Justitia – est… Часть 1 - Эрика Картман

Следующую неделю Танюша дневник не вела. Не до того было. Репетировала до изнеможения на радость соседям. А потом мчалась в больницу.

– Что ты, Нюшенька, время на меня тратишь? Тебе ж готовиться надо к выступлению, а ты тут со старухой сидишь. Ой!

– Я готовлюсь, теть Тонь! Я ж на этой неделе выходная. И никакая вы не старуха…

– А соседки мои по палате думали, что ты дочка моя. Говорят, похожи мы. Ой, ты вот – не родная – приходишь, а Ритка хоть бы показалась…

Таня вздохнула. Про Маргариту Сергеевну – старшую сестру тети Тони она уже наслушалась. Поссорились сестрички из-за отцовского наследства – полузаваленной халупки под Киевом. Умер папаша, а завещания не оставил, – делитесь, детки, как хотите. Вот детки и поделились. До сих пор не разговаривают…

– Ой, да что я удивляюсь, она ж даже к Полюшке на похороны не пришла. Антоша, сын ее, с женою заглянули на полчаса, а она – нет. Не позвонила даже.

– Теть Тонь, не нервничайте. Вам нельзя. Вы еще на моем выступлении должны сплясать! Вы обещали!

– Станцуем, Нюшечка, под твои песенки, – Антонина сжала ладонь квартирантки. – Ой, станцуем!

"30 мая 2005, 23.40 Я в финале! В ФИНАЛЕ!!! Только что вернулась с полуфинального концерта. Из 25-ти человек выбрали 10 финалистов. Я на девятом месте. Выступала в самый последний день, вот и получила голосов с воробьиный клюв. Хотя, нет, ерунду говорю. На каждого участника отводилось по пять дней голосования. Независимо от того, в первый день выступал или в последний…

И вообще, какая разница? Я ведь в финале!

И теть Тоня поправилась. Уже вторую неделю дома.

Правда, из кафе меня уволили – за хронические опаздания. Ну и ладно! Зато будет время для творчества. Вот переведу дух и сяду за песни. И что за дурацкое правило? Каждый финалист должен сам для себя песню сочинить… Мы певцы или поэты?" Совсем не поэты!

В этом Нюша убедилась, когда вторая неделя, отведенная на рифмоплетство, принялась насмешливо размахивать финишным флажком. Спасибо тете Тоне – поделилась Полюшкиными тетрадками.

"Интересно, плагиат у нас преступлением считается?" – мрачно подумала Танюша.

Вслух же уверенно пообещала написать имя Полины на своем будущем диске. Крупными буквами.

"16 июля 2005, 8.00 …"

Татьяна Дальше читать она не стала. Не было смысла. Что с того, если написано о победе, но ни слова не сказано о ее цене?

За день до официального объявления результатов Татьяна… пардон – Мириам… (- Как, ты сказала, тебя зовут? Таня? Се-ри-ко-ва? Ну-у, разве ж это имя для будущей звезды? Подожди, сейчас мы тебе псевдоним придумаем, – организатор шоу и известный продюсер Павел Александрович Топотугин оббежал вокруг перепуганной девушки. – О! Мириам! Смотрю на тебя и вижу это слово. Красным шрифтом на лбу!

– Ми-и… Что?

– Ми-ри-ам! Это интригует! Понятно?

– Понятно. А что это такое?

– Имя!!! – продюсер аж подпрыгнул. – Твой сценический образ! Будешь выступать под этим псевдонимом, согласна?

Еще бы не согласна! Прошла лишь неделя после победы в подворотне. Сегодня – ее первая в жизни репетиция. И она была согласна на все. Практически…

А вернувшись домой, достала сокровенную тетрадку и, немного подумав, дописала рядом со скромным словом "дневник" гордое – "Мириам") …так вот, за день до официального объявления результатов Мириам, как и остальные участники, бродила по огромному залу, в ожидании репетиции гала-концерта.

– Танечка? – вкрадчивый шепот продюсера застиг ее в момент, когда она пыталась выяснить, сколько раз закулисная портьера обмотается вокруг ее талии.

– Это… вы… мне?

– Ну а кому же еще?!

А поди вас разбери, кому! То "вживайся в образ, забудь, что написано в паспорте", то вдруг "Танечка"… Еще немного и на вопрос: "Как тебя зовут?", начну отвечать:

"Не знаю!". Причем, абсолютно искренне.

– Танечка, – продюсер подошел вплотную, – скажи, у тебя есть двенадцать тысяч долларов?

– Э… Вообще-то нету…

– А, может, подумаешь? До завтрашнего утра. Данные у тебя неплохие… А сумма смешная совсем. Ты же потом будешь в десять раз больше зарабатывать!

Вот и все! Сказочке конец! Думала, провинциалочка, звездою заделаться? Три-ха-ха!

Нет, сумма-то может и смешная… Спорить не буду – не видела ни разу такой суммы, в руках не держала. А если честно, дебильная цифра какая-то! Двенадцать тысяч…

Не десять, не пятнадцать – именно двенадцать! Еще б сказали – одиннадцать девяносто девять… На авто новое кому-то не хватает, что ли?

После репетиции долго шлялась по городу. Домой вернулась поздно, тети Тони не было – уехала еще вчера на море. Отдохнет там. Оздоровится. Может, даже не так болезненно отреагирует на Нюшечкино поражение…

Эх, Антонина Сергеевна! Права была ваша Поля, когда отказалась идти в подворотню.

Двенадцать тысяч раз – права! Таня устало плюхнулась на кровать. Сорвала с себя сценическое платье (организаторы шоу настаивали, чтобы участники репетировали в тех же нарядах, в которых и выступать будут). Клац! Это что? Маленькая пуговичка, удерживающая две половинки более чем откровенного декольте, разлетелась пополам.

Вот елки-новогодние, китайское рукоделие!

И что теперь? Куда бежать за новой пуговицей? Среди ночи. И тети Тони нет, чтоб спросить… А у нее должны быть, я видела как-то. Где ж я видела? Может, в шкафу?

Нет. В тумбочке? Опять нет. В секретере? А ключ от него где? Проклятье! Точно в секретере пуговицы! Вспомнила. Чем же его открыть? По старинке – скрепкой?

Попробуем…

Старенький замок поддался быстро. Та-а-ак, коробочка с катушками – они нам тоже сейчас пригодятся. Вязаные лоскутики, коллекция поздравительных открыток. Очень мило, а пуговицы-то где? Склад советских рублей. Совсем замечательно! Вот рубль к декольте и пришью! Хотя, стоп! Рубли, говорите? Таня пошуршала старенькими банкнотами, высыпая их на пол. Протерла глаза. Ошарашенно моргнула. Небольшая картонная коробочка была забита американской валютой.

"Я все ей деньги откладывала, ой, чтобы она могла записать песенки свои" Много ж ты насобирала, тетя Тоня. Десять стопочек аккуратненьких. Если верить заботливым надписям, сообщающих, что в каждой стопке по тысяче долларов, то всего получается – десять тысяч.

"Не хватает", – мелькнуло в голове. "О чем я думаю???", – пронеслось следом.

Татьяна выбежала в свою комнату. Задумалась. Спрятать. Сложить все, как было, и поставить на место. Спрятать от греха, от самой себя. И скрепку треклятую выбросить. Все равно ведь не хватает. А даже, если б и хватало…

"Ты же потом будешь в десять раз больше зарабатывать!" Нюшечка сжала голову руками.

"Она ведь дочке откладывала, а дочки нет уже. А я верну потом. Заработаю в десять раз больше – и верну. Даже с процентами! Может, сумею за десять штук договориться? Эх-х, ну почему у меня совсем денег нет? Хотя…" Она коснулась пальцами шеи. Золотое колье – подарок мамы на восемнадцать лет.

Можно сказать, фамильное украшение. Таня невесело хмыкнула. А еще два колечка у нее есть. И серьги. Тоже фамильные… Интересно, сколько сейчас золото стоит?

Сто лет уже в ювелирке не была…

Чуть дыша, вернулась в хозяйкину комнату. Уставилась на заветный коробок. Эх, Антонина Сергеевна, кто ж такие деньги в квартире хранит? Да еще и с квартиранткой… Она подняла взгляд на секретер. О! А вот и пуговицы! Стоят себе на второй полке и смеются.

Этого нет в дневнике Мириам. К чему записывать то, что и так прочно въелось в память? Не забыть ей этот вечер. Точно так, как и следующее утро, когда она, молясь, чтобы сумасшедший стук сердца был слышен только ей, примчалась к Павлу Александровичу и сунула ему в руки пакет с деньгами и золотом, бормоча что-то о наследстве и семейных драгоценностях. Бормоча и краем сознания молясь, чтобы не согласился он на золото, потребовал всю сумму чистым налом. Тогда бы она извинилась, вернулась домой, сложила бы зеленые банкноты в катронную коробочку и навсегда забыла об их существовании. И о сцене, будь она…

Лишь бы не согласился!

Согласился.

Покосился недоверчиво, но не сказал ни слова. Только с победой поздравил.

Авансом.

Глава третья. Дед, массаж и домино

Светлана (четыре месяца назад) Все! Домой, спать! Со злорадным облегчением выключаю комп. Не, ну правда, сколько можно лепить из экскрементов шоколадку? Застегивая куртку, бросаю косой взгляд в сторону Лотосовского кабинета. Это ж надо было додуматься: "В нашем журнале – никакого секса!" В смысле, писать о нем можно, но само слово "секс" употреблять нельзя! Видите ли, читатель позвонил и возмутился разврату! Сноб старперовский! Может, он теперь подскажет, как вести рубрику "[Тот, Кого Нельзя Называть] в нашей жизни" без упоминания об оном? И в частности, как без запретного слова наваять статью об оральном… э-э-э… интиме?

В общем, в "ТанДеме" секса нет. И в ближайшее время, похоже, не появится.

У меня так точно – Славик уехал в командировку на два месяца. А Гектор для интимных целей как-то не подходит… Ха! Читайте в свежем номере: разврат с попугаем! Тьфу! Опять я о работе. "За пределами редакции все разговоры и мысли о ней – дурной тон", – да-да, Алина, ты совершенно права.