Тайна одной лаборатории - Владимир Михановский

Придя в себя, капитан открыл глаза и сделал попытку оглядеться. Со всех сторон его окружала плотная, как будто осязаемая тьма. Даже поднеся к глазам ладонь, Искра не различил её. Он сразу вспомнил происшедшие события. Что с кораблём? Жив ли штурман? Владимир глянул на указатель кислорода. Светящаяся стрелка подрагивала совсем близко от нуля. В глазах снова завертелись огненные круги, затем они покатились в чёрную бездну.

Падая навзничь, капитан сильно ударился головой о сталь выходного люка, но боли уже не почувствовал.

Между тем Кир двигался по звездолёту в поисках капитана. Для человеческого глаза в коридорах и отсеках, по которым проносился робот, царила абсолютная тьма (погасли даже сигнальные лампочки). Кир же всё великолепно видел, так как включил инфразрение.

Капитана Владимира нигде не было…

«Вероятнее всего, — сделал заключение электронный мозг, — капитан находится где-то на отрезке, соединяющем жилой сектор с седьмым отсеком». Кир уже исследовал почти весь этот путь, оставался только небольшой участок, вход в который прочно закрывал люк, спаявшийся с металлом стен.

Несколько минут Кир раздумывал, что делать дальше. Трижды он пытался столкнуть люк с места, но понял тщетность этих попыток.

Оставалось одно — взрезать люк лучемётом.

Быстро учтя все параметры: длину участка коридора, возможное время пребывания в нём капитана и прочее, мозг мгновенно подсчитал, что вероятность нахождения капитана непосредственно за люком чрезвычайно мала, и поэтому лучевая радиация ему не будет грозить.

Робот забыл учесть человеческую выдержку и волю к жизни, волю, которая бросает вперёд тело, уже наполовину мёртвое…

Выдвинув вперёд лучевой пистолет, Кир направил его узкое дуло на поверхность люка.

Штурман внимательно всматривался в узенький экран на пульте. Амплитуда колебаний бесконечной волнистой линии становилась всё меньше. Иван облегчённо вздохнул.

— Что у тебя, Энквен? — спросил он.

— Радиация уменьшается, вероятно, «Дракон» миновал опасную зону, — доложил робот.

— У тебя, Ин Сав?

— Число вспышек на поверхности звездолёта стремится к нулю, — ответил второй робот.

Корабль двигался теперь прямолинейно, и перегрузки исчезли.

— Я отправляюсь на поиски капитана, — сказал Иван негромко. — Все остаются на местах. Необходимо всё время вести наблюдение за приборами. Главная задача — следить за стабилизацией курса корабля. Старшим остаётся Энквен. В случае чего-либо непредвиденного он радирует мне, я беру с собой транслятор. Понятно?

В ответ каждый робот издал звук, означающий, что распоряжение понято.

Выйдя в безмолвный коридор, Иван тотчас окунулся в непроглядную темень. «Что-то случилось с сигнальной системой», — с беспокойством подумал штурман, включая ионный фонарик.

Яркий и сильный луч выхватывал из мрака то кусок коридорной стены, то часть пола. Всё было спокойно, царила глубокая тишина, нарушаемая лишь низким мощным гулом фотонных двигателей. Но этот гул за четыре года пути стал настолько привычным, что штурман не замечал его. Ничто вокруг не говорило о том, что фотолёту только что угрожала смертельная опасность. И это было, пожалуй, самым страшным.

Внезапная мысль обожгла Ивана: «Киру дано задание любыми средствами отыскать капитана и пробиться к нему. А вдруг робот сделает это недостаточно осторожно?» Так случилось на одном из испытаний в Зелёном городке, когда по заданию программиста Кир должен был вызволить собаку из железной «башни молчания». В тот раз смертоносный луч пистолета прошёл слишком близко от собаки, и уже через несколько часов у животного были обнаружены признаки лучевой болезни. Правда, электронная память робота немедленно зафиксировала тогда все эти данные. Но обучение лучевого цикла проводилось в очень сжатые сроки: приближалось время, благоприятное для старта на Проксиму. Если его упустить, пришлось бы ждать следующего момента добрых двадцать лет. А людям Земли так необходимо компактное антивещество… Но вдруг у робота осталась некоторая склонность к недооценке лучевого пистолета?

Теперь штурман шёл быстрым шагом, направляя луч фонаря вперёд и пытаясь разглядеть робота в коридорных закоулках, тонущих во мраке. Затем, не выдержав, он побежал.

В это время фотолёт изменил курс — вероятно, по команде локаторной защиты. Угол изменения траектории был ничтожным, но слишком велика была скорость корабля.

Ивана резко отбросило к стенке. Фонарик ударился и погас. Плотная тьма жадно окружила штурмана. К счастью, Иван ушибся не сильно. Сразу же поднявшись, он попробовал бежать дальше, но скоро понял, что это невозможно.

Радиопередатчик штурмана непрерывно вызывал Кира, но тот не откликался. Слышался лишь сильный треск разрядов. Неслыханной силы магнитная буря создавала помехи. Но вот, вероятно, наступило затишье, и штурман уловил долгожданный ответ робота.

— Где ты, Кир? — спросил штурман.

— Левый боковой участок, сектор двадцать четыре, соединительный коридор.

— Нашёл ли ты капитана?

— Нет.

— Что ты делаешь?

— Остался неисследованным один участок сектора. Путь туда преграждает заклинившийся люк. Я взрежу его…

В этот момент сигналы Кира потонули в шуме, писке и грохоте, хлынувших из приёмника. Началась новая бомбардировка звездолёта.

Ориентируясь каким-то шестым чувством, помогавшим ему находить правильный путь в полной тьме, Иван Орлов двинулся по направлению к двадцать четвёртому сектору левого бокового участка ракеты. Он очень спешил. Только бы не опоздать!

Штурману казалось, что он бежит очень быстро, на самом же деле он двигался довольно медленно. Психологически это объяснялось тем, что организм затрачивал чрезмерно много сил на преодоление непривычно большой силы тяжести, а видимых ориентиров, по которым можно было бы судить о скорости передвижения, не было: двигаться приходилось в полной темноте.

Наконец, вдали мелькнул ослепительный голубой огонёк.

— Кир! — изо всех сил закричал штурман. И робот его услышал.

— Слушаю, — отдалось эхом.

— Выключи лучемёт!

Голубой огонёк погас.

Через несколько минут штурман был возле робота. К счастью, Кир включил свой лучевой пистолет не так давно, и на сверхтвёрдом сплаве ардид, из которого был сделан люк, обозначилась лишь глубокая канавка, ещё не успевшая стать сквозной. Всё это штурман обнаружил на ощупь. Нейтритовые перчатки скользили по слегка выпуклой поверхности. Бороздка, сделанная роботом, была ровна, как дуга окружности, проведённой циркулем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});