, это всего лишь одно из ее бесчисленных суеверий. В особенно неблагоприятные дни она теряет всякую уверенность в себе и способность принимать верные решения.
- Воины Горизонта - Владислав Николаевич Зарукин - Периодические издания / Фэнтези
- Мир Культиваторов и Стихий - geta - Боевая фантастика / Периодические издания / Фэнтези
- Прутский поход [СИ] - Герман Иванович Романов - Исторические приключения / Попаданцы / Периодические издания
- Ну здравствуйте, дорогие потомки, снова! - Анастасия Каляндра - Прочая детская литература / Детская проза / Периодические издания / Юмористическая проза
- Спецоперация, или Где вы были 4000 лет? - Ирина Владимировна Владыкина - Периодические издания / Русская классическая проза / Социально-психологическая
- Темный янтарь - Юрий Павлович Валин - Боевая фантастика / Периодические издания
- Античные битвы. Том I - Владислав Добрый - Боевик / Прочие приключения / Периодические издания / Прочий юмор
- Юный техник, 2005 № 09 - Журнал «Юный техник» - Периодические издания
- Живой Журнал. Публикации 2014, июль-декабрь - Владимир Сергеевич Березин - Публицистика / Периодические издания
- Юный техник, 2010 № 09 - Журнал «Юный техник» - Периодические издания