Justitia – est… Часть 1 - Эрика Картман

"Я с ними поговорил, и они ушли…" Таня вздрогнула. Теперь ее уже просто знобило.

– А недавно тебя по телевизору показывали! Танька, ты конечно глупости поешь, но я за тебя рад. А мамка разозлилась страшно. Кричать начала. Засранка, мол, вылезла…

– Максимочка, – девушка обняла брата.

– Тань, а в Киеве хорошо? Ты уехала, ни весточки от тебя…

– Я заберу тебя к себе, – она прижалась к мальчишке, закрыла глаза. – Только решу некоторые проблемы и заберу сразу, слышишь? А ты как раз школу закончишь…

В университет поступишь столичный.

Он кивнул.

– А мать говорит – в армию!

– Слушай ты ее…

Из сарайчика вышла подавленной. Максимка умчался домой, ливень начал утихать, превращаясь в прежнюю морось. Дом старого Мирта весело выглянул из-за угла.

– Мирт! – Таня не выдержала, помчалась бегом к знакомой калитке, застучала в дверь. – Мирт, ты дома? Мирт?!

– Чего расшумелись? – выглянуло в щелку старческое лицо, не мужское – женское, незнакомое. Отшатнулась Татьяна от порога, оборвалось что-то внутри. Неужели…

– А-а-а, – старуха задумчиво оглядела гостей. – Заходите уж, коли пришли!

Таня неуверенно попятилась.

– Да заходи, не боись! В доме Мирта никого не обидят… – и пошаркала внутрь.

Мирт лежал в постели и, казалось, никак не реагировал на гостей. Вкусно пахло травяным чаем. Трещали поленья – старик никогда не признавал электрического отопления. В общем, все, как раньше… (Лето, яркое солнечное лето, девушка с крепким высоким дедуганом сидят у небольшого пруда, свесив ноги в прохладную воду: "Скажи мне, Мирт, почему тебя люди не любят?", "Они никогда того не полюбят, кого понять не в силах…", "Но ты ведь им помогаешь!", "И они мне этого никогда не простят…").

Все как раньше. Вот только хозяин дома что-то здоровьем не пышет…

– Мирт, ты… заболел? – девушка робко застыла на пороге комнаты. Андрей остался в сенях.

– А, это ты Лия… – заговорил медленно, будто каждое слово давалось ему с трудом. – Заходи, заходи… Раз пришла…

– Нет, же! Не Лия! Это я – Таня! – она сорвала промокшую бейсболку, растрепала волосы, подбежала к старику. – Забыл меня?

– Не забыл, Лия. Как же забудешь, у меня-то с памятью все отменно, – закашлялся, присел на кровати.

Таня пожала плечами – Лия, так Лия. Была Нюшечкой, была Мириам и Лией побуду.

Трудно, что ли? По глазам же видно – узнал ее. Ни с кем не путает. Она придвинула к себе старенький стул, присела у кровати. Ждала вопросов. Не дождалась. Да и ни к чему они, видимо.

Пожевал губами дед, заговорил тихонько.

– Всю жизнь я помогал людям. Как мог. А ты… ты была такой… Не такой, как все.

Я ведь не зря тебя тогда выбрал.

"Для чего?" – чуть не брякнула Татьяна. Вовремя язык прикусила.

– Сейчас вот старый совсем стал. А люди они… Помнят меня, приходят, приносят разное. Хотя и не задерживаются надолго. Боятся чего-то. Эля вот, одна помогает, – помолчал немного. – Зря ты уехала тогда… Таня. Зря ко мне не пришла. А теперь уже поздно. Я семью твою оградил – несправедливо это, чтоб невинным людям за чужую вину мстили. А тебе уже вряд ли помогу.

– Мирт! – девушка схватила старика за руку. – Расскажи мне про массаж! Я должна вспомнить. Помоги мне!

– Вспомнить… – дед сжал ее ладонь. – Попробуй.

Осень – глубокая, промозглая. Маленькая Танюша заболела очень сильно, кашляла уже неделю. Лекарство не помогало. Доктор бормотал что-то про двусторонний бронхит и выписывал новые таблетки. А Таня все кашляла и кашляла… Наконец мама решилась – понесла Танюшу к деду Мирту. До сих пор помнит Таня, как болела спина от Миртового массажа. Зато уже в ту же ночь легче стало… …

Зима. Детвора носится по улицам. Валяется в снегу. Кто-то предложил обстрелять снежками дом Мирта. Не хотела Танюша туда идти. И не потому, что несколько лет назад вылечил ее старик – из детской памяти этот эпизод практически стерся.

Боялась она деда, как и большинство односельчан. Странный он дед, нелюдимый.

Живет один. Днем почти из дома не показывается, ночью костры жжет и сидит у пруда до утра самого. Хоть зимой, хоть летом. Боялась, но от компании отбиваться не хотела. И только полетели первые снежки в окна и стены, вышел на порог Мирт.

Глянул на ребятишек спокойно, без злобы, а тех как ветром сдуло. Одна Танюша стоит, смутившись, мнет запоздалую снежку в руках. Улыбнулся ей Мирт. …

Каникулы школьные. Вся детвора на речке или в садах на ветки за грушами-яблоками недоспелыми карабкается, а Таня – огородами, пока никто не видит (засмеют ведь!), к Мирту крадется. "Дед, а дед, покажи фокус! Ты ведь шаман! Это все знают!" Улыбается Мирт. "Что ж, смотри", – говорит. И ушибленную недавно лодыжку пальцами сжимает, мнет. Перестала болеть лодыжка, спасибо, дедушка, но… "Разве ж это чудо? Это просто массаж…" Улыбается Мирт. Предлагает лучше в домино сыграть. …

Лето. Татьяна вернулась из Киева. Невеселое было возвращение… Пять лет прожила в столице. Два последних класса там закончила и три года в университете отучилась. На экономическом. Очень уж мама за нее переживала. Одна растила, без отца. Хотела, чтобы дочка достойное образование получила и жила в нормальном городе. На две фирмы киевские сразу работала бухгалтером, чтобы только ребенку обожаемому учебу оплатить, квартиру однокомнатную на двоих снимала ("Не будет же моя Танюша в общагах прозябать!"). Золотое было время! А потом – приговор врача – лейкемия. Не стало матери, за полгода сгорела. Уже перед смертью самой в родное село приехала. С Татьяной. Обещание взяла с дочки, что не бросит она начатое, вернется в Киев. Вернулась. Только несколькими годами позже. …

Лето. Все то же яркое солнечное лето. Татьяна с Миртом сидят на берегу пруда.

Месяц прошел после смерти матери. Хорошо, что Мирт был рядом. Не дал упасть в депрессию, остановил у черной бездны. "Скажи мне, Мирт, почему тебя люди не любят? Ты ведь им помогаешь…" Улыбается Мирт. Поди пойми его…

С тех пор частой гостьей стала Татьяна в стариковской хате. Тем более что в родной не особо-то и радовались ей. Еще бы! Тетка с мужем уже привыкли в одиночку в доме хозяйничать, а тут – на тебе! Вернулась! Один Максим ей рад был, но разве он сравнится с Миртом? Этим могучим (всемогущим?) стариком с волшебными руками! Дни напролет крутилась подле него, по дому помогала, наблюдала, как он людей от болезней избавляет. Таким простым, казалось бы, массажем! "Как это у тебя получается?" "Я людям добра желаю!" "И все? – растерянно разводит руками девушка. – Другие тоже желают, но их массаж – не волшебный…" "А у них потребности такой – помогать ближнему – нету. Исцеление, как и душегубство, это ведь не минутный каприз, это – смысл жизни…" И немного подумав, протянул ей черную костяшку домино: "Держи. Может, однажды напомнит тебе о главном…" "Это из игры?", – она удивленно разглядывала блестящую доминошку. "Да не из игры, глупая! Бери, потом поймешь…" …

Осень. Золотая. Прекрасная.

Она поняла. Спустя полтора месяца. Схватил радикулит тетушку Галину прямо посреди огорода. Ни вздохнуть, ни разогнуться. Стрелой бросилась к ней Татьяна.

Сжала на груди черную доминошку – с подарком Мирта она ни на день не расставалась, на цепочке на шею подвесила. Добежала. Стала рядом на колени. И вдруг поняла, что надо делать. Руки сами нащупали нужные точки на спине, через минуту полегчало тетушке. Смягчилась она к племяннице с того дня. Или вид сделала, что смягчилась.

Закашлялся Мирт. Ладонь Татьянину выпустил. Эх, дед, дед, что ж ты так? Другим помогал, а сам – лежишь, задыхаешься. А может…

– Мирт, давай я помогу. Я массаж сделаю. Я ведь умею! Ты же знаешь!

Покачал головой старик.

– Мое время выходит, это уже бесполезно. А ты зря мой подарок выбросила… И вот еще что, – он посмотрел куда-то за ее плечо, – однажды ты узнаешь – он поступил справедливо!

– Кто? Кто он?

– Идите. Идите отсюда! Утомили вы его ужо сегодня! – Таня обернулась.

Оказывается Андрей уже какое-то время сидел в комнате, за ее спиной. – Идите!

Видите, заснул он, – старушка по имени Эля суетилась вокруг задремавшего вмиг Мирта. – Мало помогал он вам? Идите, дайте человеку отдохнуть!

Татьяна слушала ее краем уха. Поблагодарила душевно. Не оглядываясь, вышла прочь из дома.

– Ты его знал? – уже на улице спросила у спутника.

Андрей пожал плечами:

– С чего ты взяла?

– Хватит! – она вцепилась в его куртку, закричала прямо в лицо. – Хватит строить из меня дуру! "Он поступил справедливо!" Кто ты? Кто ты, черт тебя раздери???

Андрей, вырвавшись, молча пошел в сторону вокзальной станции.

Глава 4. Белые перья, белый снег

Светлана Гектор был цел целехонек. Во всяком случае, не похоже, чтобы за последние сутки из него выпало хоть одно перо. Ну ладно, может, одно и выпало, но не больше. Так откуда же эта красота взялась, которая по подъезду разлетелась? Еще раз придирчиво осматриваю Гектора. Окончательно отметаю версию тотальной линьки.