Retrum. Когда мы были мертвыми - Франсеск Миральес

Я никак не мог принять решение. Рассчитывая на то, что музыка поможет мне собраться с мыслями, я подключил айпод к музыкальному центру, стоявшему у меня в комнате, и для начала включил все ту же «Алину». Впрочем, через пару минут я, повинуясь внутреннему порыву, требовавшему более мрачной и суровой музыки, соответствующей моему настроению, поставил альбом григорианских песнопений монахов из Силосского монастыря.

Затем я взял с полки давно отложенную книгу, которую нашел у отца. Это были «Кладбищенские ночи» Хосе Кадальсо. Отец рассказывал, что прочитал ее когда-то давно, еще в студенческие годы. Впервые она попалась мне на глаза где-то за год до описываемых событий. Тогда я перелистал ее и оставил на потом. В памяти у меня отложилось, что речь в этой небольшой — страниц на пятьдесят — книжечке шла о каком-то кладбище. Эта тема на данный момент была мне как нельзя близка, и я решил, что прочитаю или, по крайней мере, внимательно просмотрю эту повесть в один присест.

Перед тем как взяться за сам текст, я прочитал аннотацию на оборотной стороне обложки и выяснил, что книга была написана в 1771 году, когда ее автор, признанный впоследствии предтечей испанского романтизма, находился в ссылке.

Приключения, описанные в «Кладбищенских ночах», были настолько неожиданными и экстравагантными, что я не раз прерывал чтение для того, чтобы вволю посмеяться над тем, что происходило с героями этой занятной повести.

Уже сама завязка сюжета заинтересовала меня своей оригинальностью. У небогатого человека по имени Тедиато умирает возлюбленная. Он решает выкопать ее из могилы, чтобы обнять в последний раз. С этой целью Тедиато подкупает могильщика Лоренцо, и вдвоем они приступают к этому рискованному и вместе с тем героическому мероприятию.

В первую ночь у них ничего не получается, потому что могильная плита оказывается более тяжелой, чем казалась, и вплоть до самого утра им так и не удается сдвинуть ее с места. Они договариваются встретиться на следующий день в то же время на том же самом месте. На следующий день, когда Тедиато пробирается по кладбищу к могиле возлюбленной, он натыкается на тяжело раненного человека, который сумел добраться до кладбища, убегая от грабителей, напавших на него. Несчастный умирает прямо на руках у Тедиато. Того, естественно, арестовывают и держат за решеткой целый день, пока в руки представителей власти не попадают настоящие преступники. Наступает третья ночь. Рассказ заканчивается на очередной встрече Лоренцо и Тедиато, когда они вновь решают отправиться на кладбище, чтобы достать усопшую из могилы.

Читать я закончил часам к одиннадцати вечера и задумался над тем, какие события в жизни автора могли натолкнуть его на создание такого произведения. Я решил, что, скорее всего, возлюбленная писателя умерла у него на руках. Может быть, эта беда так потрясла Хосе Кадальсо, что у него в голове родилась столь безумная мысль — раскопать могилу любимого человека, чтобы проститься с ним еще раз.

Я снова вспомнил о кладбище на окраине Тейи. Нет, можно было остаться дома и забыть про все вызовы и тайны. Но моя жизнь протекала так однообразно, монотонно, без каких бы то ни было переживаний, что было бы просто глупо не воспользоваться подвернувшейся возможностью хоть как-то встряхнуться и испытать что-то новое.

Разумеется, я прекрасно отдавал себе отчет в том, что имел все шансы остаться в дураках. Этих клоунов вполне могло не оказаться на кладбище, и я запросто проторчал бы там целую ночь без какой бы то ни было веской на то причины. Никто не узнал бы о моем героическом подвиге. Тем не менее я вдруг почувствовал, что хочу принять этот вызов и пройти испытание. Причем сделать это я собирался не для своих новых знакомых, а ради проверки самого себя.

На кладбище

Оставь надежду всяк сюда входящий.

— Данте. Ад —

Куртка-анорак показалась мне слишком прозаичным предметом гардероба для того, чтобы совершать в нем подвиги, исполненные подлинного романтизма. Немного подумав, я, не спросив разрешения у отца, взял из шкафа его длинное серое пальто.

Тот, естественно, даже не заметил, когда я ушел из дома. Впрочем, я полагаю, что он не видел ничего сверхъестественного или неприемлемого в том, что шестнадцатилетний парень куда-то исчезает в пятницу вечером. Думаю, что если бы оказался дома под утро, к тому времени, когда отец обычно просыпался, то не последовало бы никаких вопросов по поводу того, где я провел вечер и большую часть ночи.

Чтобы вконец не окоченеть февральской ночью, я надел под пальто специальную двухслойную зимнюю подстежку. Набор для выживания в экстремальных условиях включал также пару хороших теплых перчаток, шарф и носки из шотландской шерсти.

От нашего дома до кладбища было каких-то двадцать минут ходу. Поначалу я чувствовал себя несколько странно, если не сказать глупо, направляясь ближе к полуночи к своей цели, в то время как за моей спиной раздавались веселые крики посетителей, развлекавшихся в «Ла-Пальме» и в кафе «Абахо». Но по мере того как я удалялся от центра города, голоса постепенно ослабевали, а затем и вовсе пропали.

Было тихо. Ненастье кончилось, и свежий снег едва слышно поскрипывал под моими ногами. С ясного небосклона светила луна — единственный свидетель того героического поступка, который я собирался совершить. По крайней мере, в тот момент я думал именно так. Подойдя к кладбищенской стене, я похлопал себя по карману, чтобы убедиться в том, что черная перчатка по-прежнему со мной. Мой талисман оказался на месте. Глупо, конечно, но я почему-то решил, что наличие у меня предмета, принадлежащего одному из тех, кто уже прошел предстоявшее мне испытание — пусть даже и не один, а в компании с приятелями, — облегчит мою задачу, быть может, даже защитит меня от неприятностей, возможно грозящих мне. Я вынужден был признаться себе в том, что те трое поддерживали себя в лучшей физической форме, чем я. Перемахнуть через ограду в одно движение мне не удалось. Подыскав в ограде подходящий выступ, я поставил на него правую ноту, резко разогнул ее и постарался подпрыгнуть как можно выше.

Мне удалось лишь зацепиться за верхнюю часть ограды. Повиснув на ней, я бессильно дрыгал ногами, пытаясь найти снаружи хоть какую-нибудь опору. Со стороны я, несомненно, представлял собой весьма жалкое зрелище, а самому мне пришлось смириться с мыслью о том, что перспективы покорителя кладбищ у меня не блестящие, по крайней мере на данный момент.

Я уже готов был разжать пальцы и спрыгнуть вниз, как вдруг носок моего левого ботинка нащупал спасительную щель между двумя камнями. Воспользовавшись этой точкой опоры, я все-таки сумел подтянуться и зависнуть на гребне ограды.