Любовь простит - Энн Брайгерс

Ему трудно было справиться с напряжением, когда в проеме появилось женское лицо, полускрытое тенью. Женщина отпрянула, и свет упал на ее лицо. Мэгги была точно такой, какой он помнил ее. О да, следует действовать очень осторожно.

Она стояла довольно долго, не двигаясь и не говоря ни слова. Браун тоже не мог ничего сказать, только тяжело дышал, так, что удары сердца отдавались в ушах. Глаза женщины расширились, когда она узнала его.

— О Боже! — Она явно была потрясена.

Браун кивнул и изобразил вежливую улыбку.

— Привет, Мэгги.

— Арчибалд… Браун… — пробормотала она, словно гость явился с того света.

— Можно мне войти? — спросил он.

Даже для него самого собственный голос прозвучал гортанно и хрипло, выражая разноречивые чувства.

Теперь, когда они назвали друг друга по имени, у Арчи будто гора с плеч свалилась. По его мнению, имя и то, как его произносили, было самым главным во взаимоотношениях людей. Я знаю тебя, ты знаешь меня, теперь мы можем общаться. Имя — это первое, что дают ребенку, и последнее, что пишут на могильном камне. Итак, одно препятствие позади.

Некоторое время Мэгги пристально смотрела на нежданного гостя, потом медленно закрыла окошко в воротах. Она не притворилась, будто не узнала его, но, когда оставила огромные ворота на запоре, Арчи показалось, что он не просто отсечен, а вычеркнут из ее жизни.

— Нам нужно поговорить, Мэгги, — подал он голос.

Ответа не последовало, и Арчи уже собрался снова позвонить в колокольчик, когда услышал приглушенный лязг открываемого засова. Большая створка ворот медленно распахнулась, и он увидел Мэгги. Она стояла, глядя ему в лицо, ее ноги слегка пружинили, руки покоились на бедрах, а фигура, загораживая свет, вырисовывалась в светлой раме ворот темным силуэтом с висящей на поясе кобурой.

Да, подумал Арчи, моя подопечная сильно изменилась. Ее выдавало лишь учащенное дыхание и напряжение во всем теле.

— Не думала, что когда-нибудь снова увижу тебя.

Ее глубокий голос больше не звучал диссонансом внешности. Раньше Арчи казалось, что подобный голос не соответствует нежным чертам лица, светлым глазам и золотисто-медового цвета волосам. Сейчас Мэгги говорила каким-то глубочайшим контральто, хватающим за душу. Прямо мурашки бежали по спине. Спортивная фигура, кобура с оружием, развернутые плечи, напряженные, готовые к прыжку ноги дополняли именно такой голос, от которого мужчине хочется пасть на колени.

Когда Арчи вошел в ворота, у него вдруг возникло чувство, что он шагнул навстречу своей погибели.

У Мэгги кружилась голова. В первый момент, когда она увидела за воротами Арчибалда Брауна, ей пришло в голову, что он приехал просто повидаться. Прошло три года, и вот он появился — ночью, тогда, когда она мечтала вместе с ним любоваться яркими звездами в небе над Колорадо.

Но, заметив жалость в его взгляде и крепко сжатые губы, она поняла, что Браун появился здесь неспроста. Он приехал с заданием. Догадаться, какое дело привело его, было нетрудно.

Наверное, Джека уже освободили, и моя жизнь снова в опасности. Мэгги почувствовала страх. Три года тренировок ушли на создание новой жизни, и вот призрак прошлого снова грозит мне. Но вряд ли агент ФБР приедет из-за такой мелочи, как освобождение преступника, об этом можно сообщить по телефону. Если только… Если только Джек не разыскивает меня. Если по какому-то дьявольскому совпадению он видел эту проклятую телевизионную программу, о которой говорила Шарлет, это может означать только одно — Уоттер охотится за мной.

Она пожала плечами, стараясь не думать о таком повороте событий. Все равно ничего изменить нельзя. Сейчас ей придется смотреть в лицо Арчибалду Брауну, а она не была уверена, радует ли ее эта перспектива. Конечно, между ними было кое-что, но было слишком мало. Все, что их связывало, имело отношение к Джеку Уоттеру. Мэгги не могла думать о Брауне, не вспоминая тяжелые испытания и леденящий страх, навалившиеся три года назад. И еще она не могла забыть тот поцелуй и промелькнувшее после него в глазах Арчи раскаяние.

Мэгги молча шла впереди гостя к дому, внешне спокойная. На самом деле она, охваченная тревогой, не могла сообразить, с чего начать разговор. Браун, следуя за ней, двигался упруго, как гимнаст, но ступал неслышно, по-кошачьему, внимательно осматривая все вокруг.

Она думала, что хорошо помнит этого человека. Но, наблюдая за тем, как он обстоятельно и профессионально изучает гостиную, кухню, запоры на окнах, Мэгги вдруг обнаружила, что вот эти взгляды и жесты, которые и делали его Арчибалдом Брауном, она забыла.

Глаза у него были карие с милыми лучиками морщинок в уголках, а волосы — цвета липового меда, и если и появилась в них седина, то незаметная. На вид агенту Брауну можно было дать лет сорок или около того, он выглядел бодрым и сильным. Его губы казались твердыми, хотя Мэгги они запомнились нежными и приятными. Браун по-прежнему находился в отличной физической форме.

— Почему ты здесь? — спросила Мэгги наконец, хотя уже не сомневалась в причине его появления.

— Твой бывший муж вышел из тюрьмы. По нашим сведениям, его намерения представляют опасность для твоей жизни.

Она знала, что именно услышит, и заранее напряглась, стараясь не выдать волнения, но все же вздрогнула.

— Мне поручено все то же задание, — продолжал Арчи. — У нас на примете есть безопасный дом. Как ты?

Мэгги встретилась с ним взглядом и прочла в его глазах беспокойство из-за происшедшей в ней перемены. Она видела, что Арчи старается разглядеть ту, прежнюю, подопечную. Ничего не выйдет, подумала она не без горечи. Та Мэгги ушла безвозвратно.

Арчибалд Браун еще раз приставлен к ней нянькой, рыцарем в сверкающих доспехах, готовым выхватить меч и убить дракона. А потом скрыться в туманной дымке.

Да будь все проклято, если так и задумано! Она сама сможет убить дракона. Мэгги даже ни на минуту не задумалась, почему рассердилась: из-за приезда защитника или из-за его неизбежного последующего отъезда. Нечего мудрствовать, она уже попадала в паутину собственных фантазий и больше не собирается этого делать.

— У меня все прекрасно, — процедила Мэгги сквозь зубы, пытаясь взглянуть на ситуацию с точки зрения Брауна. Думать о нем как о добряке, который заботится о ее безопасности, она не могла. Ему приказали защищать ее, и ей следует рассматривать себя лишь как объект, пару недель нуждающийся в особой защите и заботе.

Мэгги вспомнила холодный блеск глаз этого мужчины после того, как он поцеловал ее, а потом вдруг сказал, что женат. И еще вспомнила, будто это было вчера, его слова: «Этого никогда не должно было случиться».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});