Рейтинговые книги
Читем онлайн Ящик для писем от покойника (сборник) - Алексей Ростовцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 26

– Вы мне, товарищ капитан, какой-нибудь мандат дайте, коли я посол.

– А что? Неплохая мысль. Мандат для ведения переговоров мы тебе выпишем. И отправляйся сегодня же. До наступления темноты ты должен быть у Муртазы.

Когда Казаринов вышел, Дятлов подумал: «А хорошо, что у него ни жены, ни детей. На страшное дело идет парень. Ну что ж. Будем верить в его звезду».

В лагерь Заурбекова Сергей въехал на лошадке каурой масти, выделенной ему Бентаройским райотделом НКГБ. Оружия при нем не было, а была палка с прикрепленной к ней белой тряпицей. Вечерело. Бандитский бивак жил полнокровной жизнью. В нескольких огромных котлах варились, судя по запаху, баранье мясо и кукурузные початки. Вокруг костров сидел звероподобный увешанный оружием разбойный люд. Каждый из воинов Аллаха занимался своим делом: кто ужинал, кто прочищал винтовку, кто чинил обувь, кто выжигал огнем костра вшей, забравшихся в складки одежды.

Посреди лагеря, под раскидистым тутовым деревом, стоял вагончик на колесах, в каких обычно живут механизаторы во время посевной и уборочной. Наверное, это и есть резиденция Муртазы, подумал Сергей. Правее, в просторной кошаре, разместилось, очевидно, ближайшее окружение главаря, его нукеры. Прочая шелупонь нашла пристанище в стогах сена под открытым небом. Полевой стан животноводческой бригады колхоза имени Чапаева широким клином, протянувшимся в сторону гор, вдавался в непролазный кавказский лес. Только с севера к нему вплотную подступало еще не убранное кукурузное поле. На самом краю его стоял сожженный бандитами трактор. Рядом в луже солярки валялась опрокинутая железная бочка.

Сергей подъехал к одному из костров.

– Ты кто такой? – спросили его.

– Чрезвычайный и полномочный посол из Нефтегорска. Направлен для ведения переговоров с Муртазой, – ответил Сергей на их языке.

Бандиты заржали.

– Разве посол такой бывает? Ты бы бороду приклеил да папаху надел или чалму. А свита твоя где?

Но тут прозвучал вопрос, который заставил всех утихнуть:

– Если ты из Нефтегорска, то скажи, как там насчет амнистии для нас. Слышно что-нибудь?

– Решение об амнистии принимает Москва, – пояснил Сергей. – Однако в зависимости от вашего поведения мы можем направить в Москву предложения об амнистировании участников бандповстанческого движения.

– Кто это «мы»?

– Мы – это Советская власть.

– А ну-ка слезай со своей кобылы и иди сюда! – повелительным тоном приказали Сергею сзади.

Он оглянулся. В дверном проеме вагончика стоял рыжий детина лет сорока в высокой папахе, надвинутой на лоб. Густая черная борода с редкой проседью прикрывала почти всю его широченную грудь. Это и был Муртаза Заурбеков, в прошлом главный агроном колхоза имени Чапаева, а ныне головорез и погромщик, известный всему Северному Кавказу. Сергей без суеты спешился, передал поводья и белый флаг одному из бандитов и не спеша пошел к вагончику.

– С чем пожаловал?

Сергей протянул Заурбекову мандат.

– Ах, вот оно что! НКГБ! Надо же! Ну, заходи, гостем будешь… Эй, люди! Подайте-ка нам сюда что-нибудь поужинать!

Муртаза усадил Сергея за стол, а сам сел напротив.

– Тебе сколько лет?

– Двадцать три.

– Я бы больше двадцати не дал. Что, у вас не нашлось человека посолиднее для такого серьезного дела?

– Какое у тебя было звание в Красной Армии, Муртаза?

– Ну, лейтенант запаса.

– Вот и я лейтенант.

– Ты шути да меру знай. Я командир повстанческой бригады имени имама Шамиля. Комбриг, как минимум.

В бригаде Заурбекова даже в лучшие времена было не более трехсот сабель. Теперь же оставалось человек семьдесят.

– Комбригов давно отменили.

– Значит, я полковник, а то и генерал. Знаешь что, давай мы будем говорить с тобой по-русски. Мои нукеры почти все из горных аулов. Вашего языка они не знают.

– По-русски, так по-русски.

Принесли ужин: вареную баранину, вареные кусочки теста, похожие на галушки, да крепкую чесночную приправу – все в отдельных мисках.

– Может выпьешь?

– На работе не пью.

– Ну а мне Аллах не велит.

Мясо и галушки брали руками, обмакивали в соус и отправляли в рот. Лакомясь национальной стряпней, Сергей подумал, что продукты, награбленные в колхозе, ничуть не хуже, а может быть, даже и вкуснее яств, купленных в лучшем гастрономе. Одновременно он украдкой разглядывал Муртазу, главным образам его лицо, хорошо знакомое по фотографиям, имевшимся в оперативном деле. Это было собственно и не лицо, а совершенно круглая прохиндейская рожа. и если бы не волевые складки у рта да не волчьи огоньки в глазах, то обладатель этой рожи вполне сошел бы за доброго торговца лавашами с бентаройского рывка. Типичный кавказский лидер, думал Сергей, впрочем, если его побрить и выстирать с мылом, да нахлобучить сверху шляпу вместо папахи, он вполне мог бы возглавить любой цивилизованный народ.

Когда они совершили омовение рук и остались одни, Муртаза сказал:

– Ну, говори, с чем пришел.

– Мое начальство полагает, что нам пора заканчивать войну в горах.

– Правильно мыслит твое начальство, да как это сделать? Войну легко начать, а кончить – ой-ой-ой!

– Не мы начали эту войну.

– А что там мой отец? – как бы, между прочим, поинтересовался Муртаза, меняя неприятное для него направление разговора.

– Если бы твой отец умел писать, я привез бы от него письмо.

Муртаза вдруг расхохотался.

– А вот я возьму тебя в заложники и обменяю на отца.

Сергей тоже рассмеялся. Он знал, что Муртаза в данной ситуации этого не сделает, и предложил свой вариант:

– У тебя есть более достойный товар для обмена. Я имею в виду немецкого инструктора.

– Да я это дерьмо вам за так отдам. Вояка он никудышный, а жрет много. Говорит, что его готовили для войны умов. Партизанить не хочет. Ты посмотри в оконце – он сидит как раз напротив, кукурузный кочан гложет.

Сергей последовал совету Муртазы и увидел у котла с вареными кукурузными початками тощего оборванца, обросшего рыжей бородой и ничем не отличающегося от прочих бандитов. Неужели это и есть Штайниц? Рядом стоял агент Сергея «Хасан», внедренный в банду еще в начале сорок второго, и о чем-то оживленно дискутировал с офицером абвера, часто прибегая к языку жестов.

– Так что предлагает нам уважаемый НКГБ? Положить оружие на землю и построиться вдоль забора для расстрела?

– Ну, зачем так круто? Ты мог бы оказать нам помощь в ликвидации мелких банд. Тогда к тебе было бы совсем другое отношение.

– Воевать против своих? Мои мюриды не пойдут на это.

– Тогда давай свои предложения!

Муртаза задумался.

– Легко сказать – давай предложения! Вот если бы вы пропустили нас через один из перевалов в Грузию, мы растворились бы там, среди мирных горцев, пастухами стали бы, земледельцами…

Идея бандита была явно неприемлемой для НКГБ, но Сергей, наморщив лоб, тщательно записал эту и другие мирные инициативы Муртазы в свой блокнот.

Говорили долго. В конце концов, Сергей объявил, что утром должен съездить в Бентарой, чтобы по телефону связаться с начальством для консультаций.

– Ну вот, – недовольно проворчал Муртаза, – а мы утром хотели сняться и уйти в свое ущелье.

– Подождите до моего возвращения, – попросил Сергей. – Я к полудню вернусь.

– Ладно уж, подождем, – буркнул Муртаза.

Спать легли заполночь. У обоих выходов из вагончика замаячили часовые с немецкими «шмайсерами». Муртаза сразу захрапел, а Сергею не спалось. Сквозь дыру в крыше он видел кусок кавказского неба с самыми крупными на свете звездами, и мысли об иных мирах без войн, ненависти, коварства и горя заполнили его сознание. Он улыбнулся и стал думать о Вере…

Они познакомились перед войной. Сергей тогда учился на третьем курсе пединститута, а Вера работала в райкоме комсомола. Свои стихи Сергей читал только ей. Вера стихи хвалила, а он сердился:

– Это просто зарифмованная проза! Рифмоплетство. Поэзия есть вид искусства, а специфика искусства – образность. «Оружия любимейшего род, готовая рвануться в гике, застыла кавалерия острот, поднявши рифм отточенные пики». Вот где искусство! А мне, видно, поэтом не стать.

Но однажды он все-таки стал поэтом. В июне Вера взяла отпуск. Она хотела навестить старую больную бабку, которая жила в Раздорах на Дону. Сергей проводил ее до Ростова. Там она села на старинный пароходик и под «Прощанье славянки» уплыла в сиреневые дали, помахав ему платочком с верхней палубы. Пароходик невероятно дымил, и вскоре кроме дыма, ничего не осталось над водой. В поезде на пути в Нефтегорск Сергей легко сочинил прекрасные, как ему показалось, стихи:

Причал. Гудок. И твой платок.

И сердца стук. И кровь – в висок.

И хорошо быть молодым.

Остался дым. Остался дым.

В какой базальт, в какие льды

Твои впечатаны следы?

И где зарницы дальних гроз

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 26
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ящик для писем от покойника (сборник) - Алексей Ростовцев бесплатно.
Похожие на Ящик для писем от покойника (сборник) - Алексей Ростовцев книги

Оставить комментарий