LoveStar - Андри Снайр Магнасон

успела мама вымолвить и слова, как сзади раздалось радостное пение. Из белых дверей вышли консультант и медсестра, державшая Индриди. Его личико было красное и сморщенное, а все тельце покрыто белым младенческим жирком. Он громко плакал.

– Целых семнадцать марок[9]! – произнесла медсестра, благостно улыбаясь. – Поздравляю! Надеюсь, в этот раз ему больше повезет.

– Ой, какой он малюсенький, – сказала мама и прослезилась.

Она взяла младенца на руки, дала ему бутылочку с молоком, и Индриди сразу перестал плакать.

– Вот одежда, – сказал консультант и протянул им сложенный костюмчик.

– А где синий галстук? – спросил папа и оглянулся, но консультант притворился, что не услышал.

– Образцовый мальчик! А до одежды он быстро снова дорастет.

Как и следовало ожидать, в этот раз воспитание Индриди пошло намного лучше. Мама начала лечиться от запоев, а папа стал менеджером по работе с клиентами в iStar, так что от него больше не несло деньгами.

Об Индриди заботились, уделяли ему много внимания, хвалили, когда он был послушным и добрым. Ему показывали видео, какой он был раньше невоспитанный и вредный, и рассказывали, что будет, если он не извлечет из этого урок.

– Вот таким ты был в свои прошлые четыре года, – говорили родители, показывая ему запись, где он колотил своего приятеля по голове пластиковым мечом. – В этот раз веди себя хорошо!

– А иначе, – добавлял папа, – придется снова все начать сначала. Но мы своего добьемся, даже если уйдет лет двадцать, чтобы ты к 10 годам стал хорошим мальчиком!

Индриди твердо решил, что должен справиться; ничто так не пугало его, как третья пробирка, в темноте морозильной камеры ожидающая своего часа, чтобы занять его место. Он никогда не ощущал себя в полной безопасности, ему казалось, что у него все выходит недостаточно хорошо, и он все время хотел сделать еще лучше (сказывался знак Скорпиона). Индриди жил в вечном соперничестве с самим собой номер 3, который мог с легкостью побить все его достижения. Родители были для него твердой опорой и давали ровно столько любви и тепла, сколько нужно детям согласно проведенным исследованиям. Папа гордился своим сыном, но никогда не был им полностью доволен – и тем самым поддерживал конкуренцию с номером 3.

– Ну, надо же, – бурчал иногда папа, зарывшись в «Утреннюю газету». – Если бы ты родился сегодня, мы бы могли применить эти новые педагогические теории. Только посмотри! Они повышают скорость чтения на 30 %, улучшают эмоциональное развитие на 9 %, а концентрацию на 18 %. И посмотри, какая сейчас интересная программа во втором классе! Дети заняты в школе до семи вечера.

Он продолжал читать, бормоча себе под нос, а Индриди терял аппетит и уходил прямиком в свою комнату. Через несколько недель его скорость чтения оказывалась выше на 30 %, а концентрация – на 18 %.

Индриди с нетерпением ждал только одного: когда ему исполнится восемнадцать, потому что по достижении этого возраста начинать жить заново было нельзя.

– Исправляться после восемнадцати лет уже поздно! Перемотать уже не получится, не забывай, сынок, – говорил папа и покровительственно похлопывал его по плечу.

Индриди блестяще сдал выпускной экзамен. Он стал вторым в классе, со средним баллом 9,3. У него были приятели, он участвовал во внеклассной работе и имел хорошие спортивные задатки; но даже помогая родителям готовить праздничное угощение по случаю окончания школы, он все еще не был уверен в своей участи и не смог удержаться от вопроса:

– И что теперь будет?

– Перед тобой открывается будущее, дорогой Индриди, – сказала мама гнусаво. Ее новый нос был все еще под повязкой. Она заказала вырастить его специально к выпускному у сына, тем более что старый нос давно вышел из моды. Свежевыращенный нос должен был быть изящно вздернутым, с тонкими округлыми ноздрями. У мамы были светлые волосы, по летней моде, и карие глаза по случаю четверга. Индриди откашлялся.

– Да, но что будет со мной номер 3?

Папа и мама слегка улыбнулись и посмотрели друг на друга:

– Индриди, мы давно собирались тебе сказать, – начал папа.

– Вскоре после твоего рождения изменился закон, – продолжила мама. – Определение человеческой личности вернули к предыдущей формулировке.

– Больше нельзя перематывать людей, уже 16 лет как нельзя.

– А где тогда я номер 3?

Мама засмеялась, папа хлопнул себя по бедру.

– Его выбросили, когда правила изменились, и отдел возрождений в страховой компании закрыли! – сказала мама.

– Но он служил для тебя хорошим примером, – добавил папа.

– Поэтому нам порекомендовали не говорить тебе.

– Да, он задавал тебе планку и поэтому стал частью тебя. Как номер 1 был тебе предостережением, показывал твою темную сторону, чтобы ты не захотел превратиться в него, – так и номер 3 был идеалом, к которому нужно стремиться, даже если никогда его не достигнешь.

– Без него ты бы не вырос таким хорошим.

– Меня номер 3 просто выбросили?

Потрясенный Индриди недоверчиво смотрел на родителей, а они улыбались и продолжали месить тесто для многослойного миндального пирога.

– Не смотри на нас так. Ты бы не добился таких успехов, если бы не оглядывался постоянно на номера 3.

– Разве детям не повторяют без конца про Грилу или эльфа Спортакуса[10], чтобы они исправились? – спросил папа и стал что-то искать на столе. – Дорогая, передай мне сахарную пудру.

Индриди распахнул дверь холодильника и вытащил цилиндрик зеленого льда в упаковке:

– А это тогда что? Это разве не я номер 3?

Папа расхохотался:

– Нет! Это мороженое, фруктовый лед.

– Эскимо «Брейк»[11]! – провозгласила мама.

Мама и папа встали в центре кухни и завертелись в брейк-дансе; мир перед глазами Индриди тоже пошел кругом. Он никогда по-настоящему не ссорился с родителями. А теперь чувствовал, что впору орать и беситься, но он был так хорошо воспитан, что орать и беситься просто не умел. Он не был так устроен, и к тому же, если подумать, жизнь совершенно удалась. Впереди открывалось будущее. Родители продолжали танцевать брейк-данс, а с прошлым Индриди уже ничего не мог поделать. Он расхохотался и присоединился к ним.

– Мы просто пошутили, – сказала мама.

– Да, разыграли вы меня, – ответил Индриди, вертясь.

Ночью Индриди не спалось. Всю свою жизнь он так безоглядно боялся номера 3, что даже подростком никогда не возражал родителям. Много раз он среди ночи пробирался в кухню, чтобы растопить номера 3, но всегда в последний момент останавливался.

Впрочем, у него и не было причин вырасти трудным подростком. В семье все всегда ладили, его звали домой с прогулок не раньше ровесников, ему все давалось легко.