Хронос Изгоев - Тихон Карнов

готова.

— Не, ну да, это излишне. Я слышал, что вся эта психокинетическая [чушь] активируется в пубертате, но позже, наверное, тоже бывает… У тебя же уже есть месячные?

— Лир, Рик, твой род! Ещё один тупой вопрос, и за прокладками мне в следующий раз пойдёшь ты.

— Да не кипешуй. Надо будет — сгоняю, но это не ответ на мой вопрос… А, ну да, ответ. Понял.

— А что толку? — Нина устало прикрыла глаза. — В моей семье никогда не было психокинетиков… И нет, меня точно не нагуляли.

— Да как ты могла подумать, что я такое?.. Ну да, я бы мог предположить, но я просто стараюсь рассмотреть все варианты. Если ты не психокинетичка, откуда способности?.. Тем более, такие странные. Не могу даже вспомнить специальности, которая соответствовала бы… О, как насчёт хронокинез?

— Хронокинез, серьёзно? Только что придумал?

— Ага. По-моему, звучит балдёжно, — приободрился Ландони.

Ухмыльнувшись, Нина покачала головой и снова глянула на находящиеся внизу причалы да покачивающиеся на волнах теплоходы с лётоходами на подводных крыльях.

Когда «Фазорд» пересёк мост, Эммерих вырулил к парковке, протянувшейся вдоль тротуара набережной. Выбравшись из машины, Нина огляделась да вслушалась. В дневное время Староград казался напрочь вымершим; на полуострове было настолько тихо, что бой волн да звон буйков в отдалении слышались так отчётливо, будто от береговой линии отделяла всего пара метров.

Со стены общежития, расположенного напротив набережной, на друзей взирала Деметалловая Дева — пилотесса Марта Доннер. Стройная шатенка в поддоспешнике протягивала руку вперёд, а под ней растеклась надпись: «ВСТУПИ В РЯДЫ ПИЛОТОВ КРАСМОР — ЗАЩИТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОТ ПОРОКА».

— Да я бы с радостью… — привычно посмотрев на растянутый плакат, буркнула Нина.

— О, а вот и бывшая Аматиса, — глянув на пилотессу, вспомнил Эммерих. — Жаль, сам не успел подкатить — она в Тардиградск умотала сразу, как только позвали.

— Понятно, — думая о чём-то своём, Нойр потупила взгляд. — Вот так всегда: одни сигареты развозят, а другие — сражаются с демиургами.

— Я до сих пор более чем уверен, что сражаться с деми решили нихонцы. Ну сама подумай — зачем строить огромную боевую меху против [поехавших] богов, если можно просто жахнуть ядеркой?

— Чтобы не жахать ядеркой, — Нина посмотрела на него так, словно он сказал невероятную глупость. — Тем более, деми проще убить в ближнем бою, чем в дальнем.

— А зачем? Не, я понимаю, что всякие Отцы Болезней в виде Немока да Матери Войны в виде Раге стрём, но Манихайт же норм. Он же этот, Отец Похоти, да?

— Желаний, — бесцветно уточнила девушка. — Неважно, хороший деми или плохой — одним своим существованием он производит столько Воздействия, что может выкосить полис с населением свыше нескольких миллионов. Ты не учился на пилота, Рик.

— О да, я в курсе. Но мощи, состряпанные из их останков, на рынке ничего так стоят.

— Лучше бы их там вообще не было, — Нойр качнула головой. — Даже Живамиж. Это чревато всякой [жутью].

— А это которая?

— Мать Жизни, — ответила Нина и понурила голову. Вдруг из-за угла донёсся рёв пилы. Девушка сразу встрепенулась: — Это ещё что за лировщина?..

За поворотом, среди высоких староградских стен, стоял старый титан высотой в девять этажей. Красная краска на его корпусе давно выцвела, а мощное металлическое тело окружили строительными лесами. Улицу перед ним перекрыли. Вывешенное на заградительной ленте предупреждение гласило, что идут демонтажные работы.

— Да как так-то?.. — тихо, чуть обречённо спросила Нина.

— А? Что такое? — Ландони едва поспел за ней. — Ты куда опять умотала?

— Знаешь, — не сводя взгляд с титана, поделилась она, — а я ведь думала, что однажды буду её пилотировать.

— Её? — удивлённо переспросил Эммерих, а после заметил табличку, установленную у ног машины. «Дочь Революции». — А почему именно её? Не Радиоактивного Кардинала, не кого-то ещё из тардиградских?

Нина запустила руку в карман куртки и достала из него пластиковую игрушку, размером не больше спичечного коробка. Внешне она напомнила разбираемого титана.

— Когда мы с мамой приехали в Градемин, она купила мне её в сувенирной лавке… Я думала, что это что-то типа знака, — Нина сжала фигурку в кулак, — а потом меня вышибли из ВАД. Из-за роста.

— Да плюнь ты на эту ВАД, — Ландони приобнял девушку за плечи и поднял указательный палец. — Она не нужна тебе, чтобы покорить высоту.

— Покорить высоту… — задумчиво повторила Нина и перевела на друга вопросительный взгляд. — Ну, так куда теперь? Только не говори, что на Малпленон — хуже метро может быть только заброшенное метро.

— Ой, да не. Вот уж что, а не уверен я, что Малпленон отвечает нашим требованиям, — Эммерих развёл руки и кивнул в сторону. — Нам нужен не только простор, но и история, сечёшь? А мест, где при этом свидетелей не будет, [лир] да ни [лира], кроме… барабанная дробь… Финемилия.

Более века он был покинут, и теперь памятником над Староградом высилась дворцовая громада. Чернокаменный исполин глазницами разбитых витражей взирал с горного склона на полуостров и мост, связывающий исторический центр с материком. Архитектура Финемилия выглядела эклектично — сочетала готический замок и античный дворец.

— Финемилий? — хмуро переспросила Нина. — Ты вообще в своём уме?

— Кто-то боится? — странник, лукаво прищурившись, наклонился к ней.

— Вот ещё, — она фыркнула и скрестила руки на груди. — Если Финемилий, то погнали. Только от пернатых тогда нас сам отмазываешь.

От площади Дангери наверх вели искрошившиеся гранитные ступени. По бокам лестницы была высажена аллея — раскидистые дубы и вязы, с иссохшей листвой. Впереди виднелся массивный портик, подпираемый атлантами и кариатидами, изображающими мужей и дев в старинных доспехах. Возносились к небу башни, увенчанные шпилями и темнеющие провалами окон.

— Да никому Финемилий не всрался, — ответил Ландони, когда они с Ниной уже пересекли площадь Дангери. — Его уже даже никто на карте не рисует: охотников туда посылают только в са-амом крайнем случае.

У начала подъёма стоял заброшенный контрольно-пропускной пункт в виде башни с бытовкой в её тени. Нина так и не смогла вспомнить, действовал ли он хоть когда-то — как местные жители, так и туристы нечасто навещали резиденцию сгинувшего рода Ганноморт. Так она и простояла уже не одно десятилетие: презираемая уличными художниками, избегаемая мародёрами.

— Ладно, — примирительно проговорила Нойр и устремилась к ступеням, — надеюсь, этим крайним случаем не станем мы.

Наверху, у самого подъезда к дворцу, становилось видно, что дверей давно не было, а сам проход некогда завесили ветошью. Ныне она расползлась на волокна и дрожала на ветру подобно паутине. Эммерих остановился у ступени, с которой начиналось крыльцо, и, наклонившись, указал на резную